Читать интересную книгу Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана (Том 1) - Б Рошфор

"- Мой Бог! Значит, мой сын Жозеф-Луи - внук Людовика XV!" Разумеется! Ведь у него тот же отец, что и у сына сестры - очаровательный наездник Фанфан!"

Поэтому в расчете на выдающееся будущее сына (ибо Аврора была не только страстная женщина, но и заботливая мать) она в ту же ночь поговорила об этом с Оливье, - разумеется, тому пришлось пообещать, что сохранит все в тайне!

- Как? - тихо воскликнул наш добряк, когда жена передала ему все, услышанное от сестры. - Наш Фанфан - сын Людовика XV?

- Бастард, но все всяких сомнений.

- Да, без сомнений. Он об этом знает?

- Естественно, а как же иначе? Но это страшная тайна и он не хочет это обсуждать, видно из осторожности или недоверия - и я тебе скажу, почему.

- Но он доверился Деборе!

- Да нет! Дебора сама догадалась, сложив все вместе, начиная с его татуировки! И когда все рассказала ему, он отрицать не стал.

- Но кем тогда была его мать? Камеристкой или горничной?

- А ты ещё не догадался? Ей может быть только графиня Дюбарри! И знаешь, все с неё и началось: Когда Дебора нашла Фанфана без сознания, у него висел на шее медальон, а на нем, как она полагает - портрет этой знаменитой фаворитки Людовика XV. Помнишь, когда Дебора прошлый раз была во Франции, она с ней встретилась?

- С кем? С графиней Дюбарри?

- Ну да! И была поражена её глазами! Так вот, Дебора уверяет меня, что у Фанфана точно такие же глаза!

Баттендье был настолько этим ошеломлен, что, встав, пошел налить рюмку мадеры. Вернувшись же в супружеское ложе, сказал вполне разумно:

- Ну ладно! Допустим, это так. И если бы Фанфан поступил как сын Людовика XV - то есть признал бы своего бастарда - или бастардов - то сам Людовик XV с ним такого не сделал, а теперь он мертв! И я не вижу, какую пользу сможет извлечь в один прекрасный день Фанфан из своего происхождения - ну, кроме морального удовлетворения!

- Людовик XV мертв, Жанна жива! - победоносно заявила Аврора, именуя мать Фанфана по имени, как будто уже стала членом семьи.

- Жанна?

- Графиня Дюбарри! Знаешь, что случилось с Жанной после кончины Людовика XV? Ее сослали в монастырь! Но теперь она уже оттуда вышла, мой милый! А Людовик XVI вернул ей все владения и налоги с Нанта, дарованные Людовиком XV.

- Ты все знаешь!

- Я написала Фаншетте де ля Турнере, которая теперь живет в Версале и знает все секреты! По её мнению, графиня Дюбарри к концу года сможет вернуться и в свой замок Лувенсьен. Королева Мария-Антуанетта, кажется, её уже простила. Я не говорю, что та вернется ко двору - это уже слишком - но теперь вокруг неё увивается и опекает министр Морне, а он такой богач! Поэтому, я думаю, у Фанфана есть все виды на прекрасное будущее! А хочешь знать мое мнение о нем и его матери? Они в сговоре и только ждут, когда графине возвратят все её права, тогда графиня сможет признать Фанфана и представить свету как своего сына!

- Ты так думаешь?

- Так думает Дебора. И, как мне кажется, не без оснований!

- Но ведь тогда Фанфан мог бы стать покровителем нашего Жозефа-Луи! мечтательно протянул Оливье после длительного молчания, сопровождавшего оптимистические мечты.

- Посмотрим! - ответила Аврора, считавшая, что Тюльпан, будучи отцом Жозефа-Луи, просто не сможет отказать тому в своих благодеяниях, а если Оливье сумеет как-нибудь ему помочь, - ещё лучше, поскольку к отцовским чувствам добавится ещё и благодарность Фанфана!

Поэтому на следующий день после ночного разговора Тюльпан, уже начинавший понемногу скучать (особенно оттого, что остался в постели один и нечем ему было заняться) был приятно удивлен, когда Оливье Баттендье пригласил его на осмотр доков, - если он желает, разумеется. Господи, это Фанфана всегда интересовало! И вечером они долго беседовали о кораблях, судовождении и навигации. В результате наш друг Оливье превратился в учителя: он стал преподавать Фанфану географию и математику.

Когда же в октябре родился Мэтью, Тюльпан (обзавевшийся к тому времени очками с дымчатыми стеклами) под чутким руководством Оливье Баттендье стал изучать бухгалтерию и дела фирмы Баттендье.

Аврора в рамках операции по возвращению себе Фанфана-Тюльпана, которому явно предстояло таинственное, но великое будущее, тоже сыграла свою роль: в тот же день, когда родился внук Людовика XV и графини Дюбарри (увидев его глаза все согласились, что и он пошел в мать Деборы и Авроры) явилась ночью к Фанфану в спальню, и в постель, разумеется. Ничто не дает нам основания считать, что Баттендье был с этим согласен, но ничто не говорит и об обратном!

Тюльпан чувствовал, что всем он по душе, и спал с Авророй каждую ночь, - а Оливье каждую ночь ходил в бордель! Дебора же спала так же крепко, как и её сын. Так, наконец, осуществились мечты Фанфана о тихой и спокойной жизни, на которую он рассчитывал в Бордо.

"Милый - написала ему в дружеском письме Фаншетта де ля Турнере, надеюсь, у твоего Мэтью и твоего Жозефа-Луи столь же неповторимые глаза, как у Мишеля, которого мы зачали с тобою в Нанте и которому нынче уже четыре года."

Считая сына Анжелы, их было уже четверо, и Тюльпан, который единственный из всех понятия не имел о своем славном будущем, ломал голову, как быть, если вдруг в один прекрасный день придется о них заботиться. И потому с таким усердием штудировал коммерцию. Теперь - с учетом своих возможных новых потомков и не желая дальше жить за счет Деборы, - он видел свое будущее в торговом флоте. Когда-нибудь он станет компаньоном Оливье Баттендье (так ему дали понять). Так Фанфан, причудами судьбы побывавший солдатом, шпионом, и покорителем женщин, все той же причудой судьбы должен был стать почтенным нотаблем в Бордо, подписывающим векселя и занимающимся фрахтом судов. Так песчаные барханы комфорта засыпают те геройские обещания, которые человек дает сам себе! Но, в действительности, дело было ещё не кончено.

* * *

Однажды ночью в апреле следующего года, Фанфан как раз меланхолически размышлял об этом, когда вдруг Оливье Баттендье ввалился в спальню, где только что Фанфан так энергично осчастливил Аврору, что та ещё никак не пришла в себя. Оливье был настолько возбужден, что даже не заметил жены в фанфановой постели (а если и заметил, то доказал, как хорошо воспитан, поскольку даже не подал виду, как будто та была, скажем, Дебора).

- Все готово! Все уже решено! - восклицал он. - Мы торговались целых четыре часа, но наконец договорились! Рембо и Рекюль де Басмарин приняли меня в компаньоны! Это крупнейшая сделка в моей жизни! Пошли, откупорим шампанское! Нет, я не выдержу!

- Я был бы рад услышать, в чем тут дело! - заметил Тюльпан, когда они перешли в салон и Оливье разлил шампанское в бокалы. - Ты уже несколько недель твердишь об этой сделке одними намеками, и так таинственно себя ведешь! Речь о торговле рабами? Тогда я сразу скажу, пусть это лучшая сделка в твоей жизни - я против!

- Да дело совсем не в этом! Речь идет о покупке корабля. У Рембо и Рекюля де Басмарина не хватило капитала, но все равно они не хотели иметь со мной дела. Но теперь тот, кто судно продает, приставил им нож к горлу хочет, чтобы заплатили ему уже завтра утром, - вот и пришлось им смириться, деньги-то у меня!

- А что вы затеваете с тем судном?

- Тут же его перепродать. С огромным барышом. Да и не только с разовым барышом, - с огромной выгодой, которая бывает, когда включишься не просто в коммерческую операцию, а - возможно, в нечто историческое!

Поскольку Тюльпан из этого рассказа по-прежнему ничего не понимал, Оливье спросил его прямо:

- Ты слышал о маркизе де Лафайете?

- Я? Нет!

- Тогда иди оденься.

- Одеться?

- Ты же нагой, как Адам!

- Пардон, - только тут Фанфан заметил, что это так и есть. - Но для чего мне одеваться?

- Этой же ночью мы едем в Испанию! Пошевеливайся, нас ждут!

* * *

Двое мужчин, с капюшонами на головах и шпагами на перевязях, на самом деле ждали их в озаренном лунным светом предместьи. Оба были высоки и стройны. Оливье Баттендье коротко представил их друг другу.

- Мсье Фанфан-Тюльпан, капитан Ле Бурсье, сэр Сайлас Дин!

И они тут же направились к пристани, где ждал их баркас с двумя моряками на борту. Подгоняемый сильными взмахами весел, баркас пересек Жиронду. На другом берегу ждала карета, запряженная четверкой лошадей. Все сели в нее, кучер щелкнул бичом и экипаж помчался в ночь.

"- Интересно! Что-то это похоже на бегство! Но, черт побери, куда?" Так мог бы спрашивать себя Тюльпан, но нужно признать, что ничего подобного ему в голову не приходило - едва усевшись, он уснул.

И кто знает, не готовит ли судьба ему новых сюрпризов на пути к новой встрече с самим собой, но наш бездельник спит, поскольку слишком ретиво ублажал Аврору! Если он поехал с Оливье, то только из чувства вины и огорчения, что Оливье его застал, когда он яро наставлял ему рога. Сам Фанфан уже по горло сыт был приключениями и в душе смирился с тем, что станет богатым буржуа в Бордо, а это ночное путешествие сулило только лишние хлопоты.