Читать интересную книгу Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Обе формы народной памяти породили невероятней­шие легенды. Тут и различнейшие формы высказываний Наполеона и Кутузова, тут и Наполеон ростом с сосну.

Но есть еще и третья форма памяти о событиях. Память это революционная... потому что утопическая. Ложная «память» о том, чего никогда не было и быть не могло. А то, что реально было, преобразовано и интерпретировано в духе утопических идей.

Как это ни грустно, но память об Отечественной войне ловко «прихватизировало» «освободительное движение» в России. Само по себе это «освободительное» заслуживает особого анализа. Собственно, и не было никакого единого «освободительного движения». Ленин просто произволь­но объединил в единый поток «освобождения» России от самой себя разнородные явления, и сделал таким образом «этапы освободительного движения» от Радищева через декабристов и народовольцев до пролетария с булыжни­ком в мозолистой лапе и брошюрками Ленина в голове.

Эта книга — не про декабристов и не про народоволь­цев, поэтому здесь я буду говорить только том, что имеет прямое отношение к Наполеону и войнам с ним.

В схеме коммунистов декабристы оказывались самыми ранними предшественниками коммунистов. «Страшно да­леки они от народа», но вместе с тем были революционны и хотели «только хорошего». Свои.

А декабристы в этой схеме считались прямым порож­дением 1812 года! Примерно как в том тексте, который я извлек из Интернета. Автора нет, но я готов по первому требованию указать, кто это написал. Итак:

«В 1825-1826 годах будет окончательно разгромле­но декабристское движение, явившееся в России прямым следствием освободительной войны 1812 года и загранич­ных походов 1813-1814 годов, во время которых молодые русские гвардейские офицеры в ярком свете республикан­ских идей, господствовавших в Европе, увидели чудовищ­ные пороки своей крепостнической родины и не пожелали мириться с этим. В скобках заметим, что после победы в Ве­ликой Отечественной войне и возвращения Советской ар­мии из освобожденной Европы Сталин испугается того же самого и подвергнет опале Г.К. Жукова, которого в опреде­ленных кругах назовут советским Бонапартом. Лаврентий Берия начнет подготовку к его физическому уничтожению. Для этого арестуют более 70 человек-«бонапартистов» из личного окружения маршала, из которых, по замыслу Ста­лина, органы должны будут выбить показания против сво­его начальника и командира. Жукова спасет только смерть «вождя всех времен и народов».

Здорово закручено! Даже с аналогами советского пе­риода...

Сразу оговоримся: миф про декабристов — вовсе не только коммунистический. Это интеллигентский миф. В своем восторженном отношении к декабристам соеди­нились два близких мироощущения, две легенды: комму­нистическая и интеллигентская.

Составляющие мифа просты: декабристы — замеча­тельные люди, их просто не поняли. То ли рано пришли, то ли и правда «страшно далеки от народа»... Но если бы декабристы взяли власть, все было бы совершенно заме­чательно! Ведь хотели они конституции, свободных выбо­ров и отмены крепостного права![164]

Но конституция Н. Муравьева совершенно непримени­ма к реальной жизни и обнаруживает просто постыдное незнание жизни. Конституция С.П. Трубецкого вообще довольно тоталитарного свойства.

Книга Н.И. Тургенева «Опыт о налогах» — пример совер­шенно теоретического рассуждения. Автор понятия не имеет, что вообще происходило в России того времени.

Применение выдумок к реальности — типичный пример революционной утопии. К чему приводят попытки вне­дрить ее в жизнь, известно чересчур хорошо.

Вторая составляющая мифа: к декабристам принадле­жали выдающиеся представители из военной аристокра­тической молодежи»[165].

Сказать, что декабристы в целом были хуже остальных людей своего класса, будет несправедливо. Но и слово «выдающиеся» к ним тоже применимо мало.

С. Муравьев-Апостол по-русски впервые заговорил в 13 лет, а до того общался строго по-французски и по-немецки. А. Одоевский не знал букв русского алфавита. За многими из этих «дворянских революционеров» тяну­лись вовсе не украшающие их дела, включая воровство, казнокрадство и чудовищная жестокость. В общем, как-то они не особо выдающиеся.

Третья составляющая: все они — участники войны 1812 года. «Генералам 1812 года» — называется ставшее класси­ческим стихотворение М. Цветаевой. Романс на эти стихи поет романтическое создание в кружевах в фильме Ряза­нова «О бедном гусаре замолвите слово».

И у Герцена фраза, которую много раз цитировали по делу и не по делу: «На очень холодной площади в декабре 1825 года исчезли люди 1820-х годов с их подпрыгиваю­щей походкой».

В общем, блестящие люди, яркие люди, красивые, умные, чудо просто! И всех погубил царский режим.

В реальности из 116 осужденных по «Делу 14 декабря» только 28 — участники войн 1812-1815 годов[166]. Из пяти повешенных боевые офицеры: С.И. Муравьев-Апостол, и П.И. Пестель (1793). К.Ф. Рылеев (1795) выпущен прапорщиком в артиллерию и участвовал в заграничном походе. В самом конце, отнюдь не стяжав бранных под­вигов.

М.П. Бестужев-Рюмин — 1803 года рождения. В 1815 ему было 12 лет.

П.Г Каховский (1799-1826). Его участие в войне 1812 го­да оригинальнее всего. Был он учеником Московского ка­детского училища и в августе 1812 года из Москвы вовсе не убежал. Он подружился с французскими солдатами Вели­кой армии и вместе с ними грабил брошенные дома.

Именно он 14 декабря 1825 года смертельно ранил героев 1812 года: генерал-губернатора Петербурга гене­рала М.А. Милорадовича, командира лейб-гвардии Грена­дерского полка полковника Н.К. Стюрлера. Хотел убить и «только» ранил свитского офицера П.А. Гастфера.

Это не борьба героев 1812 г. с ретроградами и фео­далами. Скорее, это продолжение борьбы мародеров с русской армией. Герои 1812 года, после «второго издания пугачевщины», вообще намного меньше рвались к «про­грессу», чем до этого.

Четвертая составляющая мифа: декабристы нахвата­лись вольнолюбивых идей в Европе, во время зарубежного похода. И это тоже совершеннейшая чушь. Хотя бы про­сто потому, что в Европе во время зарубежных походов русской армии эти идеи были в полном загоне. Революция полностью показала свою несостоятельность, выродилась в бонапартизм, залила саму себя потоками крови. Европа лежала грудой руин, полуголодная и ослабевшая. Россия на ее фоне казалась и богаче, и благополучнее.

В сущности, реальной истории декабристов у нас не зна­ет никто, кроме кучки историков. Возможно, я еще займусь этой историей более основательно. Пока проконстатирую: почти все, что «известно» про декабристов, — полнейший миф. А связь декабристов с событиями 1812 года и зару­бежными походами — миф внутри мифа. Дешевая попытка революционных трепачей легитимизировать свое убоже­ство привязкой к событиям национального масштаба.

Многие из декабристов прямо называли себя «детьми 1812 года». На этих сказках выросли поколения револю­ционеров. Но да черт с ними, с революционерами! Вы­росли поколения русских людей, не знающих правды. Это хуже.

Национальное предательство

Позволю себе высказаться жестко и без обиняков. Наполеон спас Россию. Спас Россию от ужасов револю­ции, переворота, может быть, распада. Но КАКУЮ Россию он спас? Крепостническую Россию. Россию, в которой русские расколоты на субэтносы европейцев и туземцев. ТАКАЯ Россия оставалась нежизнеспособна. Эту Россию очень сплотила Отечественная война 1812 года. Войны с Наполеоном придали устойчивости государственному организму.

Но лучшие люди России — и не декабристы, не к ночи будь помянуты, но наши цари, наши великие реформато­ры, наши герои 1812 года, хотели раскрепощения и урав­нивания в правах крестьянства. Дворянская махновщина 1825 года только затянула этот процесс. Если бы не не­лепый бунт 14 декабря, полное освобождение крестьян могло состояться не в 1861 г., а в 1841 г., например.

И давайте проговорим еще более жестко: отказ от рас­крепощения после 1812-1815 годов — акт национально­го предательства. Можно понять страх Александра и его приближенных перед новыми «изданиями пугачевщины». Понять можно. Оправдать пассивность и неспособность совершить необходимое — нельзя.

Лучший способ бороться с «гидрой революции» — это законным путем давать то, что она обещает через насилие, кровь и разрушение. Как сказал Пушкин: «Лучшие и проч­нейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов без всяких насильственных потрясе­ний». Жаль, что это не состоялось.

Так же точно нельзя оправдать тех, кто своей пози­цией вынудил правительство не идти на раскрепощение. Дворянство XVIII — первой половины XIX веков создало основы всего, что мы сейчас называем «русской культу­рой». Забыть это и невозможно, и не нужно. Но точно так же приходится помнить — эгоистическая упертость и ма­ниакальный консерватизм дворян затормозили развитие и экономики, и общественных отношений.