Дамариз перевела, и все трое засмеялись. Я сложила руки на коленях, по-прежнему не теряя надежды на то, что никому не взбредет в голову предложить мне по-дружески иголку с ниткой. Возможно, эти женщины восхищаются моими волосами, но они придут в ужас от моего шитья. Я почувствовала, что моя улыбка слегка деревенеет, и снова посмотрела вокруг.
Светловолосая девочка разглядывала меня поверх своего плеча, непокорные кудри падали на глаза. Я подмигнула ей. Девчушка тут же отвернулась и, сгорбившись над заданием, что-то зашептала соседке. Старая дама, их наставница, собиралась заговорить, когда Дамариз хлопнула в ладоши. Две мои новые подруги тотчас убрали свою работу, пока дети торопливо освобождали стол от грифелей и счетов. Один сходил за тряпкой, чтобы вытереть его, а остальные начали расставлять полированные оловянные тарелки, чашки и кувшины.
Держась за поясницу, старый мастер Гарвен медленно проковылял к двери. Он дернул за веревку колокольчика, и долина огласилась веселым медным звоном. Стали слышны приближающиеся голоса, и вскоре комната наполнилась крепкими мужчинами и женщинами, одетыми в кремовый лен, рыжеватую кожу и коричневую шерсть и очень похожими друг на друга. Казалось, у них нет раз и навсегда установленного порядка размещения за столом: две девушки поменялись местами, два маленьких мальчика были насильно рассажены Дамариз, когда начали баловаться со своими ложками. Единственное исключение составляло кресло с высокой спинкой и массивными подлокотниками в конце стола. Через несколько минут после всех вошедших появился лудильщик со своим парнем. Они несли золотых дел мастера: его высохшие ноги бесполезно висели. Калеку посадили в кресло и без суеты обложили подушками.
Я поспешила втиснуться между Сорградом и Узарой.
– Несчастный случай или болезнь?
– Обвал в шахте, – ответил Сорград. – Гарвен сказал, ему здорово повезло, что он выжил.
Я бы не назвала это везением, но, похоже, калеке тут живется лучше, чем здоровому нищему в низинах, ночующему в канавах.
Две девушки носили тарелки к женщинам у очага.
– Я хочу курицу, – сказала я Сорграду, увидев, как несколько порций проплыли мимо нас.
– Пожалуйста, – на сносном тормалинском откликнулась девушка и взяла мою тарелку.
– Мы с прошлого года учим их языкам низин, – похвасталась Дамариз, сидевшая напротив меня. – Иначе парни не смогут торговать, а девушки – общаться с путешественниками. А их с каждым годом приходит все больше, даже в нагорья.
Старик в запыленной мукой рубахе буркнул что-то явно неодобрительное. Дорати упрекнула его, а я посмотрела на Сорграда.
– Это старая жалоба, – сообщил он мне, – на то, что жители низин всегда ждут, чтобы мы говорили на их языке, но никогда не учат наш.
– Ты бы лучше дал мне несколько уроков, – уныло промямлила я.
Все ели с аппетитом, и разговор вокруг нас становился все громче. Одна из девочек-подростков бросала страстные взгляды на ученика лудильщика, и парень раздувался от гордости, беседуя с золотых дел мастером. Два старика затеяли о чем-то горячий спор, и Кетрейн время от времени вставляла колкие замечания. Не понимая ни слова, я сосредоточилась на великолепной тушеной курице.
Узара потянулся мимо меня за черным хлебом.
– Мы с тобой выделяемся тут, как маки на пшеничном поле, да?
– Ага, но мы знали, что так будет, верно?
Возле меня возникла девушка с пенящимся кувшином, и я налила себе пива в кружку из блестящего олова. Мне было куда легче чувствовать себя посторонней здесь, чем принятой за родню Лесным Народом, внешне похожим на меня, но таким чужим. Я сделала глоток. Темнее любого эля, который мне попадался раньше, здешнее пиво имело смолистый вкус и странную маслянистость. Я вдруг сообразила, что за мной весело наблюдают со всех сторон.
– Что я пью? – прошептала я Сорграду, пряча губы за краем сосуда.
– Пихтовый эль. – Он осушил свою кружку. – Но есть ячменное пиво, если желаешь.
Я допила эль, решив, что это – дело чести, но прикрыла рукой кружку, когда девушка вознамерилась наполнить ее.
– Я предпочитаю то, к чему привыкла.
Сестра Дамариз передала кувшин, который источал бодрящий запах хмеля.
– Я Мириал, – представилась она.
– Я Ливак, а это Сорград и, – я повернулась влево, – Узара.
Грен сидел чуть дальше от нас между двумя детьми. Остальные дети вытягивали шеи, чтобы лучше видеть, как он перекатывает монету по тыльной стороне руки. Монета исчезла, но Грен тут же выдернул ее из-за уха ползунка, который сидел у него на коленях, тараща глазенки.
– А там Соргрен.
– Имена Средних Пределов? – Мириал изучала Сорграда с откровенным интересом.
– Верно, но мы давно покинули наш дом, – непринужденно молвил он. – Мы путешествуем и торгуем с жителями низин.
– А ваше нынешнее дело?
Эти западные горцы разделяли прямоту Грена. Перемирие явно не остановит расспросы, хоть и дает нам право отказаться от ответов.
– Мы с братом думаем о возвращении в нагорья. – Сорград одарил Мириал приятной улыбкой. – А по дороге мы познакомились с этим ученым. – Он кивнул на Узару, подбиравшего остатки соуса со своей тарелки кусочком хлеба.
Маг торопливо проглотил не дожеванное.
– Я в некотором роде собиратель древностей и хочу услышать саги, которые рассказывают в горах.
Мириал подняла тонкую золотистую бровь.
– Редко можно услышать от жителя низин, что мы, горцы, знаем нечто стоящее.
– Истинный ученый уважает всякое знание, – серьезно возразил Узара. – Не существует одного единственного пути к научному пониманию этого мира и нашего места в нем.
В его искренности нельзя было усомниться. Если б я научилась так притворяться, то за год сколотила бы себе состояние. Старик пролаял какой-то вопрос, кивая на меня.
– Я певица, путешественница, – охотно поведала я. – Я купила древнюю книгу с песнями на старых языках Равнины, Леса и Гор и теперь хочу постигнуть их смысл.
Мириал улыбнулась.
– Ты должна поговорить с Гарвеном и матерью Дорати.
– Когда я был мальчиком, у нас такие истории рассказывали Шелтий, – небрежно заметил Сорград.
Разговор вокруг нас смолк, едва это слово коснулось ушей присутствующих.
– Да, – протянула Мириал, – здесь тоже.
– Я слышал только полузабытые сказки от тех восточных горцев, что живут в Гидесте, – оживился Узара. – Я бы дорого дал за возможность поговорить с вашими Шелтиями. Они не хранители важного знания?
Мириал посмотрела на Сорграда, и он заговорил с ней на быстром Горном языке, подкрепляя свою речь вежливыми и успокаивающими жестами.
– Может, что и получится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});