– Может, потом переоденешься, Кэр? – робко предложила Кэйли. – Не такая уж и грязная у тебя одежда… Или поедем ко мне! У нас в доме есть своя прачка. Она в два счета выстирает и выгладит твою одежду! А мы пока у меня посидим – кофе попьем.
– Хорошая идея! – тут же вдохновился этим предложением Вельд.
– Ну… – замешкался я ненадолго, решая, как поступить. В это мгновение экипаж преодолел изгиб улочки, и нам стал виден мой дом и причина, по которой опустела Рассветная.
– Надо было поворачивать сразу, – потерянно проговорил Вельд, глядя на здоровущую карету у крыльца моего дома. На ее дверцах красовался начертанный белой краской сжатый кулак в солнечном кольце. Братья-инквизиторы из ордена Карающей Длани Создателя прикатили.
– Да и не говори, – в сердцах вырвалось у меня. Это точно по мою душу инквизиция пожаловала… Откуда-то прознав о бесе.
И я едва не приказал извозчику разворачивать экипаж. Был бы один – точно попытался бы смотаться, от греха подальше. Но со мной же Вельд и Кэйли. Если удеру, то им потом несладко придется. Объявят пособниками Тьмы за связь с человеком, якшающимся с бесами, и вся недолга.
Извозчик, увидев инквизицию у дома, к которому ему велено было ехать, совсем растерялся. Сам было взялся разворачивать экипаж, но вовремя опомнился. И, выписав непонятный зигзаг, мы все же подкатили к стоящей у крыльца карете. Правда, так медленно, что пеший человек быстрей бы добрался до цели.
– Здравствуй, сын мой, – по-доброму улыбнувшись, приветствовал меня довольно пожилой уже мужчина в багряной хламиде, когда я на негнущихся ногах выбрался из экипажа.
– И вам здравствовать, отец-предстоятель, – облизнув пересохшие губы, кивнул я известному каждому жителю нашего города человеку – отцу-предстоятелю Йолю, главе кельмского отделения ордена Карающей Длани Создателя. И с опаской покосился на пятерых помощников старшего инквизитора в простых серых одеждах, подобающих членам ордена, стоящим на низших ступенях иерархии.
Эти пятеро не то что мордовороты, а мастодонты какие-то. Даже бугаи Краба против них как худосочные детишки против взрослых дядек смотрятся. Самый низкий, наверное, на шесть дюймов выше меня будет да тяжелей вдвое.
Но окончательно упасть духом я не успел, хотя ясно осознал, что шансов против этих громил у меня никаких. Даже со снаряженным стрелометом и мечом. Ибо у всех прибывших с Йолем орденских братьев на шеях висят цепочки с выставленными напоказ защитными амулетами в виде небольшого рубина, заключенного в украшенный тонкими рунными письменами золотой круг. Ну это-то понятно – святоши ведь не покупают их, а сами создают, пользуясь дарованной им Создателем властью над Светом. А вот великолепные медальоны лунного серебра с вплавленной в металл алмазной звездой, сияющей на небосводе, – это уже затратное новшество. Кинетические щиты, кои поддерживаются этими медальонами, стоят ой как дорого… Самые слабенькие от сотни золотом идут. Однако это не самое важное, что я успел заметить. Один из помощничков старшего инквизитора чуть повернул голову, и мне стала видна татуировка на его левой щеке. Круг и пять вертикальных черт, идущих от него вниз. Знак отпущенника. У меня на сердце сразу полегчало. Но Кован тоже все-таки гад – мог ведь прямо сказать, что сэр Тайлер заложил свое поместье не какому-то из церковных орденов, а братьям-инквизиторам.
Я уже гораздо спокойнее посмотрел на гостя и торопливо спросил:
– А что случилось, отче? Отчего вы здесь? – И, растерянно хлопая глазами, прошептал: – Неужели кто-то возвел на меня напраслину и обвинил в заигрываниях с Тьмой?.. – После чего с жаром заверил святошу: – Моя душа чиста перед Создателем!
– Успокойся, сын мой, я тебе верю, – сказал Йоль, на лице которого возникла довольная улыбка при виде проявленных мной чувств. Ему нравилось лицезреть страх и преклонение перед инквизицией. Это всем известно.
– Тогда почему вы ждете меня у порога дома?.. – удивленно вопросил я. – Прислали бы за мной служку, и я бы тотчас явился… Не утруждая вас поездками…
Сбрехнул, конечно, лихо. Не рискнул бы я. Появиться там с бесом на плече – это все равно что пожаловать в берлогу к медведю с бочкой меда, наивно мечтая подружиться с косолапым. Но если не знать о моей связи с нечистью, то можно и поверить.
– Ничего-ничего, мне полезно прокатиться, – успокоил меня святоша. – Надо же и посмотреть иногда, как живет простой люд… – И, словно правда заинтересовавшись житием обычного стражника, поглядел на мой дом и спросил: – Мы можем войти, взглянуть на твое обиталище?
– Конечно, конечно, отче! – Торопливо шаря по карманам в поисках ключа от входной двери, я поднялся на крыльцо.
– А вы погодите здесь, пока мы с вашим товарищем словом перемолвимся, – сказал святоша Вельду и Кэйли.
– Входите, отче, – натянув на губы максимально благожелательную улыбку, пригласил я в дом инквизитора и, отступив в сторону, распахнул дверь. И вдруг…
Ву-ум-с-с!
Протяжный звук рассекающей воздух тугой тетивы разорвал гнетущую уличную тишину.
– Клац! Клац! Клац! – защелкали болты по иссиня-голубой полусфере кинетического щита и вгрызлись в него тремя золотистыми молниями. Но «Огненные лезвия» спасовали. Врезались в полыхнувший ослепительно-белым сиянием круг, который возник ниоткуда, и растворились в нем. Не пробили «Круг отражающего Света».
Никто не пострадал, слава Создателю. Только я за эти мгновения едва не поседел. Просто чудо, что один из орденских братьев успел заподозрить неладное и оттолкнуть отца-предстоятеля в сторону. И святоша хоть и сверзился с крыльца, но остался жив. А болты из устроенной кем-то в моем доме ловушки не смогли пробить защиту отпущенника.
– Входи, говоришь?! Входи?! – прошипел побагровевший от ярости отец-предстоятель, резво поднимаясь с неласково встретившей его мостовой. – Да я тебя!.. – И, трясясь от негодования, приказал своим людям: – В хладные подземелья этого… этого еретика! На дыбу! И его пособников хватайте!
– Отче, это все происки темных, желающих загубить жизни невинных людей! – бухнувшись на колени, в полный голос разрыдался я, видя что Вельд и Кэйли до сих пор не сообразили, что происходит, да так и стоят, разинув рты.
Орденские братья, едва услышав о еретиках, сразу отцепили от поясов свои обитые железом дубинки и стали озираться в поисках, кого бы приголубить.
– Это темные все подстроили! – продолжил я. – Это их полный неописуемого коварства план – погубить обретающихся в Свете детей Создателя руками благочестивой инквизиции и запятнать ее безупречно белую репутацию!
– Хватит голосить, – поднявшись на крыльцо и заглянув в дверной проем, похлопал меня по плечу отпущенник, одежда которого, в отличие от надетой на его собратьев, была оторочена тонкими багряными полосками ткани.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});