Риме образовалась тогда своего рода академия, которая преследовала те же самые цели, что и флорентийское учёное общество, основанное под руководством Лоренцо Медичи, члены которого изучали греческую философию Платона и пробовали свои силы в самостоятельных поэтических произведениях. Подобные стремления считались подозрительными в Риме. Члены литературного общества приняли за правило называть себя в своих собраниях греческими и латинскими именами; но и эта невинная выдумка послужила поводом для обвинения в язычестве, после чего папа подверг их упорному гонению.
При Сиксте IV изучение древнего мира получило более широкое развитие, нежели когда-либо, хотя и в его время не раз поднимался вопрос о том, что увлечение классицизмом представляет опасность для церкви.
Долгое время катакомбы, бывшие некогда каменоломнями, а затем древнехристианскими кладбищами, оставались нетронутыми, и их существование предано было полнейшему забвению. Первые последователи Евангелия воспользовались ходами прежних каменоломен и начали ставить гробы в глубокие стенные ниши, так как не хотели сжигать своих покойников и в то же время не смели хоронить их в земле. Исследование началось с древнехристианских усыпальниц, а именно с катакомб С. Себастиано и Каликста. Вскоре после того начались раскопки языческих могил на Via Appia, отчасти по инициативе папы и частью благодаря двум флорентийским путешественникам, которые случайно открыли древнюю могилу и нашли в ней разрушенный саркофаг с прекрасно сохранившимся трупом молодой девушки. На её голове была корона из множества драгоценных камней; золотистые волосы были связаны зелёной шёлковой лентой. Труп не подвергся ни малейшему разложению, так что казалось, будто смерть наступила за день перед тем. Судя по надписи, это была дочь римского императора. Весь Рим пришёл в волнение от этой находки, потому что до сих пор католическое духовенство доказывало, что только тела святых нетленны. Папа из боязни распространения языческих идей в народе должен был наложить запрет на всякие раскопки и изучение древностей. Между тем любовь к классической древности из Италии перешла в другие страны Европы. Весьма знаменательным фактом можно считать пребывание знаменитого Рейхлина в Риме, который даже произнёс речь перед Сикстом IV.
Громадное здание базилики св. Петра, начатое в первые времена христианства и строившееся в продолжение столетий, представляло в те времена род крепости со своими многочисленными пристройками, монастырями, капеллами, жилищами духовенства и Ватиканским дворцом. Здесь короновались императоры; папа изрекал церковные проклятия и вновь отменял их. Два длинных ряда древних колонн подпирали свод крыши. На дворе, окружённом колоннадами, стоял массивный бронзовый шпиль, снятый с мавзолея Адриана. Фасад церкви был украшен фресками.
Папа Николай V впервые задумал переделать заново Ватикан и церкви, но едва начатые работы прекратились после его смерти. Если Сиксту IV можно было поставить в вину, что он раздавал огромные суммы и земли своим родственникам, то на его преемника Иннокентия VIII пало ещё более серьёзное обвинение. Говорили, что он обязан папской тиарой целому ряду подкупов, с помощью которых он обеспечил себе большинство избирательных голосов; при этом весьма знаменателен был тот факт, что воинственный кардинал делла Ровере (впоследствии занявший папский престол под именем Юлия II) потребовал в виде награды за свой голос несколько крепостей и получил их. Иннокентий VIII не имел ничего общего со своим предшественником и держался совсем другой политики. Он был родом из Генуи, что само по себе ставило его во враждебные отношения с венецианцами и побудило с самого начала искать сближения с Лоренцо Медичи и неаполитанским королём. Члены фамилии Орсини, принадлежавшие к противникам прежнего папы, пользовались особой милостью нового церковного владыки, который везде выдвигал их на первый план, преследуя при этом свои личные цели.
Если тщеславие Лоренцо Медичи играло не последнюю роль в выборе жены из знатнейшей и наиболее уважаемой римской фамилии, то непомерная гордость Клары Орсини, в свою очередь, повлияла на него и в большинстве случаев была одной из главных побудительных причин его многих бестактных поступков. Деньги служили ему только средством для достижения политических и художественных целей. Честолюбие никогда не развилось бы у него в такой степени без влияния Клары, тем более что он всегда чувствовал особенную склонность к поэзии и искусству. С самого раннего детства он был окружён талантливыми людьми; его покойная мать Лукреция, из фамилии Торнабуони, славилась своим поэтическим талантом. Любовь к искусству, отличавшая Лоренцо Медичи, подобно многим из его современников, в значительной мере поддерживалась открытием многочисленных древних изваяний, которые казались неистощимыми. Его поиски в этом направлении увенчались блестящим успехом, так что Флоренция главным образом ему обязана своим художественным значением, и он несомненно положил первое основание позднейшему процветанию искусства у флорентийцев.
Между тем Клара не переставала думать о возвышении фамилии Медичи. Но, к несчастью, этого рода сильные энергичные натуры, прямо идущие к цели, редко бывают способны составить счастье окружающих. Потомство восхищается грандиозными произведениями зодчества и бессмертными сокровищами искусства, но ему редко приходится узнать о том, какой ценой творцы их достигли цели своих честолюбивых стремлений и сколько вблизи их пролито было горьких слёз.
Сестра Лоренцо Медичи Бианка по-прежнему жила с мужем на своей прекрасной вилле близ Флоренции. Прошло несколько лет со времени неудавшегося заговора Пацци, и, кроме смерти второй дочери, Ренаты, ничто не нарушало счастья этого примерного супружества. Само собой разумеется, что материальное положение Гуильельмо Пацци, женатого на Медичи, было вполне обеспечено. Обстановка его дома не уступала роскошью жилищам владетельных особ, и хотя он не мог располагать такими огромными суммами, как Лоренцо Медичи, для украшения комнат, но в них было много ценных произведений искусства. Равным образом воспитание обоих детей — старшего Пьетро и сестры его Марии, которая была несколькими годами моложе его, — было направлено на то, чтобы дать им лучшее образование, какое было возможно по тому времени.
Хотя Лоренцо Медичи редко виделся с зятем и сестрой, но между их детьми существовали самые дружеские отношения, чему способствовало и то обстоятельство, что между ними не было большого различия в возрасте. У Лоренцо было трое детей: старший сын Пьетро, живой и весёлый, второй — Джованни, молчаливый и задумчивый, и, наконец, дочь Маддалена, которая по своему самостоятельному и решительному характеру очень напоминала свою мать, Клару Орсини. Молодой Пацци был на три года старше своего двоюродного брата Пьетро, между тем как его сестра Мария Пацци была моложе всех Медичи.
Маддалена Медичи пользовалась особенным расположением матери; но, несмотря на свой самостоятельный характер, должна была подчиниться воле родителей. В Италии было принято держать молодых девушек в полном отчуждении от молодёжи другого пола; этот обычай соблюдался с двойной строгостью