Дженифер встречалась с мужчинами, но предпочтение отдала Клоду Шардо.
Он был кинопродюсером из Франции – чисто галльский тип лица – обаятельный, влюбчивый. Анне он не понравился, но Дженифер с головой отдалась своему пылкому увлечению. Завтраки в лучших ресторанах длились по три часа с поцелуями пальчиков и танцами. Он плохо говорил по-английски, и Анну поразила беглая французская речь Дженифер.
В канун Рождества Дженифер и Анна нарядили небольшую елочку.
Должен был прийти Клод со своими друзьями.
– Через десять дней он уезжает, – задумчиво сказала Дженифер.
– Он действительно небезразличен тебе? Я подчеркиваю: действительно? – спросила Анна. Дженифер наморщила нос.
– Видишь ли… он какой-то другой. А что ты о нем думаешь? Только честно.
– Трудно сказать. Я не понимаю доброй половины из того, что он говорит, а другую половину вы тараторите по-французски, пока я пытаюсь разобрать его ломаный английский. Но из слов его дружка Франсуа я все же сумела понять, что у твоего Клода во Франции есть жена.
– Естественно. И вероятно, еще любовница, – с легкостью согласилась Дженифер. – Стоит мне привязаться к мужчине, как можешь быть уверена, что это тот еще тип. Он хочет, чтобы я поехала в Париж.
– Но у тебя, конечно же, и в мыслях нет ехать туда! Дженифер пожала плечами.
– Он хочет дать мне главные роли в своих фильмах. Говорит, я произведу у них фурор своей американской внешностью и беглым французским языком.
– Но ты же всегда утверждала, что не можешь играть.
– Он хочет, чтобы я снималась в эротических фильмах. Ну, в художественных, но полуобнаженной.
– Что?
– Там это принято, Анна. В таких фильмах снимаются многие крупные звезды. Это там ничего не значит. Да нет, я вовсе не имею в виду грязные порнографические ленты. Я хочу сказать, это будут фильмы с настоящим сюжетом. Только когда по ходу действия ты принимаешь ванну, тебя снимают.
– Но зачем тебе это делать?
– А почему бы и нет? Что я имею от того, что здесь за мной все бегают? Я была сенсацией прошлого сезона. Скоро мне исполняется двадцать восемь, а за спиной у меня два неудачных замужества. Настоящего мужчину я здесь уже не встречу. За мной закрепилась определенная репутация. Была замужем за принцем, потом за кинозвездой – мужчины считают, что я слишком богата и им не по средствам. Может быть, Париж – лучший выход для меня. Я знаю, что Клод насквозь фальшивый. Пускал мне пыль в глаза своим ухаживанием, только чтобы я подписала с ним контракт. Хочет сделать на мне деньги. Ну и что? Что я теряю? От меня же не убудет.
– Но ты же еще так мало была в Нью-Йорке – почему не испытать шанс?
– Я слишком хорошо известна. Ничего нового в моей жизни не предвидится. Ну ладно, возьмут еще в одно шоу, но хорошей роли опять не дадут. А потом что? Как манекенщица я тоже не бог весть что. Денег, которые я получаю в виде алиментов, мне хватает, но меня уже тошнит и от «Марокко», и от «Аист-клуба», и от одних и тех же приевшихся физиономий. А тебя разве нет? Или тебя все еще несет на крыльях вечной любви и преданности Нью-Йорку?
Анна отрицательно покачала головой.
– Нет, я стала как-то равнодушнее к этому городу после того, как уехал Лайон. Я прочла в «Тайме», что его книга выходит через месяц. Вероятно, сейчас он работает над второй.
– Ты была с кем-нибудь близка за это время?
– Нет, я не могу. Понимаю, это звучит глупо, но я все еще люблю Лайона.
Анна
январь 1948
В день своего отъезда Клод закатил трехчасовой завтрак в «21». Когда приехала Анна, все было в самом разгаре: на столе возвышалась большая банка иранской паюсной икры и неизбежное в таких случаях шампанское в ведерке со льдом. Сияющая Дженифер выступала в роли радушной хозяйки стола перед Клодом, его приятелем Франсуа и еще одним человеком, которого Анна раньше не встречала.
– Меня зовут Кевин Гилмор, – представился незнакомец.
Дженифер улыбнулась.
– Ты, Анна, наверняка слышала о Кевине Гилморе. Он – владелец фирмы «Гиллиан Косметикс».
– Конечно. У вас отличная продукция. – Она положила себе еще икры.
– Вы тоже собираетесь в Париж? – спросил он.
– Нет, это Дженифер не терпится стать новой сенсацией Франции.
– Она возьмет Париж штурмом, – сказал Клод с сильным акцентом. – Но пожалуйста, Анна… я целиком полагаюсь на тебя в том, чтобы она села на пароход. Она должна быть там к концу месяца.
Весело расхохотавшись, Дженифер крепко прижалась к Клоду.
– Я буду там сразу же после того, как получу паспорт и кое-что улажу.
– Ну разве это не замечательно? – обратилась Анна к Кевину, стараясь скрыть, что она не испытывает никакого энтузиазма по этому поводу.
– Да, вероятно. У вас свои зубы?
– Что-о?
– Свои? Или вставные?
Анна улыбнулась. Его прямота обезоруживала.
– Зубы у меня свои, а что?
– А волосы?
Она почувствовала, что краснеет.
– Естественные, – тихо ответила она.
– Это я знаю. Я достаточно разбираюсь в оттенках волос, чтобы понять это. Но неужели все они – ваши? – Он незаметно для остальных подергал ее длинные волосы. – Я имею в виду, вы не носите парик?
– Что-что?
– Парик. Чужие волосы, более густые.
– А зачем мне это?
Он неожиданно улыбнулся. Эта улыбка совершенно не вязалась с его дерзкими вопросами. Робкая, застенчивая улыбка.
– Затем, что большинству девушек он просто необходим, чтобы выглядеть вот так. – Он печально покачал головой. – Это самая большая трудность, когда ищешь подходящую девушку, – то у них хорошие волосы, но отвратительные зубы, то хорошие волосы и зубы, но никуда не годный нос. А у вас, по-моему, все идеально. Хочу поинтересоваться, не согласились бы вы работать у нас, но только исключительно у нас, так сказать, на эксклюзивной основе?
– В качестве кого? – Анна посмотрела на Дженифер, пытаясь найти себе поддержку, но та была полностью поглощена Клодом, что-то нежно шептала ему по-французски.
– Видите ли, сейчас, когда на сцену выходит телевидение, с радио, по-моему, будет покончено через год или два. По крайней мере, в том, что касается крупных шоу. Мне нужна «Девушка Гиллиана». Хочу, чтобы она фигурировала во всех моих рекламах: париков, лака для ногтей, губной помады, косметики. Я уже говорил с несколькими девушками, которые мне нравятся… – Он назвал имена пяти манекенщиц экстра-класса. – Но они требуют слишком большие гонорары за то, что будут работать исключительно на меня. А я не хочу, чтобы «Девушка Гиллиана» рекламировала модели Тэда Касабланки в «Воге» или духи «Шанель» в «Харперсе». Хочу, чтобы она ассоциировалась исключительно с продукцией фирмы «Гиллиан». А вначале я смогу платить всего триста долларов в неделю.