что я тебе скажу, дитя. На каждую холодную и бесчувственную Мавин найдётся человек, которому абсолютно нет дела до твоего наследия – только до твоей теплоты, доброты и отзывчивости. Таких людей ты с гордостью можешь называть «друзьями». Например, Далеона.
Линаэль застонала, поняв, что её наставник нашёл способ вновь заговорить о парне.
- Он уговорил тебя помочь меня очаровать! Это заговор!
Амбриэл усмехнулся.
- Не отмахивайся от его доброты так быстро, девочка. Похоже, ты его весьма заинтересовала.
Они добрались до домика мага.
- Да, я знаю. Сегодня вечером он придёт поболтать, - раскрыла девушка, тоном давая учителю понять, что стоит воздержаться от дальнейший подтруниваний в её адрес.
Парочка зашла внутрь, и Линаэль начала зажигать различные свечи и лампы, в то время как волшебник понёс свою книгу заклинаний к сундуку у подножья кровати. Он пробормотал несколько фраз, достаточно тихо, чтобы его ученица не смогла разобрать слова и, подняв крышку, положил книгу на свернутый кусок благородно-синей ткани, украшенной серебряным полумесяцем, обнимающим одинокую звезду.
Амбриэль как-то показывал девушке некоторые из вещей, что здесь хранились – в основном старые книги, написанные самыми могущественными магами и колдунами Серебристой Луны. Впрочем, здесь было и кое-что другое – памятные вещицы из дней его молодости, например, кусок синей ткани. Это был флаг Серебристой Луны, и когда Линаэль расспросила о его происхождении, Амбриэль поклялся, что он был передан ему самой Алюстриэль Среброрукой много лет назад. Сколько бы девушка не спрашивала, за какие заслуги, волшебник никогда не говорил. Она любила представлять, что он удостоился такой чести за какой-то великий подвиг.
Старый маг плотно закрыл крышку и тихонько проговорил ещё несколько слов, затем повернулся к девушке:
- Знаю, что говорил тебе это много-много раз, но всё же…
- Обещай, что никогда не попытаешься открыть его сама, - одновременно с учителем произнесла Линаэль. - Знаю, знаю. Как и всегда – обещаю.
Амбриэль улыбнулся грустной улыбкой.
- Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Линни.
Тогда Линаэль подошла к учителю и обняла его:
- Не беспокойся, я никогда не открою твой сундук. Кроме того, мне правда не очень нужны твои старые затхлые книжки.
Амбриэль засмеялся и отвернулся повесить плащ.
- Убирайся отсюда, несносный ребёнок. Иди развлекайся с Далеоном.
Линаэль задержалась, желая убедиться, что учитель готов ко сну:
- Точно всё в порядке? Может, мне заварить чаю?
- Нет, нет, всё нормально. Иди, дай старику отдохнуть. Почитаю немного на ночь. Можешь сделать чай завтра.
Тогда Линаэль кивнула и направилась к выходу.
- Увидимся утром, - кинула она через плечо, накидывая капюшон и проходя через дверь. Она видела, что Амбриэль рассеянно помахал ей, уже снова открывая потрёпанный томик, лежавший на прикроватном столике.
Девушка нырнула в ночь, давая острому зрению несколько секунд, чтобы приспособиться к темноте, затем направилась домой по дорожке, ведущей через деревню. Тёплый янтарный свет лился из окон домиков, а ещё она слышала приглушённые голоса готовящихся ко сну обитателей. Девушка миновала центр деревушки и, наконец, добралась до собственного маленького жилища. Его с трудом можно было назвать чем-то большим, чем хижиной – всего одна комнатушка у ствола большой сосны – но оно располагалось на отшибе, как и дом Амбриэля, и вполне удовлетворяло все её нужды.
По прибытию, Линаэль обнаружила Далеона, примостившегося на ступеньках крыльца, с зажжённым фонарём рядом. Она помахала ему, прежде чем поняла, что в вечерних сумерках он её скорее всего не увидит, поэтому намеренно хрустнула парой веток, приближаясь к парню, чтобы не напугать его.
- Привет, - неуверенно выдал он, вглядываясь в её сторону.
- И тебе. Я старалась поторопиться, - соврала она, окинув парня взглядом с головы до ног, прежде чем выйти в свет фонаря. Девушка поняла, что ей действительно нравится то, что она увидела. Открыв дверь, Линаэль шагнула внутрь; юноша вскочил на ноги и отошёл вбок.
- Я думала, ты собирался принести немного дров для камина? – игриво уточнила она.
- А, - виновато ответил лесоруб. – Я добавил охапку в поленницу, но уже слишком темно, чтобы везти повозку. Завтра ещё принесу.
- Вот как, - с сомнением протянула девушка. Она подозревала, что Далеон теперь будет использовать этот предлог, чтобы приходить каждый вечер, если дать ему такую возможность. «Может быть, это не так уж и плохо», – проскользнула на секунду мысль, заставившая слегка покраснеть.
- Так значит, ты наконец убаюкала старика? – спросил он с насмешкой в голосе.
Линаэль повернулась и увидела, что парень всё ещё стоит снаружи.
- Ой, цыц. Когда я его покинула, он безмятежно читал книгу, - она снова отвернулась и притворилась, будто возится с очагом, внутренне слегка нервничая от того, какие сложности принесёт её следующий вопрос:
- Так ты хочешь зайти? - поинтересовалась она тихим голосом и затаила дыхание.
Прежде чем ответить, Далеон долго молчал, и чем дольше слова висели в воздухе, тем сильнее колотилось сердце Линаэль. Наконец юноша заговорил, и его голос был слегка охрипшим:
- А я всё думал, будет ли продолжение.
Линаэль повернулась к нему с напряжённой улыбкой. Он продолжал:
- Хотя мне и очень хочется насладиться этим вечером твоим обществом, я должен идти. Уже поздно, и завтра мне рано вставать. Томас сказал, что следующие недели придётся больше работать, чтобы заготовить больше дерева до выпадения снега.
Линаэль изумлённо заморгала, удивлённая и его словами, и силой своего разочарования, затем пожала плечами, изображая безразличие.
- Ну как хочешь, - она вернулась к занимавшемуся огню, задумчиво сомкнув губы. «Что он затеял?», - пыталась понять она.
- Ладно, надеюсь, увидимся завтра, - неуверенно протянул Далеон.
- Надеюсь, - Линаэль не хотелось на него смотреть. – Спокойной ночи.
- Спокойной, - Далеон закрыл дверь и ушёл.
Линаэль смотрела на дверь. «В одно мгновение он не оставляет меня в покое, а в следующее – весь такой приличный и благочестивый, просто благородный лорд. А я тут изображаю из себя распутную девку! Должно быть, он думает, что я зову в постель каждого, кто стучится». С красными от смущения щёками девушка раздувала пламя, пытаясь заставить заняться одно из поленьев.
Затем Линаэль переоделась, забралась в кровать и так лежала в темноте какое-то время, теребя амулет на шее и прислушиваясь к отдалённому рокоту ручья и уханью совы. Когда наконец пришёл сон, ничто его не нарушало до того самого момента, когда Харлонн разбудил её,