— Минуту, — вскричал он с трудом приподнимаясь на локте, — позвольте мне сказать два слова этому человеку!
Граф приказал охотникам отойти. Те повиновались.
— Вождь, мне жаль видеть тебя в таком положении, — сказал с жалостью канадец, вспомнивший гостеприимство сахема, — позволь мне перевязать твои раны, а потом можешь говорить, сколько угодно!
— Зачем? — с горечью отвечал вождь, — я чувствую приближение смерти. Ее черные крылья уже простираются над моими глазами. Не мучь меня!
— Пусть он говорит, — прервал граф, — может быть, мы и не подозреваем, насколько важными окажутся его слова.
— Да, да, — подтвердил с насмешкой вождь, — гораздо важнее, чем вы думаете! — И, сделав чрезвычайное усилие, он приблизил свое лицо к лицу графа и вскричал с невыразимой ненавистью:
— Узнаешь ты меня?
— Я, — отвечал граф, пристально глядя на него, — нет!
Лицо старого вождя, уже обезображенное приближением смерти, приняло зловещий вид.
— Ты не узнаешь меня, — сказал он глухим голосом. — Однако, ты мой враг, моя рука тяжело легла на твое семейство. Вспомни об ужасной смерти брата, это я его убил. О, часть моего мщения ускользнула сегодня, это правда! Но моя душа не одна полетит к вечно счастливым лугам. Эта женщина, Царица Саванн мертва, как и ее дочь, я достиг своей цели!
— Ты ошибаешься, вождь, — грубо вмешался честный Клари, оскорбленный словами индейца. — Царица Саванн, как ты называешь донну Эмилию, действительно умерла, но, благодаря мне, ее дочь здорова и спасена!
Конвульсивная дрожь потрясла тело индейца. Он бросил на охотника гневный взгляд, но почти тотчас же продолжал с торжеством:
— Есть еще жертва моей ненависти: ребенок, которого я похитил и доверил Сумаху…
— Ну? — спросил насмешливо канадец, с очевидным намерением побудить краснокожего к полному признанию.
— Да, да, — продолжал вождь с горечью, — я знал, что все бледнолицые изменники, и Сумах такой же…
Канадец сделал гневное движение, но сейчас же подавил его.
— Этого ребенка, — вскричал с жестокой радостью сахем, — дон Аннибал воспитал как сына. А! А! Этот прекрасный дон Мельхиор Диас…
— Ну? — спросил нетерпеливо граф.
— Это был твой сын! Но он умер, умер, упав на дно бездны!
Оливье наклонился к нему и, тронув слегка за плечо, сказал, указывая на молодого человека, прискакавшего к ним в надежде оказать помощь графу.
— Посмотри, презренный, посмотри и умри в отчаянии, потому что тот, кого ты считаешь мертвым, здесь!!!
Текучая Вода выпрямился, как будто поддерживаемый неизвестной силой. Его расширенные от страха и обманутой ярости глаза устремились на молодого человека со страшным выражением.
— О! — вскричал он шипящим голосом, — все, все спасены! Бог бледнолицых победил! — И упал назад, не стараясь удержаться. Еще не достигнув земли, он умер.
Дон Мельхиор Диас был без труда признан за сына графа Мельгозы. Год спустя после описанных событий он женился на донне Диане.
Дон Аннибал де Сальдибар, неутешный в смерти жены, удалился в монастырь Мексико. Передав имущество зятю и дочери, он принял монашеский обет: горе разбило все силы этой энергичной души. Дон Аннибал не долго пережил ту, которую он так любил: он был, по его желанию, похоронен рядом с Эмилией.
Оливье Клари и его друг Лунный Свет, несмотря на просьбы молодого графа Мельгозы остаться с ним, пробыли в гасиенде только короткое время. Увлекаемые непреодолимой склонностью к пустынной жизни, они принялись снова жить в саваннах во главе своего отважного отряда, ведя жизнь, полную прелестей для лесных бродяг. Они увлекли с собой и Диего Лопеса, всегда чувствовавшего слабость к прерии.