Любопытное дело, но чем меньшее расстояние оставалось между ними, тем меньшей угрозой представлялся ему Люцион. Ульдиссиан чувствовал поток силы, прибавляемый к его собственному и исходящий, как он знал, от партанцев и Серентии. Они не только продолжали верить в него на протяжении всего этого, но как никогда были уверены, что он — тот, кем они всегда считали его.
Понимая и чувствуя благодарность за это, Ульдиссиан устремился на своего жуткого врага. Всё, что он делал сейчас, он делал ни в коей мере не для себя; он заботился лишь о тех, кто следовал за ним.
Его отважная атака ошеломила демона, но всего лишь на секунду. Когда они столкнулись, хвосты Люциона метнулись вперёд, как скорпионьи. Они били Ульдиссиана в спину — в первую очередь в хребет — снова и снова, погружаясь вглубь его тела. Но каждый раз их отталкивало назад, и раны немедленно затягивались. Ульдиссиан чувствовал некоторое неудобство и не более того.
Он ухитрился схватить один хвост и, несмотря на то, что шипы впились ему в ладонь, оторвать его. Демон издал вопль, в котором смешались ярость и боль. Ульдиссиан с презрением отбросил в сторону придаток и потянулся за другим. Однако Люцион отдёрнул их — без сомнения, чтобы использовать тогда, когда уменьшится опасность их потерять.
— Ну и как она тебе, моя сестрица? — прошептал главный демон, когда они снова сцепились друг с другом. — Правда, она — всё, о чём ты мечтал? Кого ты всегда хотел? Все хотят Лилит, знаешь ли. Кроме тебя у неё столько любовников, но любила она только одного… О, нет, не тебя.
Ульдиссиан позволил Люциону говорить. Боль от ложной любви Лилит всё ещё больно колола, но не настолько сильно, чтобы помешать ему сделать то, что он должен был сделать. Его заботило только то, как остановить своего жуткого врага.
— Она любила только раз, да… И звали его Инарием! Припоминаешь? Бормотала ли она это имя в кровати, когда ты был с ней? Лучше склониться передо мной, человек, чем перед ним! Уж он не будет так вежлив! Нет, совсем не будет… Ты будешь как ничто для него, просто ничто!
Ничто… Снова это слово. Всегда Ульдиссиан будет ничем для этих созданий, как все люди были ничем для них.
«Хватит, — вдруг подумал он. — Я… Мы… Больше не будем ничем для таких, как он!»
— Я… Не… Склонюсь ни перед кем! — ответствовал Ульдиссиан. Он схватил демона за горло. Что он ни должен сделать, делать это нужно сейчас. Чем дольше они сражаются, тем вероятнее, что Люцион найдёт какую-нибудь слабину, которую сможет использовать. — И уж тем более не перед тем, кто ничто для меня! — слова Лилит пришли внезапно, только теперь он увидел их наоборот. Он не был ничем; ничем были она и такие, как её брат. — Ты — ничто, Люцион, и большим ты быть не заслуживаешь!
Демон снова начал смеяться, но смех превратился в страшное удушье. Люцион схватился за руку, сжимающую его горло, но не потому, что Ульдиссиан сильно сдавил. Вообще-то, человек взялся лишь с силой, достаточной, чтобы удержать противника на месте. Всепоглощающее чувство захлестнуло Ульдиссиана — жажда увидеть, как его слова претворятся в жизнь.
— Ничто, Люцион… Ничто!
Ульдиссиан заморгал. Бледный налёт покрыл демона. Резкие цвета его тела стали ослабевать, словно оно выцветало. Хвосты Люциона резко возобновили свои неистовые нападки, но теперь они даже не пронзали кожу человека. Вообще-то, несмотря на все свои усилия, хвосты ощущались, как лёгкое дуновение ветра… А вскоре и вообще — никак.
А потом Ульдиссиан заметил, что может видеть участок джунглей сквозь демона. Это побудило его поднажать. Он не обращал никакого внимания на отчаянно скребущие когти Люциона, которые досаждали теперь не более чем укусы комара.
— Берегись, Ульдиссиан уль-Диомед! — в конце концов закричал демон. — Она не закончила с тобой! Моя сестра не оставляет игрушку, пока не разделается с ней! Но я знаю её методы! Я могу помочь тебе! Я могу быть твоим проводником! Я буду кланяться тебе, называть тебя «хозяин»! Только послушай…
— Я не слышу ничего кроме криков обитателей джунглей, — ответил Ульдиссиан, качая головой. — И шёпота ветра, который уже стихает. Больше ничего.
Рот Люциона двигался, но ни звука не исходило из него. Под пальцами Ульдиссиана чешуя уступила место воздуху. Демон теперь был прозрачен. На его лице повисла безобразная маска страха, ибо он понимал и одновременно не понимал, что происходит. То, что делал Ульдиссиан, было не под силу любому человеку… Но не нефалему.
И в конце концов демон стал тем, чем назвал его Ульдиссиан… Ничем.
Сын Диомеда стоял на месте, пальцы всё ещё были согнуты так, словно сжимали горло. Медленно Ульдиссиан разжал их, а потом осмотрел ладони, словно они могли раскрыть ему некую важную истину.
Запоздало он почувствовал, что кто-то осторожно подходит к нему сзади. Уже зная, кто там, Ульдиссиан медленно повернулся. Даже тогда Ромий взвизгнул и отступил на несколько шагов назад.
— Прости меня, мастер Ульдиссиан! Я не задумывал ничего коварного, подходя к тебе так! Просто… Да, просто ты стоял там так неподвижно…
— Всё в порядке, Ромий. Всё в порядке.
— Всё кончено? — спросил партанец. — Демон мёртв?
— Нет… Его просто нет, вообще.
Ромий только ещё больше сконфузился.
Вздохнув, сын Диомеда сказал:
— Демон ушёл навсегда. Мы в порядке.
Однако, хотя Ульдиссиан и сказал это, сам он знал, что это совсем не так. Вокруг него, всё ещё освещённые трещинами в земле, лежали остатки джунглей и, что ещё хуже, тела слишком многих, кто пришёл сюда за ним. Тому, кого он мог увидеть, нельзя было помочь, но здесь были другие, кто ещё цеплялся за жизнь…
Не раздумывая, он миновал Ромия и подошёл к первому раненому. Лицо мужчины было смутно знакомо Ульдиссиану, но в остальном он знал его только как партанца. Но это было достаточно, и от одной мысли о том, как пострадала эта душа, по лицу Ульдиссиана, которое уже успело высохнуть, снова потекли слёзы.
Он склонился, чтобы придать лучшее положение раненному человеку… И мягкое свечение образовалось под его ладонями.
Партанец с шумом втянул воздух, его грудь надулась во всю ширь. Ульдиссиан чуть не убрал руку, но потом заметил, что синяки и порезы на лице мужчины стали уменьшаться в размерах. Плечо, которое болталось так, словно рука была отделена, похоже, стало поправляться.
Ульдиссиан держал ладони, пока все раны не исчезли и партанец не стал нормально дышать. Когда он поднялся, то заметил, что вокруг него сгрудились другие партанцы и смотрят на него с восторженным благоговением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});