Читать интересную книгу Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

«Ученые экспедиции» XVIII в., направленные Петербургской академией наук в отдаленные земли Российской империи, в частности в Сибирь и на Дальний Восток, осуществляли комплексное изучение и сбор артефактов независимо от их культурно-исторической принадлежности. Академические отряды Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции (1733–1743) воочию столкнулись с племенами, живущими в каменном веке. Ученые научились идентифицировать орудия труда и кости животных и даже пытались определить относительную хронологию памятников различного типа. Особое внимание уделялось методичности исследований — тотальной фиксации всех объектов (независимо от их «понятности» и «важности» для науки того времени) при раскопках и разведках, графической фиксации артефактов, приобретению древностей для Кунсткамеры, составлению «ландкарт» и словарей местных терминов, привлечению этнографических параллелей, сопоставлению письменных и археологических источников. Ставилась задача соотнесения предметов, добытых при раскопках, с элементарными функциями жизнедеятельности аборигенов, т. е. этнографического сравнения с фактами их повседневной жизни. Детальное изложение этой академической программы представлено в инструкции академика Г.Ф. Миллера адъюнкту И.Э. Фишеру (1740). Применявшийся учеными комплексно-географический (экосистемный) подход в контексте землеописания различных районов России привел к результатам, не утратившим своего научного значения до сих пор.

Полевые работы дали импульс к рождению собственно археологических методов исследований — фиксации стратиграфических наблюдений и разработки приемов относительной хронологии памятников. Датский епископ, профессор теологии Э.Л. Понтоппидан (1698–1764), автор ряда исторических трудов и инициатор топографической съемки Дании (1761) раскопал мегалитические захоронения на северо-востоке острова Зеландия. Описание памятников было издано им в первом томе «Трудов» (1745) Датского королевского научного общества, где автор отметил, что кремации, найденные под насыпью, залегают ниже, т. е. являются старше остальных погребений.

«Семь идолов в образе разных зверей». Рис. И.В. Люрсениуса. 1735 г.

XVIII век положил начало применению естественно-научных методов в археологии. Лондонское королевское общество не только изучало органические остатки, но и пыталось определить функциональное назначение древних монументальных руин и сделало первые шаги в исторической атрибуции находок, о которых не сообщали письменные источники. Примером разноплановости исследований общества служат работы выдающегося английского антиквара и археолога У. Стакли (1687–1765). Он изучил следы древних построек в разных областях Англии, стремясь восстановить первоначальный образ исчезнувших сооружений и классифицировать их типы по схожим формам, в частности фиксируя стратиграфию курганов. Особое значение имеют отчеты Стакли о полевых исследованиях 1719–1724 гг., в том числе о мегалитических сооружениях Стоунхенджа (1740) и Эвбюри (1743), которые он вслед за предшественниками некритически приписывал друидам. Его выводы были развиты в фантастическую теорию о связи друидского жречества и Стоунхенджа, в результате чего в обыденном сознании англичан в последующее время эти два понятия стали прочно ассоциироваться.

В сотрудничестве с Лондонским обществом директор Гринвичской обсерватории, астроном Э. Галлей в 1720 г. проследил глубину выветривания, которому подверглись камни, и попытался определить возраст Стоунхенджа — 2000–3000 лет (современная радиоуглеродная датировка — от 3020 г. до 2100 до н. э.). Немец Г. Кейслер, путешествовавший по Северной Европе и живший в Англии, в книге «Выборочные северные и кельтские древности» (1720) назвал Стоунхендж саксонским памятником, так как мегалитические каменные гробницы были известны и в Шлезвиг-Гольштейне.

Десятки работ по истории отдельных регионов Англии, Германии, Скандинавии были ориентированы на изучение «варварского мрака». Антикварии пытались отождествить конкретные пункты и видимые следы древности с городами, поселениями, племенами, упоминаемыми античными авторами, отчетливо осознавая, что им должны соответствовать определенные археологические материалы. Древние британцы, кельты, германцы, с которыми соотносилось большинство национальных древностей, в этих работах были романтизированы, уровень развития и масштабы их расселения преувеличивались. Стремление доказать, что предки северных европейцев были не дикими охотниками, а народом воинов, художников, философов, приводило к невероятным измышлениям. Так, профессор Упсальского университета У. Рюдбек (1630–1702) прославился сочинением об Атлантиде (1679–1702), в котором утверждал, что платоновской Атлантидой, колыбелью западноевропейской культуры, была Швеция.

Чтобы найти древности «варварских» племен, упомянутых древними авторами, антикварии раскопали сотни курганов, в погребальном инвентаре которых оказался невыразительный массовый материал. Так, Б. Фоссетт (1720–1776) провел раскопки более чем 750 курганов на юге Англии и опубликовал работы об англосаксонских курганах в Кенте (1757, 1773). Дж. Дуглас (1753–1819) издал «Британскую Нению[12], или Историю погребений Великобритании» и «Историю британских курганов» (1793), отражающие уровень знаний о британских древностях в конце XVIII в. Во Франции изучением местных древностей во второй половине столетия занимался натуралист и антикварий О.Л. Миллен де Грандмезон (1759–1818), хранитель департамента древностей Парижской национальной библиотеки, автор свода «Национальные древности» (1790–1799) и основатель одного из первых археологических журналов — «Magasin encyclopedique» (1795–1816).

Начало научной скифологии связывают с появлением рукописного сочинения московского стольника А.И. Лызлова (1655–1696) «Скифская история» (1692), где собраны сведения западноевропейских (главным образом поздних польско-литовских) и русских источников о древних племенах Восточной Европы. Первые археологические материалы скифской эпохи стали известны благодаря экспонатам Сибирской коллекции Кунсткамеры и раскопанному генерал-поручиком А. П. Мельгуновым богатому комплексу Литого кургана (1763) в Приднепровье. Так называемый Мельгуновский клад был представлен императрице Екатерине II и по ее поручению изучен академиком Г.Ф. Миллером (1764), который не смог однозначно определить этническую принадлежность этого погребения, ошибочно приписанного им финно-уграм.

В XVIII в. появляются и первые исследования по этногенезу северных и восточноевропейских народов, положившие начало археологической германистике и славяноведению. Исторические труды Тацита получают всеобщее признание после выхода их критического издания с подробными комментариями Ю. Липсия (1574). Но уже в эпоху Реформации внимание немецких гуманистов привлекает «Германия» — комментированное издание этого трактата Тацита было подготовлено Б. Ренаном (Базель, 1519). Опираясь на сообщения Тацита и собственные раскопки «полей погребальных урн» (трупосожжения II тысячелетия до н. э. — середины I тысячелетия н. э.) в Нижней Силезии, пастор Л.Д. Герман (1670–1736) приписал их древнегерманским племенам лугиев и квадов. Ранее и даже в начале XIX в. бытовало мнение, что могильники этого типа сами «растут в земле». Погребения того же типа в районе Гессена были приписаны И. Эстерлингом другому племени, упомянутому Тацитом, — хаттам (1714), причем автор сравнивал найденные каменные орудия, которые считал древнегерманскими, с изделиями индейцев Северной Америки.

Немецкие антикварии попытались дифференцировать германцев от славян по различиям в типах погребальных сооружений, приписывая мегалиты германцам (Г. Кейслер, 1720), а курганы — славянам. Археологические данные в этногенетических построениях о северных и восточноевропейских народах широко привлекал шведский историк, профессор красноречия и философии университета в Галле И.Э. Тунман (1746–1778). Намереваясь прояснить историю древнеславянских племен, польский аристократ граф Я. Потоцкий (1761–1815) предпринял серию путешествий по Европе, Азии и Африке. Он оставил ряд исследований о древних народах, а также издал первый историко-географический атлас территории Восточной Европы, составленный по данным античных и средневековых письменных источников (1805, переиздан в 1823 г.).

ПЕРВЫЕ ОБОБЩЕНИЯ

Артефакты, добытые кладоискательскими раскопками, к XVIII в. исчислялись десятками тысяч. Этот объем эмпирического материала настоятельно требовал систематизации. Первой попыткой его обобщения стал монументальный труд «Древности, истолкованные и запечатленные в картинах» (1719, с дополнением — 1724 г.) создателя греческой палеографии Б. де Монфокона, который параллельно с изучением письменных источников три года собирал в Италии предметы античного искусства, а также изображающие их рисунки и гравюры. Вернувшись во Францию, он издал «Итальянский дневник» (1721) со сведениями о раскопках, заимствованными из работ итальянских антиквариев. В «Древностях» представлена античная скульптура, предметы искусства, гравюры античных архитектурных сооружений Италии, Греции, Франции, выполненные в XVI–XVII вв. (с указанием автора и года исполнения), и дана первичная морфологическая классификация памятников по материалу, художественным формам и содержанию. Еще в конце XVII в. Монфокон опубликовал результаты раскопок мегалитических памятников в Кошереле на р. Эр и в первом томе «Древностей» правильно приписал их этнической общности, не знавшей железа. Артефакты рассматривались Монфоконом главным образом как подтверждение изложенных в письменных источниках сведений, а также в качестве материальных свидетельств жизни создавших их людей. Его изданием пользовались многие поколения антиквариев и художников вплоть до середины XIX в.