И еще – обреченности.
Люди молчали, хлопали ресницами, а судьба бродила по берегу и посмеивалась. Мбете Лакемба отчетливо слышал ее смех и вкрадчивые шаги, похожие на плеск волн.
Но это длилось недолго.
– Точно, Билли! – громыхнуло с порога не хуже динамита, и дверь с треском захлопнулась, отрезав людей от кровавого солнца, своевольного бриза и запаха, который только притворялся запахом моря. – Запалил фитилек – и кверху брюхом!
Через мгновение к стойке протопал Ламберт Мак-Эванс, известный всему Стрим-Айленду как Малявка Лэмб. Он грохнул кулачищем по деревянному покрытию, во всеуслышанье пустил ветры и огляделся с надеждой: а вдруг кому-то это не понравится?
Увы, повода отвести рыбацкую душу не представилось.
– Совсем житья не стало от треклятых тварей! Четвертый день выходим в море – и что? Болт анкерный с левой резьбой! Мало того, еще и половину сетей – в клочья! Я ж говорил: надо было сразу пристрелить ту грязнопузую бестию, не будь я Ламберт Мак-Эванс! Глядишь, и Хью до сих пор небо коптил бы, и весь Стрим-Айленд не ерзал по гальке голым… эх, да что там! Джину, Билл! Чистого.
Любую тираду Малявка Лэмб заканчивал одинаково – требуя джину.
Чистого.
– Извините, так это вы и есть мистер Мак-Эванс? – вдруг подал голос ихтиолог.
– Нет, Майкл Джексон! – заржал Кукер, снимая с полки граненую бутыль «Джим Бима». – Сейчас споет.
Сам рыбак вообще проигнорировал обращенный к нему вопрос.
– Так я, собственно, именно с вами и собирался встретиться! – сообщил доктор Флаксман, лучась радостью. – Про какую это «грязнопузую бестию» вы только что говорили? Уж не про ту ли акулу, насчет которой с вашего острова поступила телеграмма в Американский институт биологических наук, ново-орлеанское отделение?
– Ну? – хмурый Ламберт соизволил повернуться к ихтиологу. – А ежели и так? Только мы, парень, телеграмму в Чарлстон посылали, а не в ваш сраный Нью-Орлеан!
– Этим бездельникам из Ассоциации? – презрительно скривился Флаксман. – У них едва хватило ума переправить ваше сообщение в наш институт. И вот я здесь!
Осчастливив собравшихся последним заявлением, доктор поднялся, гордо одернул рыбацкую робу – что смотрелось по меньшей мере комично – и начал представляться. Представлялся Флаксман долго и со вкусом; даже толстокожий Лэмб, которому, казалось, было наплевать на все, в том числе и на недавнюю гибель собственного брата Хьюго, перестал сосать джин и воззрился на ихтиолога с недоумением.
– …а также член КИА – Комиссии по исследованию акул! – гордо закончил Александер Флаксман.
– И приплыл сюда верхом на ездовой мако! – фыркнул Малявка Лэмб.
– Почти, – с неожиданной сухостью отрезал ихтиолог. – В любом случае, я хотел бы получить ответы на свои вопросы. Где акула, о которой шла речь в телеграмме? Почему никто не хочет со мной об этом говорить? Сплошные недомолвки, намеки… Сначала присылаете телеграмму, а потом все как воды в рот набрали!
Член КИА и прочее явно начинал кипятиться.
– Я вам отвечу, док.
Дверь снова хлопнула – на этот раз за спиной капрала Джейкобса, того самого здоровенного негра, что махал рукой стоявшему на берегу Лакембе.
– Потому что кое-кто действительно набрал в рот воды, причем навсегда. Три трупа за последнюю неделю – это вам как? Любой болтать закается!
– Но вы-то, как представитель власти, можете мне рассказать, что здесь произошло? Я плыл в такую даль, чуть не утонул…
– Я-то могу, – довольный, что его приняли за представителя власти, негр уселся за соседний столик, и Пако мигом воздвиг перед ним гору истекавших кетчупом сэндвичей и запотевшую кружку с пивом. – Я-то, дорогой мой док, могу, только пускай уж Ламберт начнет. Если, конечно, захочет. А я продолжу. Что скажешь, Малявка?
– Думаешь, не захочу? – хищно ощерился Ламберт, сверкнув стальными зубами из зарослей жесткой седеющей щетины. – Верно думаешь, капрал! Не захочу. Эй, Билл, еще джину! Не захочу – но расскажу! Потому что этот оченьученый мистер плавает в том же самом дерьме, что и мы все! Только он этого еще не знает. Самое время растолковать!
В бар вошли еще люди: двое таких же мрачных, как Ламберт, рыбаков, молодой парень с изуродованной левой половиной лица (по щеке словно теркой прошлись) и тихая девушка в сером платье с оборками.
– Вся эта срань началась около месяца назад, когда мы с моим покойным братцем Хью ловили треску. Ловили, понятное дело, малой сетью…
Risposta-1
– Давай, Лэмб, вытаскивай! – стоя на мостике, Хьюго наблюдал, как наливается блеском рыбьей чешуи сеть, подтягиваемая лебедкой с левого борта. Лов сегодня был отменный, тем паче, что сооружение, скромно именуемое братьями «малой сетью», на самом деле чуть ли не вдвое превышало по размеру разрешенную снасть. Вдобавок Мак-Эвансы забросили еще пару-тройку крючков – открывшийся в Мертл-Бич китайский ресторанчик неплохо платил за акульи плавники.
В этот момент «Красавчик Фредди» содрогнулся.
Противно завизжали лебедочные тали, поперхнулся равномерно тарахтевший мотор, по корпусу прошла мелкая дрожь. Словно кто-то, всплыв из темной глубины, вцепился в сеть с добычей братьев Мак-Эванс, не желая отдавать людям принадлежавшее морю. Но «Красавчик Фредди», унаследовав изрядную долю упрямства своих хозяев, переждал первый миг потрясения и выгнул горбом металлическую спину, разворачиваясь носом к волне.
Лебедка поспешно застучала вновь, тали самую малость ослабли – и, когда сеть мешком провисла над пеной, братья Мак-Эвансы в сердцах высказали все, что думали по поводу зиявшей в сети рваной дыры.
Почти одновременно последовал рывок с правого борта. Леса натянулась и звенела от напряжения, вода кипела бурунами – а потом поводок разом ослаб, и живая торпеда взметнулась над водой, с шумом обрушившись обратно и обдав подбежавших к борту рыбаков целым фонтаном соленых брызг.
– Большая белая! – пробормотал Хьюго. – Футов двенадцать, не меньше!
– Небось, эта скотина нам сеть и порвала, – сплюнул сквозь зубы Ламберт. – Пристрелю гадину!
Он совсем уж было собрался нырнуть в рубку за ружьем, но более спокойный и рассудительный Хьюго придержал брата.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});