содеянное, испытал сердечный приступ.
А вообще — я, оказывается, натура тонко чувствующая. Внезапно.
Не все согласны с трактовкой меня как человека тонко чувствующего. Но даже недруги, за редким исключением, согласны, что я никак не мог придумать этот план самостоятельно!
Разница только в том, что одни считают авторами плана Извольского и партию МИДа, другие же винят во всём французов и почему-то — британцев. Дескать, это в их стиле…
… и находились те, кто своими глазами видел, своими ушами слышал… Не врут, что характерно. Не все.
Планы такого рода не новость, и даже, наверное, если взяться разыскивать, откуда растут корни, то докопаться получится никак не меньше, чем до эпохи Наполеоновских Войн.
А я, соответственно, всего лишь мальчишка, которому заморочили голову опытные интриганы…
… и это, чёрт подери, даже обидно! Нелюбовь изрядной части проимперски настроенного населения, я, право слово, пережил бы. Фанатиков среди граждан, в общем, не так уж много — дело, я полагаю, скорее в привычке к примитивной, но от того не менее действенной пропаганде, лезущей со всех щелей в каждые уши буквально с титетченого возраста.
Карты Империи, висящие непременно в любом учебном заведении и немалой части казённых учреждений, на которые подданным полагалось смотреть и проникаться величием, то бишь размерами. Даже грамотному человеку изрядно бьёт по мозгам простое сравнение размеров Российской Империи с какой-нибудь, прости Господи, Францией. Козявки!
Задуматься хотя бы над сравнением климата, плодородия почвы, количества населения и (что ещё важнее!) его образованности — труд, на который способен не каждый. А если и способен, то… захочется ли?! Ломать привычную, общепринятую картину мира, развивать здоровую критичность мышления, захочет не каждый. Неуютно так жить… без Величия!
Бесконечные проповеди батюшек в деревенских церквах, рассказывающих по каждому удобному случаю о победах Русского Оружия над басурманами. Притом в той церковной манере, когда какое-нибудь завоевание Бухары, чёрт бы её побрал, подносится едва ли не как победа над воинством Нечистого.
Деревенский мужичок, неграмотный и забитый, срывающий шапку при виде любой кокарды, ни черта не знает про эту Бухару, и на кой, собственно, она нужна Государству Российскому и тем более ему лично…
… но проникается, тем не менее, Величием! Он уже не просто Афонька из села, где каждую весну везут в ближайший овраг умерших от голода младенцев, где четверть села больна если не туберкулёзом, то бытовым сифилисом, а остальные, едва ли не поголовно — чесоткой, педикулёзом и рахитом.
Не-ет…
… он представитель народа-победителя! Он — русский! Какой восторг!
Плевать, что мясо по праздникам, что порют за недоимки, что до зрелого возраста доживает меньше половины младенцев. Он, Афонька, просто не знает, что может быть иначе…
… что иначе — должно быть!
В общем… пережил бы нелюбовь имперцев, право-слово! Переживу.
По необходимости — за границей какое-то время пожить можно, пока страсти не утихнут. Хм… всё равно сейчас во Франции учусь, и с тем же успехом могу перебраться на учёбу, скажем, в Британию или США. Даже, полагаю, полезно вышло бы. Связи!
В Московском Университете, несмотря на кратковременность моего там пребывания, я обзавёлся интересными знакомствами, и пусть неоднозначной, но — репутацией!
В Сорбонне, да и во Франции в целом — аналогично, хотя пока и недостаточно.
Если я отучусь в Сорбонее ещё пару-тройку семестров, затем переведусь в Оксфорд и закончу его, а после отучусь в магистратуре, к примеру, в Гарварде…
… дух захватывает от перспектив! Это и связи, и политический капитал…
— Это надо обдумать, — постановил я задумчиво. Нелюбовь части граждан… ерунда!
Да и что они могут поставить мне в вину, по большому-то счёту? Сепаратизм? Разбазаривание территорий?
Хм… так я предложил разве что оформить де-юре то, что де-факто уже происходит!
«Развестись» с Польшей, Финляндией и прочими странами, цивилизованным образом поделив совместно нажитое имущество. «По соглашению сторон», так сказать.
Не всем, быть может, нравится эта идея, но разве что самые оголтелые сторонники «Единой и Неделимой» не признают, что это решение снимает массу проблем. Не только и даже не столько — долги. Они, по моему мнению, всё ж таки вторичны. Скорее, это решение сродни хирургической операции по удалению созревших фурункулов!
Все эти латышские стрелки[101], чехословацкий корпус, бакинские комиссары, Микоян и Шаумян, Орджоникидзе, Камо, Кингисеппы и прочие интернациональные пассионарии, разъедутся строить свои, национальные государства.
Пусть не все! Пусть! Но какая-то часть уедет, какая-то — начнёт смотреть в сторону родных мест, лоббировать интересы земляков, и, так или иначе, давление на Россию станет существенно меньшим.
Меньше очагов напряжения, меньше утекающих из России ресурсов, призванных удержать непокорные колонии[102] — силой ли оружия, задабриванием национальных элит или как-то иначе. Мало?!
Оппоненты, сторонники «Единой и Неделимой», могут подводить какие угодно идеологические обоснования в пользу сохранения Империи, как бы она не называлась, но решительно никто из них не способен выписать рецепт для лечения де-факто развалившегося государства…
… не считая введения войск, массовых расстрелов, депортаций и ссылок всех несогласных. Это, чёрт подери, в принципе плохо работает, и уж точно — не сработает сейчас! При всех потугах имперцев, у Метрополии нет на это ни сил, не средств, ни желания!
… сердце опять начало выстукивать рваный ритм, и я, разом вспотев, постарался если не выбросить из головы эти мысли, то хотя бы избавится от воинственного ража. Получилось не сразу…
Потянув носом, снял с кофейника крышку и уселся на диван, взяв первую газету из толстой стопки.
— «Правда»… хм, — поколебавшись, всё-таки развернул печатный орган большевиков, выпускающийся, к слову, и в Париже. Официально! Издержки, чёрт бы её побрал, демократии…
— Так… — почти сразу я прибегнул к помощи толстого химического карандаша, отмечая интересные места. А интересного, чёрт подери, много!
Как я и полагал, возможность официального отделения от Российской уже не Империи, возбудила национальные окраины до крайности. В «Правде», увы, есть только отсылки на неких «национальных товарищей» и короткие цитаты из их выступлений и статей, а почитать первоисточники было бы небезынтересно!
— Хм… — делаю пометку о необходимости каким-то образом выйти на контакт с эстонцами, поляками и представителями прочих народов, ратующих за независимость от России. Хотя бы для того, чтобы отслеживать настроения из первых, так сказать, рук.
— Так, так… интернационализм? — вздёргиваю бровь и расплываюсь в улыбке, читая статью Ульянова, — Необходимость сплотить ряды? Ага…
Внимательно читаю до конца и облегчённо выдыхаю. Право народов на самоопределение — один из козырей большевиков, оказался бит!
Да, в повестке большевиков это право есть, но…
…