Первым делом я обнял погибающего от восторга Хуфа. Песик тщательно облизал мой нос и принялся за ухо. Я предпочитаю другие способы умывания, но тут решил потерпеть.
– Я без подарков! – заявил я, усаживаясь в уютное кресло. – Вы же знаете, какой я экономный… Разве что для тебя, малыш, кое-что найдется.
И я развернул крошечный сверток. Там были наши с Хуфом любимые печенья из «Горбуна Итуло», отменно вкусные и запредельно дорогие. Сэр Джуффин Халли утверждает, что приготовить такое лакомство без использования запрещенных ступеней магии практически невозможно. Тем не менее тамошний повар вне подозрений: его проверяют чуть ли не каждую дюжину дней – и ничего! Вот что значит кулинарный талант, об отсутствии коего у меня мы сокрушались не далее чем утром.
«Макс – хороший!» – Хуф прекрасно владел Безмолвной речью. Собственно, лучше, чем я сам.
– Ты на это печенье все свои сбережения угрохал? – поинтересовался Джуффин.
– Половину. А вторую половину я, как вы выразились, угрохал вот на это, – жестом заправского фокусника я встряхнул левой рукой, и на стол шлепнулась маленькая пузатая бутылочка из темного стекла.
– Врешь ты все насчет денег. Такие вещи не продаются, – мечтательно вздохнул Джуффин. – Неужели опять Меламори поделилась? Я-то полагал, будто она тебе наступила на сердце… А это был тщательно продуманный стратегический план. Ты – гений, Макс! Открыл самый безотказный способ таскать вино из подвалов Семилистника. Очень практично. Я потрясен!
– Думаете, она мне, как сердечному дружку, гостинцы от дядюшки таскает? Ага, как же! Просто я с ней поспорил. И выиграл, в кои-то веки.
– Поспорил?!
– Ну да. Леди чрезвычайно азартна. Да вы сами небось знаете.
– Никогда не придавал этому значения… И на что вы поспорили?
– Я сказал ей, что буду четверть часа беседовать с генералом Бубутой, и он ни разу не употребит слова «задница», «сортир» и «дерьмо». Леди не поверила, будто такое возможно. Тогда я пошел к Бубуте и стал обсуждать с ним последние газетные новости. Он, сами понимаете, слушал, сопел да поддакивал. В душе-то небось тысячу раз меня проклял… Я просто воспользовался ситуацией: Меламори несколько дней отсутствовала и была не в курсе некоторых перемен в наших с Бубутой отношениях.
– Зато я наслышан. Говорят, у него началось нечто вроде нервного тика. Когда Бубута начинает высказывать вслух плоды своих занимательных раздумий, он постоянно оборачивается, чтобы проверить, нет ли тебя поблизости… Грешные Магистры, Макс, я и не надеялся, что ты сделаешь меня столь счастливым!
– Могли бы поступить проще: нанять на мое место какого-нибудь вурдалака…
– Жизнь показала, что ты страшнее. Так что, ты выиграл спор?
– Как видите, – я кивнул на бутылочку. – «Темная суть», один из лучших сортов, по словам Меламори… Она сказала, что за такое – не жалко.
– Девочка абсолютно права – в обоих случаях! Ты меня поражаешь, Макс. Такие вина пьют в одиночку, запершись на все замки в дальней комнате, чтобы лихим ветром не занесло лучших друзей.
– А я к вам подлизываюсь. Как я понял, в ваших подвалах хранится не только вяленое мясо убиенных Магистров, но и пара ящиков с бальзамом Кахара…
– Обижаешь! Зачем мне их хранить? Такую ерунду я и сам могу приготовить, ибо не возбраняется пренебрегать Кодексом в интересах Короны. Великий Магистр Нуфлин Мони Мах тоже так полагает.
– Тем более… Я полностью разделяю ваши с Великим Магистром взгляды на жизнь. Жаль, что я никогда этому не научусь!
– Да уж, этому – вряд ли! Ты и камру-то варить никогда не научишься, бедолага! – Сэр Джуффин Халли, кажется, искренне мне сочувствовал.
– Должен же быть у меня хоть один недостаток! – утешил я своего многострадального учителя, придвигая к нему бутылочку с «Темной сутью».
Возвращаясь на службу, я чувствовал себя скорее тележкой торговца съестным, чем существом человекоподобным. Хотелось поразмяться.
Несмотря на оптимистические прогнозы сэра Джуффина Халли, который сулил мне тишайшую из ночей, в Управлении меня уже ждала чудная разминка. В Кресле Безутешных в Зале Общей Работы тихо подвывала очаровательная леди средних лет в дорогом лоохи, накинутом прямо на линялую домашнюю скабу. Дама находилась на той стадии потрясения, когда невнятное бормотание уже кончилось, а дар речи еще не вернулся. Поэтому я не стал оспаривать гражданское право нашей гостьи на тихие подвывания, а, повинуясь какому-то дремучему инстинкту, вручил ей кружку холодной камры собственного приготовления, которая все еще стояла на столе. Решил, что такая гадость способствует восстановлению душевного равновесия не хуже нашатырного спирта, который здесь, между прочим, запрещен как имеющий отношение к Черной магии третьей (представьте себе!) ступени…
Леди машинально сделала глоток дряни и окончательно умолкла. Даже всхлипывать перестала. Удивительно, что она вообще выжила!
Полное представление о том, что происходило с несчастной посетительницей до того, как она ушла в себя, мог дать только Куруш, единственный свидетель ее незапланированного визита. Я повернулся к нему, и буривух без лишних вопросов выдал свежайшую информацию:
– Мой муж стал куском мяса, мой муж стал большим куском мяса, мой муж стал куском мяса…
Я жалобно посмотрел на Куруша, потом на даму, потом опять на Куруша, потом – на потолок, который должен был заменить мне небо. За что, о Темные Магистры? Ведь я не такой уж плохой парень! Можно даже сказать, я – очень хороший парень, так что не надо, ладно?
Какое там «ладно»! Безумие прогрессировало: Куруш продолжал старательно твердить о муже и мясе. Я знал, что теперь он не замолчит, пока честно не выложит все, что было сказано в мое отсутствие. Услышав собственный монолог из уст говорящей птицы, леди свернула с пути, ведущего к спокойствию, и встала на тропу истерики. Я силой влил в нее еще один глоток черной гадости. Это помогло. Бедная женщина подняла на меня прекрасные растерянные глаза и прошептала:
– Это ужасно, но в кровати действительно лежит огромный кусок мяса, а Карри нигде нет…
Буривух наконец замолчал. Казалось, он тоже был растерян. Я осторожно погладил птицу:
– Умница мой, все в порядке. Мне это не нравится, но ты тут ни при чем. Ты – молодчина, Куруш. Если бы я знал, что тут творится, не стал бы так засиживаться.
Куруш снова самодовольно надулся. Сэр Джуффин Халли сумел воспитать самого избалованного буривуха во всем Соединенном Королевстве. Впрочем, наш Куруш был не только самой избалованной, но и самой великодушной птицей в мире.
– Людям не свойственно приходить в Дом у Моста в Последнюю Ночь Года, – сказал он. – Так что ты не виноват, Макс. Молодец, что вообще вернулся!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});