планировку и схему подъездов ради усиления безопасности императорской четы.
Каменное здание гостевого дома окружали зубчатые стены в баронском стиле с двумя маленькими башенками и возвышавшейся над ними главной башней. По меркам Кайтэйна, это довольно скромное сооружение, но граф предпочитал его другим, большим зданиям, не имеющим ни души, ни характера. Его дорогая леди Марго за последние годы переделала интерьеры гостевого дома, добавила к убранству ковры, обитую мебель теплых расцветок и три новых камина. Она предпочитала это место официальной резиденции на планете Арракис в мрачном пригороде поселения Арракина.
Фенринг со своей стороны позаботился о большей безопасности. По его проекту верхний этаж пристроенного дома охраны соединили мостом с главной башней, для того чтобы прикрыть при необходимости подъездной путь со стороны дворца. Выглядел дом по-средневековому, но был очень надежным.
В то утро Фенринг завтракал с женой на террасе, выходящей на огороженный сад. Блюда подали более чем изысканные, лучших не удалось бы сыскать во всем Кайтэйне; Фенринг держал превосходного повара. Однако на этот раз граф проявлял рассеянность и раздражительность, и даже присутствие леди Марго не улучшало его настроение. Он беспокоился и нервничал так, что Грикс Дардик даже не пришел к столу, где собирался представить окончательный вариант доклада.
Одетый во все черное, если не считать серебристой ленты вокруг тульи кавалерийской шляпы, Фенринг с улыбкой извинился перед женой, встал и по крытому укрепленному мосту направился в дом охраны. Двое гвардейцев на противоположном конце моста отсалютовали графу, и он коротко ответил на их приветствие.
Две недели назад они с ментатом вернулись с Каладана, где граф инвестировал в рыбную промышленность планеты, и теперь Дардик должен был представить свое мнение о герцоге Лето Атрейдесе. Но в назначенное время ментат не явился.
Тяжело вздохнув, Фенринг решил, что эксцентричный Дардик, по своему обыкновению, заблудился в лабиринте мыслей. Стоит, как обычно, вывести его из этого состояния и любыми средствами извлечь из него нужные ответы.
Ментат требовался Фенрингу рядом, но не очень близко, и поэтому Дардик квартировал с солдатами в доме охраны, где за ним получалось легко наблюдать. Спустившись по лестнице на первый этаж и думая, как разговаривать с Дардиком, граф несказанно удивился, обнаружив там Императора и Императрицу. Они вели серьезный разговор с одним из ментатов-бухгалтеров, который одновременно являлся капитаном охраны Фенринга.
На лице Императора ясно отражалось раздражение.
– Хасимир, твой неуправляемый ментат вызвал переполох.
Фенринг метнул быстрый взгляд в сторону капитана.
– Почему меня не поставили в известность? – Он повернулся к Шаддаму. – Я быстро бы разобрался с ним, не беспокоя вас, сир.
– Дворцовая охрана подчиняется мне, – напомнил Шаддам.
– Мы пришли с новостями, – сказала Ариката, изобразив на своем красивом лице озабоченность. – Но Грикс Дардик говорит вещи, которые нас расстраивают.
Фенринг не удивился ни на йоту.
– Он постоянно это делает.
– Может, стоит от него избавиться? – предложил Шаддам. – Есть ментаты и получше.
Он посмотрел на своего бухгалтера, который стоял в стороне с ожидающим и, пожалуй, даже надменным видом истинного профессионала.
Император жестом поманил друга за собой и направился к апартаментам Дардика. У двери стояла охрана, а изнутри доносились громкие восклицания ментата, требующего, чтобы его освободили.
Грикс Дардик, несмотря на тщедушность, оказался силен для своего роста, и потребовались двое солдат, чтобы повалить его на пол и удерживать на месте. Белая куртка ментата порвалась, на шее виднелась рана.
Фенринг, который устал лекарствами регулировать непредсказуемое поведение ментата, приказал имплантировать Дардику дозатор, автоматически вводящий ему препараты в нужных дозах круглосуточно. Предполагалось, что этого хватит, чтобы ментат все время оставался сосредоточенным и спокойным. Дозатор работал безупречно. Быстро оценив ситуацию, Фенринг понял, что Дардик вырвал из шеи имплант и бросил его на пол. Стол и стулья валялись перевернутые, пол покрывали осколки стекла.
Граф понял, кто это сделал. Он уставил на Дардика пылающий взгляд, и ментат тут же обмяк, как ребенок, которого строгий родитель застал на месте недопустимой шалости.
Шаддам кивнул солдатам, нетерпеливо вздохнув, и те отпустили несчастного. Он немедленно вскочил на ноги, дико вращая глазами. Будь он птицей, он наверняка бы взмыл в воздух. Ментат посмотрел на графа горящим взором.
– Я отказываюсь от постоянного введения лекарств! Я не могу выносить это ограничение моего замечательного ума! – Он прикоснулся к кровоточащей ране на шее. – Наконец-то, наконец я освободился!
– Некоторое время назад он вырвал из себя вот это, – пояснил капитан. – После чего начал бушевать.
– Как раз когда я завтракаю со своей милой женой, – пробормотал Фенринг.
Он посмотрел на Шаддама и Императрицу. На лице императорского ментата читалось явное неодобрение. Фенринг попытался вернуть ситуацию под контроль.
– Но почему вы здесь, сир? Императрица Ариката упомянула, что у вас, ах-х-хм-м, есть какие-то новости. Вы бы не стали переживать из-за такого пустяка, как безумство ментата.
Ариката протянула Фенрингу почтовый цилиндр с приложенными документами для Фенринга.
– Мы пришли навестить вас, дорогой граф. Мы перехватили срочное сообщение вам от герцога Лето Атрейдеса. Боюсь, что это плохие новости.
– Весьма несчастливые, – добавил Шаддам.
Фенринг принял послание, чувствуя, что ему становится жарко.
– Герцог прислал это письмо мне, но вы прочитали его? – Он перевел взгляд с Императрицы на Шаддама. – Я подпал под такое подозрение, сир, что вы теперь перехватываете личные письма, адресованные мне?
Шаддам небрежным жестом отмахнулся от обвинения.
– Никаких подозрений относительно тебя, Хасимир. Но ты посетил Каладан, чтобы понять, кто такой герцог Лето, как он настроен, следить за ним, участвуя в его делах. – Он вытянул губы и провел ладонью по гладко причесанным напомаженным волосам. – К счастью, в письме нет ничего, что можно было бы тебе инкриминировать. Но новости очень и очень неприятные, друг мой.
Охваченный любопытством, Фенринг с озабоченным видом прочел письмо и ознакомился с приложенными документами. С трудом сохраняя невозмутимость, он прочитал о заразе, поразившей лунную рыбу, в производство которой он только что вложил значительный капитал. Итоговый доклад о смертоносном насекомом, ставшем причиной массовой гибели рыбы, подготовил Сафир Хават.
Не сам ли Лето произвел эту диверсию, чтобы навредить Фенрингу? Момент, когда это произошло, выбран не случайно, это не простое совпадение. Эта потеря чувствительно ударит по его финансам.
Потом он обратил внимание на факт, что клещ этот – не автохтон Каладана. Это инопланетное биологическое оружие. Ланкивейл… Раббан… Харконнены.
Фенринг почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
– Пусть Грикс Дардик оценит достоверность этих данных – как только придет в себя.
Глядя на окровавленного несчастного ментата, Фенринг изо всех сил старался сдержать гнев, но его недовольство еще больше усиливалось от того, что он видел: Императора совершенно не интересует экологическая катастрофа, не говоря уже о финансовых потерях Фенринга.
– Если это правда, сир, то мы должны всей силой имперского закона наказать Дом Харконненов. Граф Глоссу Раббан причинил огромный вред жизненно важной отрасли