Читать интересную книгу История испанской инквизиции. Том II - Х. Льоренте

IX. Ужас, внушаемый всем одной только мыслью о тюрьмах святого трибунала, так велик, что в 1682 году, когда служители этого трибунала прибыли к одной женщине в Гранаде с намерением ее арестовать за то, что она вела некоторые маловажные разговоры с женой секретаря инквизиции, она настолько испугалась, что во избежание ареста кинулась из окна и сломала себе обе ноги: смерть ей казалась менее ужасной, чем несчастие попасть в руки святого трибунала. Хотя верно, что некоторыми распоряжениями инквизиция обязывалась иметь двоякого рода тюрьмы: одни, предназначенные для заключенных по делу ереси, а другие для обвиняемых в различных проступках, тем не менее известно, что инквизиция не сообразовалась с данными ей предписаниями; вместо того чтобы обращать внимание на важность дел, инквизиторы руководствовались только чувством злопамятства и личной ненависти, часто ввергая в свои самые ужасные тюрьмы людей, которые не совершили иного проступка, кроме обиды или неуважения к некоторым близким инквизиции лицам.

X. Все лица, арестованные в силу резолюций советов Вашего Величества и государственного совета или по вашему личному приказу, заключаются в королевские тюрьмы. Нет повода иначе обращаться с лицами, которых арестовывают инквизиторы, когда идет речь о делах чисто гражданских, и терпеть гибельные последствия, испытываемые множеством уважаемых фамилий. Противоположное поведение, которого придерживаются инквизиторы, не имеет другого повода, кроме поддержания (даже при этих обстоятельствах) совершенной независимости, которую они всюду демонстрируют.

XI. Другой пункт, не менее существенный, состоит в том, чтобы Ваше Величество соблаговолили приказать, чтобы в случаях, когда инквизиторы… употребят путь церковных наказаний, заинтересованные лица могли жаловаться на это как на злоупотребление… и чтобы по требованию прокурора Вашего Величества трибуналы королевских судебных палат приняли на себя расследование этих апелляций и выносили приговор, сообразуясь с обычаем и с формами, принятыми при жалобах на церковных судей, выходящих из границ их юрисдикции… Судам Вашего Величества необходимо поручить расследование апелляций против злоупотреблений не только когда речь идет об ограничении юрисдикции инквизиторов (это хунта предлагает сейчас) в обстоятельствах, когда они превысят свои полномочия, употребляя церковные наказания в делах чисто гражданских, но и во всех случаях, когда эта мера нужна в отношении церковных судей. Совет Кастилии, проникнутый важностью этого мероприятия, несколько раз уже предлагал это на ваше благоусмотрение.[237]

XII. Третий пункт, необходимый для пресечения постоянных пререканий между инквизиторами и судами Вашего Величества, состоит в определении точным образом, какие лица имеют право пользоваться привилегиями инквизиции, и в установлении практики этого пользования, чтобы устранить беспорядок и злоупотребления в этом деле. Для этого нужно разделить всех лиц на три класса. Первый должен состоять из родственников, слуг и сотрапезников инквизиторов, второй — из чиновников святой инквизиции, третий — из должностных лиц, штатных служителей и служащих в трибунале по найму.

XIII. Что касается первых, хунта должна обратить внимание Вашего Величества на то, что, согласно имеющимся у нее документам, наиболее частые и наиболее сильные пререкания между трибуналами инквизиции и королевскими судами возникают из-за лиц, близких к инквизиторам и воображающих без всякой разумной причины, что они, подобно самим инквизиторам, должны пользоваться всеми активными и пассивными привилегиями инквизиции. Таким образом, если кто-нибудь позволит себе по какому бы то ни было поводу нанести самое легкое оскорбление кучеру или лакею инквизитора; если рассыльный или служанка инквизитора ходят на рынок за покупками и им не дают товаров лучшего сорта; если прислугу заставляют дожидаться или говорят с ней менее вежливо, чем с другими, — во всех этих случаях инквизиторы немедленно начинают говорить об арестах, заключениях в тюрьму и церковных карах. Так как суды Вашего Величества не могут отказаться от защиты своих прав и терпеть, чтобы ваши подданные, переносящие такие нападки и преследования, подвергались другому суду, то часто вытекают отсюда споры, послужившие поводом для величайших соблазнов в государствах Вашего Величества…

XIV. Эта привилегия не может иметь никакого полезного последствия для авторитета инквизиции и не может сделать службу в ней более выгодной. Она была и теперь еще является причиной самых плачевных сцен, когда инквизиторы позволяют себе поступки, весьма далекие от осмотрительности, с какою они должны себя вести, и даже от приличия, которое им никак не позволительно забывать. Поэтому следовало бы устранить опасность, которой они подвергают себя и которая так часто компрометировала их репутацию; следовало бы уничтожить во всех государствах Вашего Величества злоупотребление, являющееся причиной того, что ливрея лакея инквизитора дает отличие и вводит во владение привилегиями, которые ставятся выше страха и уважения к судам Вашего Величества; необходимо положить конец тому, что различные юрисдикции вовлекаются в беспрерывную борьбу из-за права вмешательства, которого не существует в наших законах и которое причиняет столько раздоров при отправлении правосудия…

XV. Государь, хунта признает, что посягательства, которые позволяют себе трибуналы инквизиции, делают необходимыми самые энергичные мероприятия. Ваше Величество, вы помните доклады, доставленные вам уже давно; вы ежедневно получаете сообщения насчет новшеств, которые инквизиторы стремятся ввести и действительно устанавливают во всех владениях монархии, и насчет беспокойства, в котором они держат контрагентов вашей власти… Сколько несчастий могло бы возникнуть как последствие того, что произошло в Картахене Американской, в Мексике, в Пуэбло, а также в окрестностях Барселоны и Сарагосы, если бы неутомимое внимание Вашего Величества не устранило их самыми действенными мерами. Однако инквизиторы упорствуют в своей системе, потому что они уже привыкли все позволять себе и считают повиновение необязательным.

XVI. Судам, которые являются свидетелями этих незакономерностей, надлежит обратить внимание Вашего Величества на то, что лучше всего согласуется со службой вам. Что касается хунты, то она полагает относительно предмета, предложенного Вашим Величеством на ее обсуждение, что она исполнит возложенную на нее обязанность, если предложит четыре следующих главных пункта: 1) чтобы инквизиция в гражданских делах не могла употреблять церковных наказаний; 2) чтобы в случае, если она их применит, суды Вашего Величества были уполномочены воспротивиться этому находящимися в их власти средствами; 3) чтобы привилегии инквизиционной юрисдикции были введены в тесные границы по отношению к служителям и чиновникам инквизиции и к родственникам инквизиторов; 4) чтобы были установлены приемы для быстрого производства дел о подсудности и о взаимных претензиях».

XVII. Граф Фригильяна, член государственного совета, присовокупил, что следовало бы обязать инквизиторов вести отчетность сумм, принадлежащих святому трибуналу. Будучи наместником королевства Валенсия и желая применить эту меру к инквизиторам своей области, он не мог ничего добиться; как будто имущества, конфискованные ими, не принадлежали королю по тому же праву, по какому принадлежали ему поступившие в государственную казну в силу решений других трибуналов. Эти замечания и проект, представленный чрезвычайной хунтой, остались без последствий, потому что главный инквизитор Рокаберти сумел при помощи интриг, поддержанных королевским духовником Фроиланом Диасом, который был подчинен ему как монах, получить благосклонность короля. Что произошло бы, если бы хунта добилась исполнения суровых мер, которые считала необходимыми?

XVIII. Это совещание, которое, по-видимому, было устроено для возвращения порядка ведения дел к истинным правоосновам, само допускает несколько ошибок в юриспруденции. Так, например, оно утверждает: если узурпации инквизиторов, которые они себе позволяют в отношении светских судов, одобрены буллами, то их позволительно совершать. Но это не должно удивлять, ибо эпоха, о которой я говорю, была временем господства крайне ультрамонтанских мнений в канонической юриспруденции. Следует гораздо более изумляться тому, что все вышеизложенное могло быть высказано среди стольких заблуждений и что нашлись достаточно сведущие люди для поддержки принципов, которые очень немногие из испанских юрисконсультов того века осмелились бы защищать.

Статья третья

ПРОПОВЕДЬ, СКАЗАННАЯ ИНКВИЗИТОРАМ САРАГОСЫ

I. В 1693 году позволили напечать указ главного инквизитора, запрещавший чтение произведений Барклая как содержащих несколько еретических тезисов, между прочим тот, который утверждает, что папа не имеет права низлагать королей и освобождать подданных от присяги в верности, и другой, который ставит верховного первосвященника ниже Вселенского собора. Таково было расстройство, царившее в сфере идей и в состоянии знаний в несчастное царствование Карла II. В подтверждение сказанного я приведу проповедь этой эпохи, которая была сочтена достойной чести напечата-ния. Она была произнесена братом Мануэлем Геррой Риберой, матуринским монахом, доктором богословия, профессором Саламанкского университета, королевским проповедником, синодальным экзаменатором Толедской архиепископии и трибунала апостолической нунциатуры. Он произнес эту проповедь в церкви францисканского монастыря в Сарагосе перед арагонскими инквизиторами 1 марта 1671 года, в воскресенье Великого поста, в день чтения ежегодного указа о доносах. Основой проповеди он избрал положенное на этот день место из Евангелия, которое повествует об изгнании Иисусом немого демона и о негодовании фарисеев, утверждавших, что он делает это именем и силою Вельзевула, князя бесовского. Вся его речь была рядом аллегорий, составленных в похвалу святого трибунала и соединенных с возмутительной непристойностью и с нелепым искажением слов Евангелия.