комнате. – Мы собирались поговорить о ребенке. Ты знаешь, каково это? Предвкушать самый счастливый момент в своей жизни, жить долгие недели только для того, чтобы все разрушилось у тебя на глазах. Я выходил из автобуса, а она умирала в груде искореженного металла. Наш ребенок умер, пока я шел по асфальту туда, где меня должна была ждать моя семья. Они погибли потому, что меня там не было. Они погибли потому, что я вернулся.
Теперь по щекам Харпер ручьем текли слезы. Люк посмотрел на нее – солнечные рыжевато-золотистые волосы, ангельское лицо.
Она была не для него. У него был шанс, и он упустил его.
– Ты здесь только потому, что она умерла. – Люк произнес эти слова шепотом, отчего они почему-то прозвучали еще резче. – И ты не можешь занять ее место. Ни рядом с Джони, ни рядом со мной.
Она медленно кивнула.
– Я это знаю. Я не пытаюсь это сделать.
– Тебе не следует здесь находиться. Я больше этого не хочу. Я не могу так жить, Харпер. Мне нужно, чтобы ты ушла.
Она стояла и смотрела на него с надеждой и болью в глазах.
– Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне очень хочется, чтобы здесь была она.
Надежда умерла.
Харпер опустила глаза.
– Я соберу сумку, а за остальными вещами вернусь позднее.
Когда она выходила из комнаты, он не произнес ни слова, только изо всех сил вцепился в дверной косяк.
– Это мне не следует здесь находиться, – прошептал в темноте Люк.
* * *
Наверху Харпер занялась тем, что уже делала десятки раз. Она собирала сумку.
Ее охватило оцепенение, и за это она была благодарна богу. Она знала, что, когда боль прорвется, будет невыносимо. Все время переезжать. Не думать. Просто заниматься делом. Уехать куда-то в безопасное место, а потом… а потом.
Харпер бросила в сумку туалетные принадлежности и маленькую косметичку с макияжем и поспешно упаковала кое-какую одежду и кроссовки. Взяла зарядное устройство с прикроватного столика.
Лола и Макс ходили за ней по пятам. Лола смотрела на нее своими томными, грустными глазами, Макс скакал и скулил. Они поняли, что что-то случилось.
Опустившись на колени, Харпер уткнулась лицом в короткую шерсть Лолы.
– Ребята, я вас очень люблю. Спасибо за то, что были моей семьей. Я должна уехать, но я прошу вас позаботиться о папочке. Сейчас он нуждается в вас. Поэтому позаботьтесь о нем так, как вы заботились обо мне, когда его не было рядом. Хорошо? Я обещаю, что придумаю что-нибудь. Я вернусь, и мы увидимся.
Лола вздохнула, а Макс положил передние лапы ей на ногу и гавкнул.
Харпер всеми силами старалась проглотить комок, стоявший в горле.
Люк наблюдал за ней и собаками, стоя в дверном проеме, и у него все перевернулось внутри. Он выгонял ее, все кончено. В то время как он отрекался от своей жизни, Харпер все еще беспокоилась о том, кто позаботится о нем.
Он не годился для нее, и она должна была это узнать.
Харпер Уайльд должна была научиться сама заботиться о себе. Люк провел ладонью по лицу. Господи, кто будет рядом и защитит Харпер, напомнит ей, чтобы она зарядила телефон, или выключила газ, или заперла двери на ночь?
Она умная, милая, красивая девушка. Она недолго пробудет одна.
Всего на секунду Люк позволил себе представить ее с другим мужчиной. Его вытянутые по бокам руки сжались в кулаки. Она будет любима. О ней позаботятся. Это было то, чего она заслуживала.
Продолжая собирать сумку, Харпер подняла глаза и, увидев Люка в дверном проеме, смахнула слезы. Потом, не встречаясь с ним взглядом, просто застегнула молнию на сумке и повесила ее на плечо.
Напоследок Харпер потрепала собак. Люк видел, как у нее дрожит подбородок, и с восхищением наблюдал за тем, как она пытается совладать с собой, унять дрожь. У его свободолюбивой девочки был стальной хребет.
– Вот, – сказал Люк, протягивая ей телефон. – Мне не хотелось, чтобы ты забыла его.
Она взяла его, ни слова не говоря, и сунула в задний карман. Она по-прежнему не поднимала глаз и не смотрела Люку в лицо. Он был почти благодарен ей за это. Он мог все повернуть вспять, если бы посмотрел в эти серые, как грозовые тучи, глаза.
– Я хотел бы, чтобы ты это тоже взяла. – Он протянул ей скатанные в трубочку наличные.
Не обращая на него внимания, она прошла в коридор. Люк последовал за ней по лестнице.
– Харпер, возьми деньги. Я не хочу волноваться из-за того, что ты спишь в машине или…
У подножия лестницы Харпер повернулась к нему. Их взгляды встретились, в эту секунду он впервые осознал, что понятия не имеет, что у нее на уме. Она заблокировала его, отгородилась от него.
Это задело его за живое.
Но он поступал правильно. Он повторил это про себя. Нужно просто пережить. Это все равно что сорвать повязку. Сейчас немного больно, но зато Харпер не будет страдать долгие годы из-за того, что он – не тот мужчина, которого она достойна.
– Прошу тебя, возьми. – Он попытался сунуть деньги ей в руку, но Харпер бросила банкноты на пол.
– Я больше не твоя забота, – решительно проговорила она. Она заглянула в его глаза, прямо ему в душу, повернулась и вышла из дома, тихо закрыв за собой дверь.
Люк смотрел, как она кинула сумку на заднее сиденье и села за руль. Она ни разу не обернулась на дом. Просто дала задний ход и уехала.
Люк пошел в гостиную и сел на диван, ожидая, что почувствует облегчение. Но в душе была только мучительная пустота.
Куда поедет Харпер?
Почему он не подождал до утра? Он мог бы найти ей жилье, отвезти ее куда-то. Теперь из-за него она будет скитаться посреди ночи.
Люк встал и принялся мерить шагами комнату.
Все, на чем останавливался его взгляд, было связано с ней. Мебель. Глянцевые журналы и книги в мягком переплете под кофейным столиком. Флисовая толстовка розовато-малинового цвета рядом с входной дверью. Взяла ли Харпер с собой пальто?
Сняв толстовку с крючка, Люк поднес ее к лицу. Она пахла Харпер. Солнечным светом и лимонами.
Люк не ощутил облегчения. Его охватила грусть.
Возможно, ему следовало упаковать ее вещи вместо нее. Тогда каждая чертова вещь в его доме не напоминала бы ему о Харпер.
* * *
Люк проснулся на диване, когда занимался ранний серый рассвет. Обе собаки, свернувшись калачиком,