Усиление роли государства в экономической жизни считалось гарантией стабильности. Социологи свидетельствовали об уверенности общества в том, что страна движется в правильном направлении. Надежды на развитие страны были связаны с Владимиром Владимировичем. Когда подошел к концу его второй президентский срок, общество в целом было готово вновь доверить свою судьбу Путину, связывая с ним явное улучшение экономической ситуации и возрастание роли России в мировой политике.
Что удалось за эти путинские годы?
Валовый внутренний продукт удвоился за счет быстрого экономического роста.
Средний доход российской семьи при Путине был вдвое больше, чем при Ельцине. Страна выплатила долги, восстановила платежеспособность и стала кредитором.
Что не удалось?
Сформировать современное правовое государство, эффективно действующую и некоррумпированную систему управления. Снизить зависимость экономики от экспорта энергоресурсов. Экономические реформы сопровождались ужесточением политического климата.
В своем недовольстве государственным аппаратом и политикой президента либеральная интеллигенция оставалась в одиночестве. Большинство было довольно тем, что власть вновь взяла в руки все нити управления обществом. Времена полной свободы многим вовсе не принесли счастья. Считалось, что освобождение России от советской системы само по себе вызовет энтузиазм.
Необходимость решать все самим оказалась невыносимо тяжким испытанием. Раньше знали, что будет завтра, что будет через десять лет. И вдруг всех заставили самих думать о завтрашнем дне, о том, как выжить. Большинство привыкло полагаться на начальство — и не выдержало его отсутствия. Исчезновение всевластия государственного аппарата, ведавшего жизнью каждого человека, казалось трагедией. Люди испугались хаоса, захотели сильной власти, на которую можно переложить ответственность за свою жизнь. Путин, как психотерапевт, избавил страну от ощущения несостоятельности.
Что бы ни говорилось о незыблемости конституции, сколько бы сам Владимир Владимирович ни повторял, что твердо намерен уйти в марте 2008 года, немалая часть общества искренне рассчитывала, что он останется в Кремле и после того, как закончится его второй президентский срок. Или, по крайней мере, вернется через четыре года.
Один из экспертов обратил внимание, что если верить государственным средствам массовой информации, то Путин получается совершенно идеальным — вроде слесаря-интеллигента Гоши, которого в фильме «Москва слезам не верит» играл Алексей Баталов.
Известный писатель Борис Стругацкий говорил в интервью «Новой газете»:
— В глазах огромного числа людей Путин — последняя надежда на то, что у нас все, наконец, «устаканится». Что зарплаты будут выдавать вовремя и они будут большими. Что пенсии будут не ниже прожиточного уровня. Что воры будут сидеть в тюрьме. Что по улице вечером можно будет пройти, ничего не опасаясь. Что Россия возродится как великая держава… Это последняя надежда миллионов людей, которые сперва разуверились в коммунистах, потом в демократах и во всех этих Жириновских, Зюгановых — во всех. Осталась последняя надежда — добрый царь. Добрый, сильный, властный и здравомыслящий. И вся эта надежда сосредоточена на Путине…
На вопрос, как долго общественное недовольство будет обходить Владимира Владимировича, Борис Стругацкий отвечал:
— Сколь угодно долго. Пока Путин будет оставаться Путиным — спокойным, немногословным, скромным и энергичным человеком, умело поддерживающим «идеологическое равновесие»: либералам — курс на либеральные реформы, имперцам-державникам — символы и хоругви, вроде гимна и Михалкова.
В конце января 2008 года президент Путин принял участие в расширенном заседании коллегии Федеральной службы безопасности. Он отметил, что «последние несколько лет стали этапом не только возрождения, но и качественного развития и укрепления службы». Сказал, что удалось полностью восстановить оперативный, аналитический и боевой потенциал: «Успешно завершены структурные и организационно-штатные преобразования, стабилизован кадровый состав».
Путин призвал чекистов:
— Необходимо усилить работу по своевременному получению информации о попытках вмешательства в наши внутренние дела. Это особенно важно в период идущих сейчас выборов президента Российской Федерации. Наша страна — суверенное государство, и мы не допустим, чтобы ход избирательной кампании кем-либо корректировался извне.
Опасения Владимира Владимировича оказались напрасными. Через два месяца в Кремле его сменил Дмитрий Анатольевич Медведев, которого выбрал сам Путин.
— А вы уже решили, чем займетесь после 2008 года? — спросила Владимира Владимировича «Комсомольская правда».
— Образую оппозиционную партию! Буду сидеть и ругать власть за нерадивость, коррумпированность, плохое отношение к людям.
— Какая будет партия — левая или правая?
— Да фиг с ним. Лишь бы власть ругать!
Владимир Владимирович весело рассмеялся. Мысль о том, что власть можно и нужно критиковать, по-прежнему казалась ему невероятно смешной.
Сложившаяся в стране политическая система и умонастроения тех лет позволяли Путину, когда истекал его второй президентский срок, принять фактически любое решение. Умелые законодатели нашли бы способ приспособить конституцию к реальности… Уважение к духу и букве закона — не самая сильная черта россиянина.
— Мы же знаем особенности нашего национального характера, — говорил Дмитрий Анатольевич Медведев в интервью журналистам Николаю и Марине Сванидзе. — Мы действительно не законопослушные люди, это правда. В нас это проявляется в массе бытовых привычек. У нас это есть и на самом верхнем уровне. Мы все правовые нигилисты до мозга костей.
Но нарушение конституции или поспешная ее переделка повредили бы репутации не только государства, но и политиков, в этом участвующих. Особенно на мировой арене. Путин, заботясь о своем реноме, выбрал иной вариант. Подобрал на пост президента России человека, за которого страна проголосовала, а сам занял должность председателя Совета министров.
Несколько лет непонятными оставались тонкости взаимоотношений Медведева с Путиным. Точнее, личные планы самого Владимира Владимировича. Публика отчаянно гадала: уступил ли Путин президентское кресло Дмитрию Анатольевичу вынужденно и лишь на время? Или же Владимир Владимирович и в самом деле устал за восемь лет «на галерах», как он сам образно выразился, и собирается — по мере того, как Медведев освоится в Кремле — вовсе оставить политику?