Читать интересную книгу Темный принц (трилогия) - Виктория Иванова

Величавым жестом закинув на плечо полу плаща (достали! Это МОЙ плащ!!), я спустился вниз. Аэлин и Шем почтительно последовали за мной, словно свита. Я вскочил на Трима, мотнув головой в сторону привязанных у ближайшей коновязи лошадей. Мол — выбирайте, не стесняйтесь!

Ни эльфийка, ни оборотень не постеснялись, выбрав самых лучших из предложенных коней. Причем с нагруженными седельными сумками (а говорят еще — эльфы вежливые, эльфы благородные, эльфы чужого не возьмут!). Хозяева этих самых лошадей если и были в толпе, то против столь наглого хищения возражать не посмели. Так что мы красиво ускакали вдоль по дороге, подальше от этого сумасшедшего города!

Знаете, кажется, теперь я начинаю понимать основное отличие темных земель от светлых! В светлых женят на эшафоте, тогда как в темных предпочитают все же храмы божеств…

За городом нас встретила нервничающая Элиа. Молча посмотрела на мой наряд, натолкнулась на далеко не дружелюбный взгляд и от комментариев удержалась. Хвала… э, кому там… Ну, пусть будет Михшулу. Ну и Воконру заодно, чтоб не обижался…

Трим шел коротким и резким галопом, чувствуя мое раздражение и злость. Морок я снял сразу же, как стены сего негостеприимного городка скрылись из виду за деревьями. Лошади светлых держались позади. Во–первых, не им тягаться с гроном, а во–вторых… мой боевой зверь, чувствуя, что я хочу побыть в одиночестве, активно помахивал хвостом. Так что приближаться на расстояние удара костяным наконечником умные кони не хотели, как ни понукали их хозяева.

Нет, ну это же просто в голове не укладывается! Ладно, я и раньше знал, что светлые Многоликих не любят, но чтоб настолько?! Без суда, без следствия… Просто так… Той эре, они все такие, или мне так везет?! «Не переживай. Среди темных тоже разные встречаются…» Хм, утешил… Вообще–то да, говорить о том, что темные все наперечет белые и пушистые не стоит. Мы тоже… не святые и не подвижники. Но светлые… Не понимаю.

«Малыш, не смотри на цвет магии. Смотри на ее носителя.» Да? Дар… А ведь ты прав. Спасибо!

Аэлин… Она хоть и светлая, но ни разу же на меня с мечом не кинулась! Ехидный прищур: «А что, хочешь?» Да иди ты! Она ж после этого обряда, теккерат иш мелекс его, на меня даже смотрит как на… на… Как на эльфа!! Ужас какой–то. «А ты не обращай внимания. И… разве она так уж и не права?» Ик, сгинь! Пропади! Я — Властелин, а не остроухий! Тихий смешок где–то там, в глубине… Похоже, мы все же родственники. И вредность у нас — наследственный признак… Но, как ни странно, настроение поднялось, и злость ушла. Да ну их, этих крестьян! Зато как я их умы–ы–ыл… Вспоминать приятно! Неожиданно в мысли ворвался пронзительный вскрик:

— Милорд! 

Ну, сколько можно ей говорить?! Все, надоело! Звуковые заклинания хоть и не мой конек, но я ее просил! Много раз просил. Не хочет…

Я осадил Трима, разворачиваясь к светлым и, одновременно, скидывая готовое заклинание на Элиа.

М–да… действительно, погорячился. Погрузившись в собственные переживания, я как–то подзабыл, что кони — не гроны. И выдерживать заданный темп долго не могут. Скакуны тяжело дышали, поводя темными от пота и пены боками. Я даже почувствовал укол совести. Нельзя же все время думать только о себе…

Надо хоть чуть–чуть подумать, куда же деть новоприобретенных коней! Да еще таких нагруженных…

— Ди, ты куда несешься? — недовольно поинтересовался Шем, с опаской приближаясь к Триму.

— Извини, — покаялся я, — задумался…

— Не злись на них, — тихо посоветовала подъезжающая с другой стороны эльфийка. — Они просто люди. Их просто так воспитали…

Угу, все просто так…

— Ладно, все, забыли! — махнул рукой я. — Нам куда дальше?…

Оборотень хмыкнул и ехидно покосился на меня. Мол, дороги не знаешь, зато летишь так, словно на собственную свадьбу опаздываешь. О! К слову о свадьбах!

— А свадебный пир когда устраивать будем? — невинно поинтересовался я. Рыжий с эльфийкой дружно залились краской… — Поня–а–атно… не скоро…

Шем потянулся ко мне, пытаясь отвесить подзатыльник, но тут между нами вклинилась Элиа и возмущенно начала:

— Ми… Ми… Миска молока–а–а… — высоко пропела она, глядя на нас округлившимися от удивления глазами. — Ми… Ми… Мимо облака–а–а–а…

Я пристально наблюдал за ней. Та–а–к, заклятие действует! Теперь у нее будет выходить что угодно, но не так остомаргуливший «милорд!»

— Твои проделки? — так же, не отрывая взгляда от Элиа, поинтересовался оборотень.

— А я предупреждал, что меня зовут не «милорд»! — ехидно откомментировал я.

Темная подозрительно зашмыгала носом. Тихо спящий впереди ребенок завозился и зачмокал губами. М–да, хор–рошее у меня заклинание получилось. Качественное.

— Шем, Ди, а ну, прекратили издевательства! — недовольно отозвалась с другой стороны эльфийка. — Немедленно сними заклинание! — а это уже мне.

— Извини, Аэлин, не могу, — пожал плечами я. — Заклинание отпущено, срок не установлен, условие только одно — не называть меня «милордом». Все.

Не, я, конечно, могу снять, но… Оно мне надо?!

— Но… Но… как же тогда, а? По «Уставу именования…»… — на Элиа было жалко смотреть. Казалось, еще момент — и она расплачется.

— А по «Именованию» именно я определяю правила обращения к себе, понятно? — ответил я.

Не зря же меня отец заставлял учить все эти «Правила…», «Уставы…», «Законы…», «Наставления…» и прочую чушь. А когда я возмущался и отпихивал тяжеленные и пыльные фолианты, то неизменно получал щелчок по носу в виде поучительной истории на тему «Что бывает, если не знаешь своих прав и обязанностей». Истории какое–то время действовали, очередные пункты и подпункты укладывались в голове, а потом я снова начинал поглядывать в окно, за которым ветер гонял листья, или светило солнце, или падал снег — и все начиналось по второму кругу. И «Не хочу — не буду», и истории, и очередные пункты. Иногда истории заменялись обещаниями что–то подарить.

Но в результате я мог любого желающего поймать меня на незнании законов послать далеко и надолго. Согласно всем пунктам, подпунктам, припискам, изменениям и прочему, прочему, прочему… Но сколько я времени на это угро–о–обил… Страшно вспомнить!

— Так что, не хочешь по–хорошему… — иронично протянул я.

— И что, я теперь никого не смогу назвать… — темная осеклась, не решаясь произносить запретное слово.

— Нет, условие стояло, что только меня, — я припомнил структуру заклинания.

«О… Какие мы добрые! — неожиданно ворвался в мысли голос Дара. — Я просто поражаюсь!» Э… Ты чего?! Сердишься, что ли? «Чего я? ЧЕГО Я?! Да я, во время взятия Дубравы, таких, как ты, на первом попавшемся суку вешал!» А… Э… А чего ж я сделал–то?! «Не понимаешь?! — продолжал разоряться дедушка. — Так я объясню! Рабство ему не нравится! Поводырей, которые оборотнями управляют, он ненавидит! А сам?!». Но… Но я ж просто… Просто запретил ей называть меня милордом! «Ты УПРАВЛЯЕШЬ ею! Властелин нардхангов! Что, силу почувствовал?!» Да не делал я ничего!! Такого. Кажется. «Да пош–шел ты…» Эй, дед, деда…

Тишина…

Ну чего ж я такого сделал–то?! Я же… Просто мне надоело, что она мне «выкает»! Меня и в Кардморе этим обращением замучили, а теперь еще и… Я ж ничего сейчас плохого не сделал! Просто–напросто запретил обращаться ко мне «милорд».

— Злой ты, — покачала головой эльфийка.

Сговорились они все, что ли?! Я только недовольно отвернулся.

— А, может, мы поедем? — вмешался рыжий, решивший, что он в этом разговоре совершенно лишний.

Где–то под вечер мы остановились на ночлег, свернув с дороги в густой лес, окруживший тракт. Выбрав подходящую полянку, принялись готовить ночевку. Как раз тогда и проснулся ребенок, огласив окружавший лес недовольным воплем — как же, без его участия столько всего произошло! Откуда он знал, что произошло? Так сколько же времени проспал! Явно тут что–то не так…

Перед ужином Аэлиниэль с Элиа в очередной раз попрыгали перед дитятком, успокаивая его и убеждая, что ничего не произошло, потом, собственно, сам ужин…

До самой ночи темная избегала встречаться со мной взглядом. Даже рыжий с эльфийкой как–то странно косились… А Дар вообще молчал как Таркирен перед темными… Сговорились они все, что ли?! Я ж ничего такого не сделал!

Ладно! Утро вечера мудренее. Сейчас поспим, а с утречка разберемся…

На горизонте видна Дубрава. Кажется, протяни руку и подхватишь на ладонь едва заметный в сгущающемся полумраке зеленый шарик, ощетинившийся ветвями. Вот только… Стоит ли протягивать? Душа — выжженное пепелище, с горьким запахом полыни…