платье с корсетом, хотя, синяя форма академии ей больше к лицу. — Пришла похвастаться тем, что жива и здорова? Или… — она повернула голову, недоверчиво вскинув бровь. — Только не говори, что пришла убедить меня остаться в академии?
— Ещё чего, — отозвалась равнодушно, сгибая ноги в коленях и подтягивая их к себе. Положила на них руки, а сверху опустила голову. — Ты не маленькая, сама решишь, как тебе поступать. Дело твоё.
— Чувствую подвох, — поморщилась она, потеряв ко мне интерес.
Я не спешила говорить. Амелия была права, подвох был. Стала бы я понапрасну тратить время…
— На самом деле…
— Ну вот, — иронично усмехнулась Борн. — Я так и знала.
— Послушай уже, от тебя не убудет… — огрызнулась беззлобно, устремив взгляд на темнеющие верхушки деревьев. — На самом деле, я не знаю, как поступила бы на твоём месте. Сколько не думала, не могу понять, гложут сомнения. Если бы новообращённый принял облик моей мамы или моего папы… Но они уже мертвы. Их ничто не вернёт. А может, кого-то, кто стал мне близок: Лаяна, например… как бы я поступила? У меня нет ответа, понимаешь? — я посмотрела на Борн, удовлетворённо отмечая то, как она сосредоточенно слушает. Как взволнованно участилось её сердцебиение. — Но я знаю одно наверняка: я не отступлю. Сила драконорожденных дана нам не просто так, уверена, ты тоже это чувствуешь. И пока я могу приносить людям пользу, пока могу бороться с Мраком, я буду это делать, чтобы было как можно меньше пострадавших от него. Чтобы как можно меньше тьмагов столкнулось со своими страхами…
Амелия отвела от лица волосы, стараясь сохранять каменное спокойствие.
— Ректор сказал, что со временем станет проще, что на втором году нас научат отличать новообращённых от настоящих людей, но…
— Но ты всё равно боишься? — осторожно предположила я, зная, что аристократка вряд ли признается в подобном. — Я тоже. Кто знает, что ждёт нас впереди. Что ждёт меня… когда люди будут узнавать, что я отличаюсь от них? Как они поступят? Но я готова столкнуться с трудностями ради лучшего будущего…
Амелия сглотнула, сжимая пальцами ткань платья.
— Твоё настоящее имя Юнна? Ты ведь не человек?
— Не совсем человек, — улыбнулась непринуждённо. Хорошо, что я уже смирилась с тем, кем являюсь на самом деле, научилась принимать себя. — Вам ректор рассказал?
— Король тоже был, — мрачно отозвалась она. — Сказали, ты скрываешь внешность под артефактом.
— А-а… — протянула иронично. Нащупала цепочку на шее, подцепила и сняла. Уверена, иллюзия мигом спала. — Есть такое. Я вынуждена была скрываться от инквизиции, иначе меня бы просто убили.
— Как твоих родителей? — спокойно спросила Амелия, украдкой меня разглядывая. В её глазах не было ни зависти, ни злобы. Эмоциональный фон оставался спокоен…
— Да, — улыбнулась с налётом лёгкой грусти. — Теперь твоя очередь.
— Моя? — деланно непонимающе поинтересовалась она. — Ах, ты об этом… — протянула невесело. — Думаешь, я ревную тебя к Кайлу?
— А что, нет? — удивилась притворно.
Амелия хмыкнула, переводя взгляд в сторону.
— Наверное тогда, но не сейчас… Я видела лицо господина ректора, когда он вынырнул из Серого мира и рванул к тебе. Видела ужас в его глазах, растерянность и боль. Так смотрят только на тех, кто очень дорог.
Я передёрнула плечами, скрывая неловкость.
— Я же ученица, конечно, он волновался.
Амелия иронично усмехнулась, опуская голову и снова её поднимая, устремив взгляд вдаль.
— Я гордая, а не глупая, Юнна. К твоему сведению, тоже очень любила… И сейчас люблю, — добавила она, тяжело вздохнув. — Отец никогда не принуждал меня выйти замуж за другого. Я сама так решила, когда мы вдруг разорились. Хотела спасти наше положение выгодным браком. Герцог Айриш был старше меня… вдовец, но детей не имел. Я ему приглянулась, а папа… папа уже тогда говорил: лучше уж никчёмный Кайл Айрот, чем этот старик, к которому у тебя нет никаких чувств…
— Но ты всё равно разорвала помолвку с Кайлом?
— Разорвала, — кивнула она. Я позволила себе «открыться» и окунуться в боль, которая окружала Амелию плотным кружевом. Вся её аура была пронизана багряными всполохами, так похожими на кровоподтёки. Просто хотела лучше понять её, почувствовать, что чувствовала она всё это время, какие эмоции сдерживала в себе. — Потому что испугалась. Мы уже начали продавать имущество, положение было крайне шатким, отец начал влезать в долги и не мог с уверенностью сказать, что найдёт выход из ситуации, и я… — её голос надломлено дрогнул и смолк.
— И ты переживала за сестру? — осторожно предположила, тонко ощущая все вибрации, которых раньше не ощущала. Удивительно, что после тяжелого ранения исвета серафима, я будто бы стала ещё сильнее. Или дело вовсе не в даре Элиота?
Амелия потёрла пальцами шею…
— Она должна была обучаться в пансионе благородных девиц, нужно было оплачивать услуги гувернантки, учителей… Я бы с ума сошла, не простила бы себя, если бы Миле пришлось бы от всего отказаться. Жить в нищете. Голодать…
— Но замуж за Айриша ты так и не вышла, — констатировала я невозмутимо, теперь лучше владея собой.
Уголок алых губ Амелии дрогнул.
— Отец всё-таки нашёл способ не дать нам разориться полностью и восстановить наше материальное положение. Он категорически отказал Айришу, за что тот, на него смертельно обиделся, только вот…
— … помолвка с Кайлом уже была разорвана, — закончила я. Упёрла ладони в нагретую черепицу и улыбнулась солнцу. — Но ведь он тоже так ни с кем и не обручился. Ты приехала в академию ради него, ухватилась за призрачную возможность объясниться, обманула отца, заявив, что хочешь замуж за ректора, проделала такой путь. И что, всё зря? — Амелия изумлённо моргнула. Кажется, она просто запуталась, перестала себя понимать, но сейчас, когда я разложила ситуацию по полочкам, начала осознавать. — Более того, разве тебе не понравилось управлять тьмой? Разве чувство превосходства не пьянило тебя? Ты можешь больше, гораздо больше…
— Хватит… — глухо отозвалась она. — Я всё поняла уже, не нужно разводить лишнюю драму.
— Но физическая подготовка у меня всё равно лучше, — ехидно поддела я, искоса взглянув на Амелию. Она улыбалась. Открыто. Искренне. И её тёмные глаза сверкали благодарностью.
Этого