что предстоящее голосование не вызывает в нем никакого протеста. И только тут ему пришла в голову простая, в сущности, мысль. Новый протеже императора не просто пилот или целитель, но еще и человек, владеющий тайной омоложения. Большинство же членов совета банально стары. И что самое отвратительное, Колычев не входит ни в один клан или корпорацию, а стало быть, никто из гроссов не может ему приказать. И если слухи о его способностях правдивы, стало быть, именно он решает, кому сможет, хотя бы на краткий миг, отсрочить увядание и смерть, а кому не суждено… По крайней мере до той поры, пока он не войдет в сообщество или не станет гроссом.
— Боже мой…, — потрясенно пробормотал финансист.
— На заседаниях можете звать меня просто его величеством, — ухмыльнулся император.
— Здравствуйте, господа, — скромно улыбнулся всем присутствующим Март и обвел глазами будущих коллег.
Все смотрели на него по-разному. Одни, как Колчак, Сикорский, Марцева и Ермольева, одобрительно. Другие, как генерал Федоров, настороженно. Третьи, и таких было немало, с некой надеждой. Чаяния, правда, у всех были разные, но большинство полагало, что смогут приобрести много выгоды, пользуясь неопытностью и юностью нового члена Совета.
Вечером в доме собрались все и в первую очередь геройский экипаж «Ночной Птицы». Прибыли и конструкторы, возглавившие направления в «Автоматах Колычева»: оружейное — Сергей Коровин, ракетное — Сергей Королев. Срочно прилетел в столицу даже генерал Василий Васильевич Зимин. Шутка ли, их Мартемьян стал гроссом, сенатором Российской Империи!? Так что, когда на площадку перед особняком приземлился бот, то из него вышли и братья Зимины, и Беньямин, последней по трапу спустилась официальная невеста — Александра Зимина-Колчак.
— Господин генерал, Владимир Васильевич, Семен Наумович, Саша, рад вас приветствовать на своей земле.
— На своей? — сразу подметил Беня, чуткий к нюансам речи.
— Да, вчера я выкупил усадьбу, теперь она моя. Место мне понравилось, дом уютный. Надо же молодую жену куда-то привести, не на съемное же жилье… Опять же, для такого важного лица, коим я по милости Государя стал, это приличнее.
— Поздравляю тебя, мой мальчик! Большое дело! Кто бы мог подумать?! — облапил Марта генерал.
— Проходите в дом, мы вас ждали. Все готово.
Александра задержалась на крыльце. Она подождала, пока остальные пройдут внутрь, где ярко сияли электрическим светом лампы, преломляясь на сотни лучей в гранях хрустальных бокалов и отражаясь в белом фарфоре тарелок и серебре приборов.
— Март, я…, — с неожиданным волнением начала девушка.
Колычев, заглянув невесте в глаза, сразу понял, что ее тревожит, и развеял опасения Александры.
— Саша, между нами все по-прежнему. Я хочу быть с тобой. Всегда.
Девушка в ответ лишь поцеловала его. Под руку они поднялись по широким ступеням крыльца в дом, где их уже ждали за большим столом.
— А теперь давайте праздновать!
Утром следующего дня целая делегация в составе атамана Забайкальского казачьего войска и капитана первого ранга Зиминых, капитана-рейдера и сенатора Мартемьяна Колычева и их личного адвоката Семена Наумовича Беньямина спустилась с борта «Ночной Птицы» неподалеку от конторы «Вересаев и Партнеры». Шум винтов и мотора переполошил окрестных псов, птиц и мальчишек, нарушив благопристойную тишину элитного квартала.
Торжественная процессия, ведомая Беньямином, прошествовала прямиком на третий этаж, миновала анфиладу комнат и оказалась в роскошном кабинете самого присяжного поверенного и старшего нотариуса Петра Петровича Вересаева, представительного пожилого господина с рокочущим басом и величественными манерами, который с конца девятнадцатого века, а значит уже больше сорока лет являлся юристом семьи Колычевых и был нанят на работу еще основателем ОЗК Иваном Архиповичем Колычевым.
На внезапное появление делегации он никак не отреагировал, словно не произошло ничего необычного и неожиданного.
— Чем могу служить вам, Мартемьян Андреевич? Да-да, не удивляйтесь, я, конечно, обязан быть в курсе всех дел и давно уже собираю о вас всю доступную информацию. Вот и господину Беньямину пришлось подбросить кое-какие сведения, к слову, коллега, вы могли и не тратить деньги своего клиента, а напрямую обратиться ко мне.
Марту казалось, что Беню смутить невозможно, но сейчас он увидел легкий намек на румянец на его до синевы выбритых скулах.
— Тем лучше, уважаемый Петр Петрович. Значит, можно обойтись без долгих объяснений. Вот документы, доставшиеся мне от матери. Извольте ознакомиться, — и он протянул увесистый пакет в руки адвоката.
— Да, присаживайтесь, господа, дело, по всей видимости, займет некоторое время…
Воцарилось молчание. Все не без волнения ждали вердикта. Наконец, присяжный поверенный медленно поднялся из массивного кресла и, посмотрев прямо на Марта, произнес не без торжественности.
— Мартемьян Андреевич, я, как душеприказчик вашего деда, отца и матери, уполномочен передать вам текст из завещаний и уведомить вас о том, что вы являетесь их единственным наследником, а следовательно, имеете право на восемьдесят процентов акций «Объединенных Заводов Колычева», ценные бумаги других предприятий, недвижимость и счета на общую сумму сто сорок миллионов рублей в крупнейших российских банках.
— Э, благодарю вас, Петр Петрович. Рад, что вопрос решился столь ясно и без проволочек.
Они пожали друг другу руки через стол.
— Поздравляю тебя, Мартемьян, это великий день. Я рад, что дожил до него! — не смог сдержать эмоции и его опекун, стискивая Марта в стальных объятиях.
Дальнейшее выражение восторгов прервало вроде бы и негромкое, но столь рокочуще-мощное покашливание Вересаева.
— Какие будут распоряжения, Мартемьян Андреевич?
Эпилог
Давно замечено, что монархи тоже всего лишь люди, и Александр III не был исключением. Он тоже имел свои слабости и привязанности, и одной из главных была любовь к жене.
Императрица Евгения не могла похвастаться древним родом или богатством. Ее отец, будучи простым офицером, служил в одном из дальних гарнизонов, где и сложил свою голову за веру, царя и отечество. За заслуги павшего на поле брани родителя сиротку приняли в Смольный институт, а там судьба свела ее с будущим государем. Цесаревич влюбился сразу и бесповоротно и после бурного романа заявил венценосным родителям, что не желает иной супруги.
Скандал получился знатным, ибо среди достоинств невесты не имелось не то что знатности, но даже и Дара, что с некоторых пор считалось почти обязательным. Зато сам влюбленный уже в ту пору был общепризнанным гроссом и спорить с ним решались немногие. В общем, благословение было получено, потом последовала свадьба, а несколько особенно недовольных подобным мезальянсом сановников отправились в