А потом все как-то сразу кончилось. Держась за грудь и шипя от боли, Отон принял изъявления покорности троллей и гурров. Отряд задержался на день, похоронил убитых, кое-как подлечил раненых — и двинулся дальше, а нападавшие получили строжайший приказ явиться в Свободную Область к Берелю, и принять службу Хозяина, и не мешкать с выступлением — война не за горами!
Тревожный холодок прошелся по сердцу хоббита, когда он впервые услышал от Капитана эту фразу.
Ущелье осталось позади. Отряд вырвался на бескрайние просторы Загорья; до Хоара оставалось, по словам проводников, не более восьми-девяти дневных переходов. Черный Замок приближался.
Однако Отон не спешил привести свою дружину под стены этой сильнейшей, по рассказам, крепости Средиземья. После совета с хоббитом — а Отон стал очень уважать половинчика после того, как тот спас ему жизнь в последнем бою, — предводитель отряда круто свернул на север, где, по слухам, горные леса спускались почти к самой реке и можно было надеяться на плоты. Черный Замок они оставили справа.
По пути у друзей оставалось достаточно времени для размышлений; случай с Талисманом давал богатую пищу для них.
— Ладно, — сказал как-то на привале Торин, — отбросим Творца Тьмы, раз ты в этом так уверен. Спустимся на ступень — там у нас главный подручный, хозяин Барад-Дура. Еще ниже — Девять Кольценосцев, Балроги, Черные Нуменорцы. Остальные, пожалуй, внимания не стоят — предводители Вражьих армий сами ничем не владели, это были обыкновенные люди. Откуда же тогда Талисман? Часть Олмеровой силы, которая у него непонятно откуда.
— Мы предполагали раньше, что это может быть новое воплощение Саурона, — негромко сказал хоббит. — Тогда ясно, что у Талисмана должны быть глубокие, очень глубокие корни.
— Воплощение… — вступил в разговор Малыш. — Будет вам, какое тут еще воплощение! Стал бы Властитель Мордора метаться по градам и весям!
— Однако Олмер подчинил себе Ангмар, Дунланд и Могильники, — возразил Фолко. — Орки признали его хозяином, басканы тоже. Кто еще способен на такое, кроме их извечного Повелителя?
— Ты прав, только форм у этого Повелителя может быть множество, — заметил Торин. — У каждой формы — свои сильные и слабые места.
— Вертим круг без точила, — ввернул свое любимое выражение Малыш, безнадежно махнув рукой. — Все равно ничего не выясним, пока не столкнемся лицом к лицу.
— Ну почему же, — сказал Фолко. — Мы уже знаем немало. Эльфийская сила перед творениями Вождя не отступает — ее во мне хоть и самая малость, да и та заемная, но Талисман не подчинялся, пока я не отпустил его — сам, по собственной воле. Это древняя тьма эльфам прекрасно знакома — они с ней сталкивались не раз, тут ошибки быть не может. Я уже говорил, там много и человеческого… И это странно. Откуда может взяться человеческое у изначально нечеловеческого?
— А не мог он слиться с кем-нибудь, овладеть его помыслами, а затем и телом? — предположил Малыш. — Это многое объясняет, например, его молодость: вряд ли Саурон довольствовался бы ролью ярмарочного стрелка!
— Да брось ты… — начал было Торин, но Фолко остановил его.
— Погоди, в этом что-то есть, что-то неуловимое. — Он прищелкнул пальцами в тщетных усилиях подобрать слово. — Не знаю. Малыш, почему это пришло тебе на ум — я тоже об этом думал. Странно получается — сначала вроде бы человек, а чем дальше — тем черней и страшней. Такое впечатление, что на руке у него Кольцо Всевластья!
Друзья замерли. Хоббит чувствовал, как внезапно стали раздвигаться плотные серые тучи, окутывавшие сознание всякий раз, когда он пытался ответить себе на давно мучивший вопрос о природе силы Олмера. Появился слабый проблеск… Неужели они нащупали верный путь?
Однако этот успех остался единственным. Больше ничего объяснить себе они не смогли. Обилие противоречивых фактов не давало выстроить сколько-нибудь стройной картины происходящего.
— Что же, оставим этот разговор… До следующего озарения, — мрачно пошутил Торин.
Озарение и впрямь не помешало бы. Озарение или какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства, из которых они могли бы извлечь нечто, что направит их размышления. Но слова о Кольце Всевластия крепко засели у них в памяти.
От этих размышлений, неотступно преследовавших хоббита несколько дней после стычки в ущелье, его отвлекли новые тревоги, обрушившиеся на отряд.
Отон благополучно довел дружину до густых горных лесов, заваленных непроходимыми снегами, и тут горная дорога кончилась. Она вела дальше на север — им же пришлось свернуть на восток, к реке. Начались дни тяжелого труда и недоедания — Отон железной рукой сократил выдачи провианта, сберегая его «на черный день». И этот день настал, когда отряд угодил в засаду — всего лишь в двух дневных переходах от реки.
Фолко в тот день вместе со всем своим десятком был в арьергарде. С превеликими усилиями пробивая дорогу людям и коням в глубоких снегах, передовые остановились для короткого привала в тихой лесной излучине. Край древесного моря круто загибался здесь к югу, выбросив на полудень длинный, но неширокий язык. Ветер смел снег как раз на пути обхода, накидав там особенно глубокие сугробы; и выбивавшиеся из сил передовые десятки остановились для краткого отдыха. Постепенно подтянулась и остальная часть дружины, только десяток Фолко, назначенный в заднее охранение, держался чуть поодаль.
Никто не заметил, откуда ударили первые стрелы. Их было немного, но били они без промаха; крики, неистовое ржание перепуганных коней смешались в жуткий шум; сперва никто не мог ничего понять, однако на сей раз воины Отона не впали в растерянность. Дом Высокого был близок — и все помнили предостережение Капитана, что подступы к этому сокровищу древней магии могут стеречь весьма основательно. Стена щитов свернулась словно сама собой — не столь плотная и неразрывная, как у неподражаемого хирда, но тоже хорошо защищающая; под прикрытием орков-щитоносцев и тяжеловооруженных истерлингов стремительно развертывались в цепь стрелки-хазги и арбалетчики-ангмарцы. Отон, не теряя ни секунды бросил два десятка мечников в обход и скомандовал остальным приготовиться к атаке — он видел, как падали пронзенные не правдоподобно меткими стрелами его бойцы, и, видимо, понимал, что долго под таким обстрелом им не продержаться.
Десятник скомандовал Фолко и остальным ползком пробираться вперед — хоббит видел, что Отон, с одной стороны, рассредоточивает силы, а с другой — охватывает полукольцом тот выступ леса, откуда хлестал колючий дождь длинных, белооперенных стрел; одна такая стрела отскочила от плечевой чешуи доспеха Торина, и хоббиту хватило одного быстрого взгляда на нее — стрела была эльфийской.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});