на консультацию? Что-то вы совсем не по той части офиса гуляете. Заплутали? Могу проводить вас, куда нужно.
— Я тоже могу проводить госпожу Овертон, — вмешался Юлиан. Со мной он никогда не говорил таким твёрдым и требовательным тоном.
— Ах, точно, точно, — протянул Рей с некоторым презрением. — Будешь объясняться со своей подопечной? Очень профессионально, Юл.
— Сейчас не время. Просто разреши мне самому с этим разобраться. Прошу.
Смерив его скептическим взглядом, Рей вздохнул.
— Ладно. Под твою ответственность.
Юлиан бережно взял меня за локоть и потянул за собой. Их разговор я наблюдала словно бы со стороны, со всей ясностью слыша реплики и видя жесты, но не в состоянии что-либо ответить. Теперь же, когда сказанное достигло сознания, самые разные эмоции пробудились внутри меня. В растерянности я обернулась на Рея, вопреки неприязни ища в нём спасение.
— Не беспокойтесь, госпожа Овертон, — самодовольно улыбнулся он. — Я передам Рут, кто и зачем забрал вас.
Всё смешалось. Недоумение, злость и досада, страх и отчаяние — они боролись во мне и крепчали, пока не стали равнозначны и не слились в монотонный белый шум. Я не помнила, как покинула офис Рыцарей и села в машину Юлиана, как мы доехали до его дома. В ушах звенело, и что-то неопределённое мелькало перед глазами.
А потом сквозь эту сероватую рябящую дымку проступила дверь его квартиры. Клацнул замок, и меня против воли увлекло внутрь.
Первым был запах. Пыль на окнах, вытертый паркет, блёклая штукатурка, пожелтевшие книги и промятый диван — всё это представилось мне от одного лишь запаха. В квартире ничего не изменилось. Даже мои цветочные горшки стояли нетронутыми на прежних местах. Я рассматривала старое пятно на стене, не понимая, какие испытываю чувства. Вроде бы сердце ныло, но томление его было сладким.
Юлиан усадил меня на кухне. Долгие минуты я слушала, как льётся из крана вода, как она шипит и бурлит в поставленном на плиту чайнике. Хотелось, чтобы эти звуки не прекращались. Но вода затихла, и Юлиан стукнул чашками о стол. Сел на свободный табурет и наблюдал, как поднимается над чаем пар. Я заметила, что на нём уже не было ни пиджака, ни галстука. В белой рубашке с закатанными рукавами он походил на учителя, и мне было приятно вновь видеть его таким.
— Прости, — глухо произнёс Юлиан.
— За что? — спросила я, и злость волной поднялась до самого горла. — За что из всех тех вещей, которые ты скрывал?
— За всё, — ответил он ещё глуше.
Я привалилась к стене и глубоко вздохнула, унимая раздражение. Юлиан продолжал виновато смотреть в чашку.
— Выходит, ты тоже рыцарь? Почему не рассказывал?
— Работал под прикрытием.
— Значит, — сердце замерло и тут же бешено забилось, застучало в висках, — я была твоей целью?
Юлиан уткнулся лбом в сцепленные над столом ладони. Что-то внутри меня надломилось.
— Каждого новоприбывшего странника встречает рыцарь. Мы знаем, где и когда произойдёт переход, и первое время сопровождаем вас, помогаем освоиться. Однако бывают особые случаи, когда необходима третья, нейтральная сторона — друг в новом мире, которые обеспечит страннику психологическую поддержку. Я был выбран таким другом для тебя.
Мне вспомнилось, в больничной палате, где я очнулась, сидела женщина в тёмно-синем костюме. Никто даже не упомянул, что она была рыцарем. Юлиан о чём-то спорил с ней, но из-за тумана в голове я едва ли их слышала.
— То есть… — Голос предательски дрогнул. — То есть всё это было игрой? Всё между нами было не по-настоящему?
— Нет, Марта…
— Не надо. Даже не пытайся, я… я больше… не могу…
Мне не хватало воздуха. Я вскочила, поддала коленом стол, и он зашатался, чашки качнулись, расплескав горячий чай.
— Постой, Марта, прошу. — Юлиан схватил меня за руку. Я не стала вырываться, застыла, спрятав глаза и стиснув зубы. — Всё было по-настоящему. Мои чувства к тебе были и остаются настоящими.
— Как будто я поверю в это теперь.
— Что мне сделать, чтобы ты поверила?
Он смотрел с мольбой. Крепко стиснул мою руку, отчаянно не желая отпускать.
— Хочешь, я расскажу тебе всё?
Смысл его слов затерялся в буре противоречивых эмоций, разрывавших меня на части. Что есть мочи я сдерживала её, готовясь взорваться в любой момент. Но стоило мне наконец осознать, что он спросил, как буря утихла, сменилась напряжённым, бдительным штилем. Капля пролитого чая звонко ударила об пол, и по спине пробежала дрожь.
— Всё? — выдавила я.
— Про странников, про магию, про Приглашения. Всё, что мне известно. Не сочти это за попытку искупить вину — я дай бог возмещу тебе за всю ложь и недомолвки. Но, какими бы проблемами это ни обернулось, я больше ничего не утаю. Обещаю, — произнёс он с неподдельной честностью. — Ну, что скажешь? Выслушаешь меня?
Кое-как совладав с собой, я кивнула.
Юлиан прибрался и снова сделал нам чай. Он не спешил, а может, и специально медлил, давая мне время собраться. И в этом тягостном ожидании мной вдруг завладел страх. Чего я боялась? Что не вынесу правды или что поплачусь за своё любопытство?
— Ты колеблешься, — заметил Юлиан. — Я не стану рассказывать, если ты передумаешь.
— Вечно вы оставляете выбор за мной. Нет бы взять и выложить всё как есть, раз уж захотелось. Зачем так осторожничать?