Читать интересную книгу По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

Дом этот был недавно реставрирован, восстановлены красивая отделка вестибюля, трех больших колонных зала с лепными карнизами и расписными плафонами.

За зданиями общины - одно из старейших московских кладбищ - Введенское, или Немецкое (Наличная ул., 1). Первое название произошло от местности Введенские горы, названной так по близлежащему селу, в котором стояла церковь Введения; а "горы", или скорее небольшие холмы, возвышались у берегов речки Синички, протекавшей через Синичкин пруд (сейчас он засыпан, но в 1920-х гг. он еще существовал). Немецким же кладбище было названо потому, что недалеко от него находилась Немецкая иноземная слобода, обитатели которой находили на нем последнее упокоение.

Немецкое, как и многие другие московские кладбища, было образовано после ужасной эпидемии чумы. свирепствовавшей в Москве в 1770 - 1771 гг. Раньше умершие хоронились, как правило, возле своих приходских церквей, но чума унесла десятки тысяч жизней, и тогда пришлось за пределами города (на расстоянии от 100 до 300 саженей от "последнего городского жилья") открывать новые, более обширные кладбища, при церквах же хоронить строго-настрого запрещалось.

Земельный участок под Немецкое кладбище отвели в 1772 г., и в 1798 г. по просьбе старост католической и двух лютеранских церквей его расширили почти до современных размеров. Во второй половине XIX в. и в начале XX в. были выстроены ворота и строения с декором готического стиля.

На Немецком кладбище похоронены многие представители московских иностранных колоний: самой многочисленной - немецкой, а также французской, английской и др. Там находятся такие прекрасные образцы скульптуры и декоративного искусства, как мавзолей семейства Эрлангеров, спроектированный архитектором Ф. О. Шехтелем, со стеклянной мозаикой К. С. Петрова-Водкина, надгробие Редера работы скульптора В. А. Кафки, писателя М. М. Пришвина скульптора С. Т. Коненкова, семейства Фульд - неизвестного мастера, надгробие семейства Веттер А. С. Голубкиной. На кладбище - могилы сподвижника Петра 1 Патрика Гордона, историка С. Б, Веселовского, архитекторов Р. И. Клейна, С. С. Эйбушитца, К. С. Мельникова, врачей X. Лодера и Ф. Гааза, писателей Л. П. Гроссмана, И. Л. Андроникова, артистов А. К. Тарасовой, А. П. Кторова, композиторов А. Ф. Гедике, С. Н. Василенко, художников В. М. и А. М. Васнецовых, филолога, знатока Москвы А. Ч. Козаржевского и еще многих других известных лиц.

Ближе к Яузе находится (1-й Краснокурсантский пр., 3-5) Головинский дворец у большого сада, также называвшегося Головинским по фамилии знатного боярина Ф. А. Головина.

Царедворцы, надменные бояре, и не помышляли о том, чтобы бывать у неверных латинян в Немецкой слободе, но с участившимися посещениями слободы царем Петром потянулись на берега Яузы, в чистенькие иноземные дома. Как же, ведь сам царь!

Наиболее близкие друзья царевы стали строить себе поблизости собственные хоромы и палаты. Так, на пустынном левом берегу Яузы, как раз напротив Немецкой слободы, в первые годы XVIII в. началась постройка деревянного дворца Федора Алексеевича Головина.

Один из выдающихся деятелей петровского царствования Федор Головин был после Меншикова и Лефорта ближайшим сотрудником царя-преобразователя. Чем только он не занимался, за что только он был ответственен! Головин ведал Оружейной палатой, Ямским приказом, руководил внешней политикой: в 1689 г. заключил важнейший Нерчинский договор с Китаем, последствия которого долго еще чувствовались в русско-китайских отношениях, вел переговоры с Саксонией и Данией, готовил посольство в Константинополь, создал сеть первых постоянных дипломатических представителей за границей. Он знал латынь - международный язык того времени, и - редкий пример среди русских - английский.

В 1703 г. на берегу Яузы начали возводиться его роскошные хоромы: Головин строил не замкнутую, отгороженную от всего света усадьбу-крепость, а резиденцию европейского типа, рассчитанную на приемы, празднества, ассамблеи. Это было одно из первых сооружений, воплотивших в себе идеи и требования нового царствования. Художник Корнелий де Бруин, посетивший Москву в то время, писал: "Это деревянное здание, хорошо сложенное по правилам искусства, с множеством прекрасных покоев, высоких и низких".

В декабре 1703 г. строительство было уже, видимо, окончено, так как здесь тогда праздновалась свадьба сына Головина с дочерью графа Бориса Петровича Шереметева, а в марте следующего года Петр 1 принимал в новых хоромах посланника французского короля Людовика XIV.

В 1721 г. Петр выкупил усадьбу у наследников Головина и заново ее устроил, поручив Николаю Бидлоо: "Надлежит тебе строить дом Головиных, который куплен, по данным тебе рисункам, так же, что еще к тому более сам примыслишь..." В саду Николай Бидлоо "примыслил" фонтаны, выкопал несколько прудов с островами, сделал мостики, каскады и прочие затеи. По преданию, сам Петр посадил в саду несколько деревьев. Петр неоднократно останавливался в этой усадьбе - "изволил ездить в Дом Свой", как отмечалось в церемониальных журналах, регистрировавших все передвижения царя.

Дальнейшая история бывшей головинской усадьбы довольна сложна. В 1730 г. Москва, затихнувшая было после переноса столицы в Петербург, вновь воспряла: Анна Иоанновна, по сути дела, перенесла столицу на два года обратно в Москву. Она покинула Петербург, и за нею выехали двор и многие учреждения. Для всех них потребовалось множество помещений, и опять потянулись со всей России тысячи мужиков-умельцев в Москву. Кроме разнообразных починок и переделок старых зданий, императрица приказала начать и новое строительство: в Кремле построить дворец "Зимний Анненгоф", а у Яузы, в бывшей головинской усадьбе, деревянный "Летний Анненгоф", В то время в Москве существовали два парадных центра - Кремль и Анненгоф у Яузы. Анна Иоанновна, попав из захолустной Курляндии на русский престол, "на широкий простор безотчетной русской власти, отдалась празднествам и увеселениям, поражавшим иноземных наблюдателей мотовской роскошью и безвкусием". Новый дворец на берегу Яузы и был предназначен для таких празднеств: в нем императрица торжественно отметила восшествие на престол.

Летний Анненгоф, построенный в 1730 г. архитектором Бартоломео Франческо Растрелли, был большим зданием, стоявшим на холме над низменным берегом Яузы, с левой (если смотреть с Яузы) стороны от бывшего Головинского дворца. Как писал сам Растрелли, "для постройки этого здания было использовано больше шести тысяч плотников, кроме того - каменщики, скульпторы, живописцы..." В числе 220 дворцовых комнат, отделанных с пышностью и роскошью, был и Большой зал с разнообразной лепкой. После постройки Летнего дворца Растрелли становится "при дворе Ее Императорского Величества придворным архитектором".

Уже позднее, в 1736 г., сюда, на берег Яузы, перенесли из Кремля деревянное здание "Зимнего Анненгофа". Оба этих дворца (и "Зимний" и "Летний" при вступлении на престол Елизаветы Петровны были переименованы в "Головинские") сгорели, и вместо них построили опять деревянные здания летнего и зимнего дворцов, пока после очередного пожара, случившегося в 1771 г., не начали возводить по указу Екатерины II огромный каменный дворец. Сначала его строил архитектор князь Петр Макулов, но из-за просчетов при строительстве его пришлось начинать заново. В работах принимали участие несколько архитекторов, среди которых были В. С. Яковлев, А. Ринальди, Р. Р. Казаков, а с 1780-х гг. привлекают Джакомо Кваренги, который создал портик со стороны сада и знаменитую многоколонную лоджию на фасаде. Величественная, самая большая в Москве колоннада, украшает прекрасное здание дворца: двенадцать колонн коринфского ордера, поставленных перед неглубокой лоджией, контрастируют своим мрачноватым серым цветом со скупым декором на оштукатуренных стенах.

Позднее во внутренней отделке дворца участвовали Ф. Кампорези и Ф. Гаттенбергер.

Огромный дворец (протяженность его по фасаду 200 м, объем 388 тысяч кубических метров) был закончен и отделан, но как резиденция главы государства не использовался. После смерти Екатерины II в 1796 г. ее сын демонстративно порывает с традициями царствования своей матери, и новый роскошный дворец, к тому времени получивший название Екатерининского, предназначается им для совсем других целей. Как гласил указ императора московскому военному губернатору князю Ю. В. Долгорукову, "приня в свое ведомство Екатерининский дворец, обратите оный на казармы, предоставляя собственному усмотрению вашему, конный ли полк или же пехотный в оных поместить удобнее".

"Удобнее" оказалось поместить "гарнизонный Архарова 2-й полк", тот самый, солдаты которого прославились своими буйными выходками, да так, что в русском языке появилось новое слово - архаровец.

С тех пор военные стали хозяевами этого дворца. В 1824 г. сюда перевели Шкловское благородное училище, основанное еще екатерининским фаворитом С. Г. Зоричем, ставшее потом 1-м Московским кадетским корпусом. В 1849 г. был образован еще один, 2-й Московский кадетский корпус, также разместившийся в этом дворце: слева, если смотреть на него с улицы, находился 1-й, а справа - 2-й корпус.