– Я ничуть не сомневаюсь – новости будут, – сказал он, – но если мы не получим их до будущего четверга, то лично отвезу вас с Марией в город, после чего провожу на Боу-стрит.
– Ох, поскорее бы! – ответила девушка. – У меня больше нет сил оставаться здесь и сидеть без дела, не зная, какие шаги предпринимает в Лондоне лорд Уорт!
– Вот вам мое слово, – сказал он. – Но до той поры постарайтесь вести себя так, как просил вас Уорт. Сохраняйте терпение, не давайте повода для досужей болтовни и не воображайте худшего!
Капитан помог Джудит выйти из коляски, проводил в дом и кивнул груму, показывая, чтобы тот занял свое место на облучке. Но всю его веселость как рукой сняло, едва только за мисс Тавернер закрылась дверь. Пока его везли обратно на Стейн, он хмурился, что дало повод груму заподозрить, будто рука причиняет ему изрядную боль.
Капитан отобедал в одиночестве, но затем вышел прогуляться по Стейну. Было уже девять вечера, и наступил тот самый час пик для променада, так что он едва успевал раскланиваться со своими знакомыми. Несколько раз его спрашивали о том, куда подевался Уорт, однако новости об исчезновении Перегрина, похоже, еще не стали достоянием гласности, так что никто особенно не удивился тому, что Уорт отбыл в Лондон по делам. Капитан Одли уже в пятый раз повторил свое объяснение отсутствия брата, когда увидел, что ему навстречу шагает мистер Тавернер, явно намереваясь заговорить с ним. Он поклонился двум дамам, высказавшим сожаление по поводу отъезда Уорта, и двинулся к мистеру Тавернеру.
– Я рад возможности поговорить с вами, – сообщил ему тот. – Мне не нравится без конца наведываться на Марина-Парейд в надежде услышать новости. О моем кузене что-нибудь слышно?
– Не знаю, что мог услышать мой брат, – ответил капитан, – но я ничего не слыхал.
Мистер Тавернер пристроился рядом. Изображая глубокую задумчивость, он изрек:
– Полагаю, ваш брат надеется узнать что-либо о нем в Лондоне. Но есть ли резоны делать предположения, будто Перегрин мог действительно отправиться туда?
– Боюсь, Уорт не настолько доверяет мне, чтобы я мог ответить на ваш вопрос. Однако, вы можете быть уверены, что у него самого имеются достаточно веские причины, чтобы отправиться в Лондон. Мой брат, мистер Тавернер, совсем не дурак.
Мистер Тавернер наклонил голову в знак согласия.
– Вы не знаете, как именно лорд Уорт намеревается узнать, что сталось с моим кузеном?
– Нет. Он отбыл в большой спешке и сказал мне совсем немного. Прошу простить меня: думаю, вы жаждете узнать все подробности.
– Да, – негромко ответил мистер Тавернер. – Мне действительно не терпится узнать, что приняты все необходимые меры для поиска моего кузена.
– Можете быть уверены, – ответил капитан. – Но, знаете, мне не нравится, что мы говорим о таких вещах в столь людном месте. Я как раз направлялся в «Замок». Не согласитесь ли составить мне компанию?
Мистер Тавернер согласился, и они молча зашагали к гостинице. Дойдя до нее, оба вошли в бар. Капитан приказал подать им бутылку вина и первым направился к одному из столиков у стены.
– Я действительно не могу сказать вам ничего такого, чего вы не знали бы сами, – начал он. – Чертовски странное, запутанное дело, но, если здесь кроется что-то нечистое, я помогу Уорту распутать его ко всеобщему удовлетворению.
– Следовательно, лорд Уорт подозревает, что дело нечисто?
– А что ему еще остается думать? – вопросом на вопрос ответил капитан Одли. – Во всяком случае, все выглядит именно таким образом, верно?
– Да, – ответил мистер Тавернер. – Боюсь, что так, капитан Одли.
– Только не говорите об этом мисс Тавернер, прошу вас. Она уже и без того не находит себе места от беспокойства.
– В этом нет ничего удивительного. Она действительно оказалась в нелегком положении!
Капитан метнул на своего собеседника острый взгляд из-под полуопущенных век.
– Вы не должны думать, будто после того, как Уорт покинул Брайтон, она осталась всеми забытая, – сказал он. – Я, например, намерен отвезти ее в будущий четверг в Лондон, если к тому времени от Перегрина по-прежнему не будет никаких известий.
– Отвезти ее в Лондон! Но зачем? Какую пользу принесет ей эта поездка? – воскликнул мистер Тавернер.
– Никакой, полагаю, но ведь она и сама хочет уехать отсюда. В конце концов, ее можно понять.
– Понять – да, но я удивлен тем, что лорд Уорт потакает ее желанию.
Капитан, улыбнувшись, взял со стола бутылку вина.
– В самом деле? – осведомился он. – Быть может, и на это у моего брата есть свои причины.
Он начал разливать вино, однако его левая рука еще не привыкла выполнять работу правой, так что жидкость пролилась на скатерть, забрызгав его безупречные бриджи. Капитан с раздражением воскликнул:
– Вы свободно владеете своей левой рукой? Я – нет, как видите. Проклятье!
Поставив бутылку обратно на стол, он выхватил из кармана носовой платок и принялся сердито промокать им пятно на колене. Но, доставая платок, был так неловок, что зацепил и кое-что еще – лист бумаги, который, порхнув, опустился на пол между ним и мистером Тавернером. Капитан, взглянув на него, быстро наклонился, чтобы поднять.
Но мистер Тавернер опередил его. Пальцы его сомкнулись на листе бумаги, когда капитан Одли только потянулся за ним. Пробежав глазами содержимое, он устремил взгляд на лицо капитана.
– Я должен пожелать вам счастья, капитан Одли? – размеренным голосом осведомился мистер Тавернер. – И понятия не имел, что вы подумываете о женитьбе, но, поскольку вы носите в своем кармане специальную лицензию[119], этот день должен быть близок.
Капитан буквально выхватил у него злосчастную бумагу и поспешно сунул ее обратно в карман.
– О боже, нет конечно! – с напускной небрежностью ответил он. – Это не для меня, дорогой мой. Один мой друг собрался жениться и поручил мне озаботиться получением лицензии, только и всего!
– Понимаю, – вежливо ответил мистер Тавернер.
Глава 22
Воскресенье не принесло Джудит никаких известий о брате. Утром она отправилась в церковь вместе с миссис Скаттергуд, а когда вышла оттуда, ее окликнул дядя, который поспешил к ней навстречу, ковыляя и опираясь на свою трость. Последний раз девушка видела адмирала за несколько дней до исчезновения Перегрина. Испытываемое ею недоверие к нему оказалось столь сильным, что она обнаружила: ей трудно приветствовать его с почтением, к которому обязывало их родство. А он выглядел так, словно здоровье его изрядно пошатнулось: румянец на щеках поблек, и они обрели какой-то землистый оттенок, но он сослался на подагру, заставившую его провести дома всю последнюю неделю. И сегодня, как сообщил адмирал своей племяннице, он впервые вышел наружу. Девушку охватили сильнейшие подозрения, для чего он рассказывает ей об этом в таких подробностях, однако Джудит превозмогла себя и, не желая отказывать ему во внимании, коего он заслуживал, поинтересовалась у адмирала, не пробовал ли он принимать русские бани. Как оказалось, пробовал, но особой пользы они ему не принесли. Вскоре ей стало ясно, что он не желает и далее обсуждать свои недуги, он попросил племянницу дать ему руку и проводить его до экипажа. Едва они медленно направились в ту сторону, как он, заискивающе заглядывая ей в лицо, негромко проговорил:
– Дорогая моя, я должен был поддержать тебя два дня назад, если бы не эта моя проклятая нога. Ужасно неприятное дело! Даже не знаю, что тебе сказать. Такого я бы не пожелал и своему злейшему врагу. Да, бедная моя девочка, я же вижу, как ты переживаешь!
Он сжал ей руку. Встретившись с ним взглядом, она разглядела в его глазах столь обеспокоенное выражение, что уже готова была оправдать его. Поблагодарив адмирала, девушка сказала:
– Я не позволяю себе отчаиваться, сэр, и верю, что лорд Уорт отыщет Перегрина.