Читать интересную книгу Новая история Арды (СИ) - "Feanaro_Curufinwe"

— Да кто бы знал, что тебе такой размах не нужен, — в кулаке Тёмного прощально треснуло стило. — Хорошо. Сейчас подыщем место, которое устроит твою светлость…

 

Через шар отыскалась невзрачная пустынная отмель - на такую вряд ли бы польстился хоть один случайный путник.

— Возможно, меня здесь и высадили… Тебе эта глухомань подойдёт. Только теперь с тебя один совет.

— Да не хотелось бы сразу вляпаться в какую-нибудь историю, — усмехнулся Охотник и, подавшись вперёд, всмотрелся в очертания незнакомой земли, возникшей в палантире, едва брат коснулся его руками. Камень услужливо показал всё, о чём смог вспомнить Морьо: вскоре в тумане появились очертания побережья Ирландии. Через шар нельзя было ощутить ледяной ветер и морские брызги, но было видно, что береговая линия представляет собой вереницу тёмных, покрытых солью скал, над которыми кружились какие-то птицы, по внешнему виду похожие на чаек или буревестников. Местность, которую выбрал младший, вполне устраивала Тьелко, но он насторожился, услышав последние слова. — И что за совет тебе понадобился?

— Сразу всполошился, — довольно отметил Карнистир. — Скажи мне, торон, как объяснить деве, по какой причине я не явился на обед, хотя и обещал? Не хочу всё сваливать на тебя… Притом уверен, что ты ни раз из подобных историй изящно выкручивался.

— Скажу тебе по большому секрету, девам очень нравится всякая ерунда, небольшие вещицы, знаки внимания. Думаю, у тебя сейчас нет времени идти в горы и искать редкий минерал, чтобы второпях вправить его в кулон или перстенёк для любимой, но, поверь мне, чепуха, сделанная из фруктов, вызовет у неё не меньше восторга, — Светлый с облегчением перевёл дух и наклонился к уху младшего, одновременно с этим ловко набрасывая обломком сломанного стило контур яблока с вырезанным на боку сердцем. — Милая сердцу любой девы безделушка. Если соберусь на охоту, получишь от меня шкурки, которые тоже весьма ценят нисси.

— Благодарю, если не шутишь… Надеюсь, с картой всё? — задумчиво протянул Карнистир, которого сильно тяготила необходимость просить совета у старшего, и он быстро покинул библиотеку, спиной ощущая насмешливый взгляд Охотника…

 

Шепот мыслей слился с золотистым шорохом осеннего сада. Карантир задумчиво повертел в руках подобранный краснобокий плод и прикинул, что на нём этакое можно вырезать. Представились какие-то простоватые и наивные узоры, никак не сочетающиеся с премудростями Охотника.

Яблоко улетело куда-то в кусты и было немедленно забыто. Перед Морьо в траве желтела большая, просто отличная тыква.

 

========== Ариэн ==========

 

Комментарий к Ариэн

https://www.youtube.com/watch?v=hYSQE6ooFjU&ab_channel=whitefrost1000 Sting - Desert Rose, Стинг - Роза пустыни

Глава написана совместно с Сильдаэлу Феанориан

I dream of rain

I dream of gardens in the desert sand

I wake in vain

I dream of love as time runs through my hand

I dream of fire

Those dreams that tie two hearts that will never die

And near the flames

The shadows play in the shape of the man’s desire

This desert rose

Whose shadow bears the secret promise

This desert flower

No sweet perfume that would torture you more than this

And now she turns

This way she moves in the logic of all my dreams

This fire burns

I realize that nothing’s as it seems.

(Sting — Desert Rose)

Страх, тревога и шок сделали своё дело - несмотря на пережитый ужас, Ариэн задремала в дороге. Мутно-серых сновидений в этот раз не было: ей показалось, что три часа гонки на бешеной скорости по пустому шоссе из её жизни и памяти выпали, провалились, словно тонкий настил из веток на волчьей яме.

Она лишь помнила вид сквозь тонированное стекло до момента, когда навалилась дрёма. Сквозь толстый слой пыли на окне можно было различить очертания одноэтажного здания, похожего на ангар. В свете ракет и вспышек от летящих снарядов рушились перекрытия и сгибались внутрь, словно рёбра от сокрушительного удара кулаком, балки. Куски арматуры лежали на раздробленном до крошки камне, чёрные пятна крови и угольные тюфяки человеческих тел валялись, местами пересыпанные битым стеклом и щебёнкой. Сетка-рабица, похожая на решётку, дробила свет фар бронированных автомобилей на косые ромбы, качающиеся вместе с железными переплетениями. Словно клочья тумана по земле тянулись клубки колючей проволоки, через которые солдаты перешагивали, широко переставляя ноги и переругиваясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дверь машины громко хлопнула, и майэ посмотрела вперёд. На водительское сиденье запрыгнул смуглый человек и показал в зеркало, укреплённое на лобовом стекле, ослепительно-белые зубы, тёмную, непролазную бороду и жёсткие брови, сходящиеся над горбатым носом. В глубоких глазницах совершенно не было видно белков, и Ариэн остановила на шофёре долгий, напряжённый взгляд. Не зная, куда себя деть, тот осклабился, прищурился и неестественно весело подмигнул. Дева вздрогнула, и он зашёлся поверхностным удушливым смехом, но, поймав осуждающий взгляд со штурманского места, насупился и быстро смолк. С переднего сиденья высунулась кучерявая голова молодого бойца:

— Не бояться, госпожа. Мухаммед хорошо! Хорошо ездить, быстро генерал!

 

Услышав своё имя, водитель снова оскалился.

Сбоку пахнуло густым ночным теплом и дымом: в машину забрался ещё один человек. Ариэн облегчённо выдохнула: это был офицер, выносивший её из разгромленного нутра пожара.

— Вы хорошо себя чувствуете? — учтиво поинтересовался он. — Вас не напугали мои спутники?

 

Спереди притихли, и через зеркало шофёр посмотрел на майэ, и она покачала головой:

— Нет, совсем нет. Только почему они так странно…смотрят?

— Плохие манеры, — медленно, объясняюще, как будто тоже плохо знал язык, рассмеялся ооновец, и Ариэн кивнула в ответ, почувствовав себя неуютно и стыдно раздетой под плотоядными взглядами в зеркале. Смотрели так, словно на ней не было даже этого колючего подобия покрывала.

Сосед продолжал улыбаться широко и напряжённо, а потом подчёркнуто заботливо задёрнул велюровую шторку на окне, никак не вязавшуюся с железом и бронежилетами вокруг. Тронув за плечо бородача, он громко обратился к нему по имени, отдав приказ трогаться с места. Тот кивнул, потянулся к коробке передач, но сухие желтоватые пальцы цепко сжались на его одежде, и вояка что-то процедил сквозь зубы - приветливее, чем раньше, но от этого по коже у девушки пробежал холодок. Командир истолковал мурашки иначе и попросил выключить кондиционер. Когда автомобиль рванул с места, в голове Ариэн мелькнуло имя Тилиона - и погасло, словно камешек отскочив от твёрдой стены усталости и надвигающегося сна.

 

Когда майэ вновь открыла глаза, вокруг было всё так же темно. Только под потолком в салоне моргала жёлтая лампочка. Машина всё ещё ехала. Рука, подложенная под голову, немного затекла. Пару раз моргнув, дева спросила:

— Сколько времени?

Человек рядом быстро открыл глаза, отвернулся, закрывшись ширококостным предплечьем, отодвинул рукав и проговорил, чуть повысив голос, чтобы быть услышанным сквозь шум двигателя: ” Третий час ночи. “

Она кивнула, забыв о покрывале, потянулась, погнула шею в одну и в другую сторону, сменила надоевшую позу, закинув ногу на ногу. Ткань сползла с плеча и с коленей, и в салоне сразу стало теплее.

Кончиками пальцев растёрла виски. Голова всё ещё слегка кружилась от утробного гудения мотора, но веки уже не казались непробиваемыми, как стеклянный колпак из лаборатории, и Ариэн более внимательно оглядела машину. Единственный возможный собеседник решил снова прикорнуть, и голубая каска, небрежно отброшенная на сиденье, слегка покачивалась, поскрипывая об кожу обивки. Похоже, кому-то здесь стало жарковато. Оставшись без его надзора, девушка отодвинула в сторону шторку и вгляделась в стелившийся за окнами пейзаж. Пустыня. Чёрный бархат небес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С переднего сиденья раздавалось какое-то монотонное щёлканье. Молодой парень перебирал в руках камешки, нанизанные на нитку, и беззвучно шевелил толстыми губами. Цок - как будто невидимый метроном. Смуглые пальцы добрались после одиннадцати чёрных до двенадцатой, маленькой и белой бусины, и боец поднял в задумчивости голову.