Читать интересную книгу Семь портретов - Александра Флид

Он медленно кивал все время, пока она говорила, давая понять, что ему ясен смысл ее слов. Потом он допил свой чай, очевидно, раздумывая над ее речью и лишь после этого заговорил.

– Какая разница, где жить? Я хотел бы быть с тобой, вот и все. Присутствие Робби меня не смущает, поверь. Единственное, чего я боюсь, я уже объяснил – не хочу, чтобы он тоже заболел. В остальном, я думаю, что ты поступила правильно. Тем более, сейчас, когда я потерял работу, эта квартира уже мне не по карману. Мы ведь копим на студию, так что любые средства для сбережения денег просто не имеют цены. До весны осталось совсем немного, нужно продержаться и сохранить все, что удалось накопить.

На сборы ушел еще день. Когда Артур переезжал в эту квартиру, у него было совсем немного вещей. Примерно тогда же он перегнал мотоцикл к ее дому, и эта странная машина до сих пор стояла на заднем дворе, прямо посреди беседки, прикрытая тканью и пленкой. Одежда и прочие пожитки уместились в две средние сумки, и они даже обошлись без чемодана. Сейчас же его гардероб существенно изменился и пополнился новыми вещами. Им пришлось нанять человека, который помог им спустить сумки вниз, а затем погрузить все это в такси.

Было ли это простым совпадением или Рита действительно слишком сильно устала, понять так и не удалось. На следующий день после переезда Артура она сама слегла с жаром и болью в груди. Робби было решено немедленно отправить к Антону, чтобы он переждал там самое опасное время. Она хотела, чтобы Артур ушел к Юдифи, но этого, разумеется, не произошло.

– Ты сумасшедшая, раз считаешь, что я могу тебя оставить одну в этом доме. Даже если бы ты была здорова, я никогда не решился бы покинуть тебя в самом конце этой улицы, особенно после того как в дом залезли воришки.

– Можно подумать, что сейчас ты будешь способен их остановить, – лежа в постели и выглядывая из-за пушистого одеяла, сказала она.

– У меня, во всяком случае, нет жара и кашля.

Он отказался носить платок и покидать дом. Рита понимала, что ее муж и сам еще слишком слаб для того чтобы выполнять хоть какую-то работу по дому, но сил подняться с постели не было. Артур ходил по комнатам, похожий на тень или привидение – он был бледен и иногда останавливался, прислоняясь к стенам. Такие передышки говорили  о том, что он до сих пор страдает головокружениями и учащенным сердцебиением. Рита наблюдала за ним из своей комнаты, и ее сердце разрывалось от боли. Он должен был лежать в постели и приходить в себя, а не курсировать на кухню и варить бульон. Ему нужен был покой, ради которого она и переместила своих помощниц в контору, а вместо этого он кормил собак и по три раза в день заваривал ей чай.

С такими делами Артур еще не скоро смог бы выздороветь окончательно, и то, что она лежала дни напролет в своей спальне, не прибавляло в доме уюта. Ей не нравилось, когда он заходил к ней, поскольку она слишком сильно боялась заразить его вновь. Безопасность мужа и сына стала для нее задачей первостепенной важности, и, едва проводив Робби, она сразу же закрыла дверь его комнаты на ключ, не прикасаясь к его вещам и даже не входя внутрь.

Сильный жар истязал ее постоянной головной болью, неясным созданием, жаждой и желанием вырваться на холод. Изредка, когда боль отступала, она смотрела в окно и видела заснеженные ветки деревьев – очевидно, запоздалая зима наверстывала упущенное как раз во второй половине января.

Однако чаще всего она спала, стараясь не растрачивать силы понапрасну. День и ночь спутались в беспорядочную вереницу, и Рита с трудом различала времена суток. Она потеряла счет дням, и ей казалось, что она лежит уже целую вечность.

Проснувшись в одну из тревожных ночей, она почувствовала, что в постели рядом с ней лежит муж.

– Артур, – с трудом переворачиваясь набок, позвала его она. – Артур, тебе нельзя здесь быть. Где мой платок?

– Я убрал все платки, – четко ответил он. Он явно не спал, наверное, дожидаясь, пока она пробудится. – Надоело все это, не хочу, чтобы эта дрянь разделяла наши лица.

– Что с тобой? Тебе стало хуже? – хрипло спросила она.

– Мне очень плохо, любовь моя, – прижимаясь к ней, согласился он. – Я больше не могу смотреть на твои мучения, но не знаю, чем помочь. Что мне сделать? О, нет, вообще-то, мне известно, что нужно сейчас делать, но я не могу… у меня не хватило сил дойти до магазина, а у нас закончились продукты. Кое-что даже пропало… тебе нужен бульон или хотя бы какая-то еда, ты ведь совсем ослабла… а я не могу подняться на ноги. Вышел за дверь, и не смог дойти до конца переулка, пришлось вернуться. Соседи думали, что я пьян. Дрова заканчиваются, скоро печь будет нечем растопить…

Его спутанный и прерывающийся рассказ был наполнен болью и отчаянием. Рита обняла его в ответ, уже не заботясь о безопасности. Раз уж он убрал все платки, все равно они теперь дышат одним воздухом.

– Когда я был сильно болен, ты заботилась обо мне, а я просто ненужная вещь, чертова безделушка, – продолжил он. – Никакой пользы от меня нет, один вред.

– Ну, что ты говоришь, – мягко возразила она. – Если бы не ты, я бы уже умерла.

– Если бы не я, ты бы вообще не заразилась.

– Это не от тебя, милый. Я ведь была у тебя в квартире много раз, и со мной ничего плохого не происходило. Это я, скорее всего, где-то на улице или магазине подхватила. Или в омнибусе. Кто знает? Сейчас все кругом кашляют.

– Зачем тебе омнибус? Там люди слишком тесно стоят друг к другу.

– Я люблю ездить медленно, а такси везет всего десять минут.

– Понятно…  ты хочешь чаю? Хотя бы это я могу тебе принести.

– Да, чаю я бы выпила.

Теперь Артур и сам, как и она когда-то, спасался чаем, чтобы не страдать от вынужденного бездействия. Они находились в этом доме, запертые и похороненные заживо, отрезанные от всего остального мира. Рита провожала его взглядом до двери, думая о том, что наверняка совсем скоро закончится чай, а потом и дрова. Что они будут делать тогда?

Глава 52 Артур. Дрова и цыплята

Кошмарный январь не желал подходить к концу. Холодные и мертвые цифры, казалось, просто лгали. Артур убрал календарь с каминной полки, справедливо полагая, что от пустого созерцания расчерченной бумаги ничего не изменится. Рита болела уже четыре дня, а ему казалось, что прошло не меньше двух недель. Снег за окном валил белой упрямой стеной, и Артуру казалось, что суровая зима похоронит их в этом доме. Маленькое строение, в котором осталось всего две комнаты (спальня Робби была наглухо закрыта), теперь вдруг начало казаться слишком большим и пустым. Рита тихо лежала в своей комнате, и почти все время спала. Она редко выходила оттуда и всегда лишь по крайней необходимости. Каждый раз, когда она покидала пределы своей спальни, Артур был рядом с ней – он поддерживал ее, не давая упасть по дороге. Собственное бессилие жгло его изнутри, и он презирал себя за слабость.

День, когда он взял деньги и отправился в магазин, но так и не смог добраться до цели, стал для него настоящим крахом. Что теперь будет с его женой? Неужели она умрет от истощения, потому что ее бестолковый супруг не смог купить ей небольшого цыпленка и сварить суп, который так ей нужен? От денег не было никакого толку – пока магазины и лавки оставались далекими как Луна или звезды, Артур не мог превратить бумажки в еду или дрова.

Иногда, когда Рита спала особенно крепко, он заходил в ее комнату и сидел рядом, склоняясь к самому ее лицу. В тишине омертвевшего дома ее дыхание словно отдавалось эхом, и он старался быть как можно ближе к ней, чтобы почувствовать, что она еще жива.

На пятый день он вышел на задний двор, чтобы проверить, сколько дров осталось на кухне. По его расчетам, этого хватило бы на то чтобы продержаться еще один день. Котел больше не томился на медленном огне, поскольку это было пустой тратой тепла – они вполне обходились одним чайником. В шкафу он нашел остатки муки и соли. Едва соображая, что он делает, Артур замесил тесто на небольшую лепешку, а затем все же направился в гостиную, решив, что лучше умереть, лежа на дороге, чем оставить Риту без еды. На стуле лежала его куртка, в кармане которой еще были те деньги, что он собрал в прошлый раз, отправляясь в свой неудачный поход. Не пересчитывая купюры, он переложил их в пальто, а затем вышел за дверь, с трудом повернув ключ в замочной скважине.

Земля, казалось, сама плясала под ногами, и Артур поминутно оглядывался, стараясь удостовериться, что идет в правильном направлении. На сей раз дойти до конца переулка ему удалось – большая победа! – но дальше идти стало слишком сложно. Он едва добрался до поворота, где обычно останавливались такси.

– Пожалуйста, на Серединную улицу, – подходя к первой же машине, попросил он.

Таксист покосился на него и кивком показал на заднюю дверцу машины.