Вот так они и стояли несколько минут, затем Герсен спросил у нее:
— Ты рассказала обо мне своим близким?
Жердин невесело рассмеялась.
— Отец о тебе не очень высокого мнения.
— Но ведь он едва ли меня знает. Пойти и переговорить с ним?
— О нет! Он встретит тебя очень холодно... По сути, не знаю даже, что и сказать. Всю эту ночь я только и думала о тебе и о себе, и все это утро... И так и не смогла до конца разобраться.
— Я тоже много об этом думал. Перед нами, как мне видится, открыты три возможности. Мы можем оставить друг друга, окончательно и бесповоротно. Либо ты можешь уйти вместе со мной — если не против, то хоть прямо сейчас. Завтра мы покинем Метлен, места для нас в Ойкумене вполне хватит.
Жердин тяжело вздохнула и недовольно покачала головой.
— Ты вряд ли себе представляешь, что такое быть метленкой. Я — часть Ллаларкно, я выросла здесь точно так же, как вырастают деревья. Мне будет всегда крайне одиноко за пределами своего дома независимо от того, как горячо я буду тебя любить.
— Но есть еще и третья возможность — я мог бы остаться на Метлене, и создать свой дом здесь, с тобою.
Жердин с сомнением поглядела на Герсена.
— Ты это в самом деле сделаешь ради меня?
— У меня нет иного дома. Ллаларкно мне очень нравится. Почему бы не осесть здесь?
Жердин грустно улыбнулась.
— Все далеко не так просто. Уроженцев других планет здесь не очень-то жалуют. А если уж честно — то совершенно от них отмежевываются. Мы, метленцы, — народ крайне замкнутый, что ты наверняка уже заметил.
— Частично я уже все уладил. Дом у нас есть.
— Где? На Метлене?
Герсен кивнул.
— Мосс Элрун. Я приобрел его еще вчера.
— Но ведь цена его — миллион севов! — в изумлении воскликнула Жердин. — А я-то считала тебя, ну, скажем, нищим искателем приключений, этаким космическим странником!
— А я такой и есть, в некотором смысле. Но далеко не нищий. Я мог бы купить десяток Мосс Элрунов и даже не заметить этого.
— Ты меня просто ошарашил.
— Надеюсь, ты не станешь обо мне думать хуже, узнав, что я не бедняк.
— Нет. Конечно же, нет. Но ты стал для меня еще большей загадкой, чем раньше. Ради чего ты рисковал своей жизнью, приняв вызов великана-дарсайца в самом конце хадавла?
— Потому что так надо было.
— Но ради чего?
— Завтра я все тебе объясню. Сегодня — сегодня еще не совсем подходящее время для этого.
Жердин испытующе поглядела на Герсена.
— Ты клянешься, что ты — не преступник? Или пират?
— Я даже не банкир.
Жердин вдруг вся напряглась, глядя куда-то мимо Герсена. Тут же раздался разъяренный голос:
— Милейший! Что это вы здесь делаете? Жердин! Что происходит? — Не дожидаясь ответа, Адарио Ченсет дал знак двоим верзилам-лакеям. — Вышвырните-ка этого проходимца на улицу!
Лакеи самоуверенно бросились к Герсену. Мгновеньем позже один валялся лицом вниз на цветочной клумбе, другой сидел рядом с ним, держась непонимающе за окровавленное лицо.
— Вы вышвырнули меня из своего банка, мистер Ченсет, — произнес Герсен, — но это — моя собственность, и мне небезразлично, когда она подвергается опасности.
— Что это вы имеете в виду, говоря о принадлежности собственности?
— Вчера я приобрел Мосс Элрун.
Ченсет издал хриплый, злорадный смех.
— Вы ничего не приобрели вчера. Вы заглядывали когда-нибудь в устав Ллаларкно? Нет? Тогда будьте готовы к неприятному сюрпризу. Ллаларкно является сугубо закрытой территорией, и имущественный статус на его территории сохраняется бессрочно. Вы приобрели не право собственности, а только возможность получения определенного участка в аренду, что должно подлежать еще ратификации Попечительским Советом Ллаларкно. Я — один из его членов. И я не желаю, чтобы лицо чужеземца торчало над забором моего сада, заглядываясь на моих детей — как не потерпел я и того мерзавца-дарсайца.
Герсен поглядел на Жердин, которая стояла молча, лишь нервно теребя пальцы. По щекам ее катились слезы. Ченсет тоже повернулся к ней.
— Значит, вот оно что! Романтическая драма. Ничего страшного, просто нужно вовремя отказаться от роли в ней и выбросить из головы. Ты немного сбилась с пути, малышка. Твое воображение завело тебя в ситуацию, которой ты перестала владеть. Спектакль окончен. На этом ты должна поставить точку. Пора научиться во всем знать меру. Ступай сейчас же домой.
— Минуточку, — возразил Герсен и, подойдя к Жердин, заглянул в наполненные слезами глаза. — Тобою никто не вправе распоряжаться. Ты можешь уйти со мной — если, конечно, сама того пожелаешь.
— Отец, по всей вероятности, прав, — тихо прошептала Жердин. Я — метленка, и нет для меня жизни нигде, кроме родины. Как мне кажется, я вполне смогу с этим смириться. Прощай, Кирт Герсен.
Герсен неуклюже поклонился.
— Прощай.
Затем он повернулся к Адарио Ченсету, который, как безмолвная статуя, стоял здесь же, но так и не смог подобрать нужные слова, которыми мог бы выразить свои чувства Круто развернувшись на каблуках, он размашисто зашагал по дорожке к арке, и через несколько мгновений лишь бронзовые нимфы глядели ему вслед своими незрячими глазами.
Дорога была совершенно пуста. Герсен направился в Твониш пешком, Олденвуд остался справа от него. Только один раз он глянул через плечо на покатую лужайку. Двое девчушек, теперь уже в платьицах, заметили, как он проходит мимо, и, перестав играть, какое-то время глядели на него. Он же как ни в чем не бывало продолжал быстро шагать вниз по склону, заросшему буйной растительностью, затем вышел на ведущий к Аллее спуск и направился прямиком в кафе «Козерог». Он испытывал страшный голод и жажду, очень устал и был крайне удручен. Бухнувшись за стол, набросился на хлеб и мясо и только тогда, когда взял в руки чашку с чаем, поднял взор на парк.
Вот и завершился очередной жизненный эпизод, с грустью отметил он про себя. Чувства, надежды, благородные намерения — все это теперь в прошлом, все это развеялось, как искры по ветру. В целом же получилась трагикомедия в двух действиях: завязка, лихое раскручивание интриги, завершившееся кульминацией на Дарсае, затем коротенький антракт, пока менялись декорации, и наконец, стремительное приближение к развязке в Мосс Элруне. Определенный динамизм постановке придавало безрассудство Герсена. Насколько же нелепо с его стороны представить себя на фоне буколического окружения Мосс Элруна, думать о себе как участнике легкомысленных метленских забав, независимо от того, с какой острой тоской он ко всему этому стремился! Ведь он все-таки — Кирт Герсен, чья жизнь направляется совсем иными внутренними побуждениями, жаждой, которую ему, скорее всего, никогда не утолить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});