с многочисленными и, пожалуй, избыточными подробностями пересказывал историю, то ли записанную, то ли придуманную магистром Вимом Шолласом, раскрашивая её экскурсами в историю Суонна. Не стал он скрывать ни планов Ордена, ни предварительных выводов о возможных последствиях реализации этих планов. Сейчас, выслушав паническое сообщение Кетари дель Рио о пришедшем к ней видении, он уже практически не сомневался в том, что сумей Великий Магистр заполучить в свои руки возрождённого Привратника — или суаши, если пользоваться терминологией ламии — и его родной мир ждут серьёзные, если не сказать фатальные, проблемы.
Ник сидел молча, частично вслушиваясь в рассказ наставника, частично пожирая глазами полуодетую Галю. Кетари, напротив, не упускала возможности вставить фразу-другую… правда, особых симпатий к Ордену за её словами не ощущалось.
Закончив рассказ, он, отказавшись от коньяка, с благодарностью принял из рук Кетари огромную чашку, наполненную ароматным настоем из различных высушенных растений, и сделал осторожный глоток. Этот напиток именовался чаем, хотя именно чая, сотню лет назад завезённого в Суонн с Земли и приобретшего с тех пор немалую популярность, в цветочном сборе было не так уж и много. Но вкус оказался весьма приятен.
Остальные молчали, осмысливая услышанное. Экзорцист тоже не торопился рвать повисшую в комнате тишину. В принципе, то, чем сейчас занимался Руфус, являлось преступлением. Он не имел права раскрывать планы, доверенные ему Клуммом… и, в особенности, раскрывать их во всей полноте. Из собравшихся здесь разве что Ник мог принимать проблемы вырождения магических родов Суонна близко к сердцу. Кетари и раньше неоднократно давала понять, что её ностальгические чувства распространяются на реки, холмы и долины Суонна, но никак не на родичей. Галя вообще была чужачкой… Очень жаль, что здесь нет Тео.
Руфус познакомился с Теодором лет десять назад. Сведения о возможности путешествий между слоями не являлись достоянием общественности этого мира, в противном случае — если учитывать чудовищное количество проживающих на Земле людей — все ближайшие слои в мгновение ока заполнились бы ладно если только туристами, а то и эмигрантами. Но, слава богам, немногие посвящённые предпочитали хранить опасные знания в тайне от окружающих, пользуясь тонкими путями исключительно в собственных интересах. Какая надобность привела Теодора в Суонн, экзорцист так и не узнал. Вопросы-то он задавал, но землянин каждый раз уходил от ответа, прикрываясь аргументами из серии «ну интересно же, сам посуди». Руфус ему не верил — Теодор не слишком походил на любознательного зеваку, готового ради новых впечатлений рисковать головой.
А Тео, по мнению экзорциста, именно этим и занимался. Та первая, самая памятная, встреча произошла в тот момент, когда Гордон уже мысленно распростился с жизнью. Рыцарь Смерти, обычно действующий в одиночку, в этот раз появился из леса в сопровождении стаи из трёх оборотней. Осталось тайной, действительно ли порождения Зла действовали сообща, что было для них, в целом, нехарактерно, или просто случайно совпало время и направление атаки, но экзорцист оказался один перед четырьмя противниками, что не сулило ему ничего хорошего. Появление тварей в селе не прошло незамеченным, подмога должна была вот-вот подойти — но до этого надо было, как минимум, дожить.
Первую атаку оборотней удалось отбить сравнительно легко. Одно чудовище, обугленное от удачно попавшего в цель огненного шара, лежало пластом, постепенно трансформируясь из боевой формы в защитную, проще говоря, принимая вид, схожий с человеческим. Только слепой способен спутать человека и оборотня в маскировочной ипостаси — тяжёлые пластины мышц, непропорционально длинные руки, резко выдающиеся вперёд челюсти… всё это говорило о том, что данная форма не слишком годится для того, чтобы затеряться в людской толпе. Ученые Ордена столетиями пытались понять, зачем оборотню нужна эта способность, если никаких полезных возможностей она ему не даёт. Наоборот, эта тварь в двуного-двуруком виде была куда более уязвима как для боевой магии, так и для обычной стали.
Два уцелевших оборотня кружили вокруг экзорциста, явно не собираясь отступать. А в сотне шагов неторопливо двигалась высокая фигура в тёмных латах и в глухом шлеме, нёсшая на плече здоровенный двуручный меч. Из сочленений доспехов непрерывным потоком вырывались струйки дыма и снопы искр, основу существования Рыцаря Смерти составлял огонь, что позволяло ему с полнейшим равнодушием относиться к любым ударам стихии пламени.
Рыцарь — создание тупое и напрочь лишённое инстинкта самосохранения. Несмотря на веками копившийся опыт борьбы с этими монстрами, люди так и не смогли понять, откуда приходят закованные в доспехи фигуры, что порождает их (понятно, что порождает Зло, но хотелось бы некоторой конкретики) и почему, выйдя из болота, стихии по определению огню враждебной, Рыцарь тут же нацеливается на ближайшее людское поселение и прёт в атаку. Оборотни — дело иное. Они обладают и зачатками разума, и вполне сочетают в себе ярость и жажду крови со стремлением, по возможности, сохранить свои шкуры.
В тот раз оборотни, несмотря на потерю одного из собратьев, атаку не прекратили — вероятно, были уверены в победе или рассчитывали на помощь Рыцаря. Порождения Зла никогда не атаковали друг друга. Учитывая патологическую ненависть Рыцаря к живым людям — если порождённое огнем создание вообще было способно на проявление эмоций — не стоило сомневаться, что в самом ближайшем будущем экзорцисту придётся отбиваться и от него.
Руфус и не сомневался, а потому перешел в наступление сам, рассчитывая как можно быстрее разобраться с оборотнями, как потенциально более опасными противниками. Уже потом, в спокойной обстановке переосмысливая ход сражения, он понял, что допустил почти фатальную ошибку. Первым следовало бить именно Рыцаря, стараясь при этом держать огромных волков на более или менее приличном расстоянии — при самом худшем раскладе стражники, пусть и ценой некоторых потерь, сумели бы справиться с тварями. А остановить Рыцаря Смерти может только маг.
В общем, к тому моменту, как последний оборотень, распространяя вокруг запах горелой шерсти и приволакивая перебитую лапу, решил убраться восвояси, Руфус чувствовал себя полностью опустошённым. И без того невеликий запас магических сил был почти исчерпан, несколько слабых ледяных стрел бессильно разбились о мятые доспехи, заставляя порождение Зла лишь чуть замедлить шаг. Экзорцист уже начал ощущать, как тонкие иглы страха впиваются в сердце.
— Эй, друг, помощь требуется? — послышалось за спиной.
Он торопливо оглянулся. Голос принадлежал высокому черноволосому мужчине средних лет, одетому скромно или, вернее, бедно. В руках мужчина держал меч.
— Уходи, — прохрипел Руфус,