На Шипку прибыли лучшие воины армии, офицеры армейского управления, командиры корпусов. На восточном склоне горы, фронтом к памятнику, неподвижно замерли строгие ряды почетного караула. На правом фланге колышутся боевые знамена, сверкают трубы оркестра.
День выдался пасмурный и ветреный. Погода подчеркивала суровость скалистых гор, еще больше оттеняла торжественность церемонии.
Под звуки Гимна Советского Союза к монументу подошли генералы и старшие офицеры и, открыв затянутую полотнищем мемориальную доску, прикрепленную к памятнику, возложили венки.
Командующий армией Шарохин произнес речь. Он говорил о немеркнущей славе героических предков и о доблести потомков, умноживших эту славу.
Горное эхо далеко разнесло громовой пятикратный салют. Стоявшие у монумента обнажили головы и преклонили колена.
На мраморной доске, увенчанной пятиконечной звездой, высечена фигура советского воина с винтовкой у ноги и отливает позолотой надпись: "1877-1944, сентябрь
Героям Шипки
От имени частей 3-го Украинского фронта победоносной Красной Армии
Вдали от русской матери-земли
Здесь пали вы за честь Отчизны милой.
Вы клятву верности России принесли
И сохранили верность до могилы.
Стояли вы незыблемей скалы.
Без страха шли на бой святой и правый.
Спокойно спите, русские орлы,
Потомки чтут и множат вашу славу!
Отчизна нам безмерно дорога,
И мы прошли по дедовскому следу,
Чтоб уничтожить лютого врага
И утвердить достойную победу!"
Торжественным маршем прошла перед памятником колонна почетного караула. И еще раз прославленная навеки Шипка огласилась победоносным русским "ура".
Незабываемые, волнующие минуты! Они и сейчас свежи в моей памяти, словно это было вчера.
30 октября мне пришлось побывать на Шипке вторично. Произошло это неожиданно в связи с тем, что Михаил Николаевич Шарохин был назначен командующим другой армией, которая вела бои на правом крыле фронта, у южных границ Венгрии.
Известие об уходе командарма очень расстроило меня. Опечалило оно всех, кто прослужил с ним вместе долгое время и сумел оценить его и как талантливого военачальника, и как старшего боевого товарища.
Провожали командарма его ближайшие соратники: члены Военного совета армии, начальник штаба, начальник политотдела, начальники родов войск и служб, командиры корпусов.
На Шипкинском перевале, как того пожелал командарм, и состоялось наше расставание. На этот раз день был чудесный: яркий, тихий. Оставив машины на площадке перевала, мы поднялись на вершину горы, к памятнику-башне, а затем и на саму башню. Стояли молча, любуясь видом, открывшимся с высоты.
- Вы провожать меня прибыли или на похороны? - шутливо спросил Шарохин, прерывая молчание.
- Мы из уважения к начальству, - в тон ему шутит Шабанов.
На восточном скате на зеленой лужайке был организован завтрак.
Со смехом и шутками уселись мы вокруг белой скатерти.
- Свыше года пробыл среди нас Михаил Николаевич. Большой боевой путь прошли мы вместе, - сказал на прощание Шабанов. - Пришло время расставаться. Но не будем грустить! Лучше пожелаем ему новых боевых успехов. Итак, за здоровье нашего старого, боевого друга и замечательного командующего!
Шарохин в ответ поблагодарил всех за верность долгу и боевую дружбу, а затем, растроганный до слез, расцеловался с каждым.
...Вскоре с полей Венгрии к нам в Болгарию долетели радостные вести. Наши добрые пожелания своему командующему сбылись. Новая армия, которой он теперь командовал, отличилась в боях у озера Балатон. За успешные боевые действия Советское правительство присвоило М. Н. Шарохину звание Героя Советского Союза и воинское звание генерал-полковника. От всей души мы поздравили его с этой заслуженной наградой.
* * *
В конце ноября части корпуса, не прерывая плановой учебы, перешли на казарменное положение. Жить в легких землянках и шалашах поздней осенью стало несносно: сначала заливали дожди, потом начались заморозки.
Местные болгарские власти пошли нам навстречу, и мы вскоре оказались в обжитых казармах. Правда, было тесновато, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.
92-я гвардейская дивизия Матвеева перебралась с берега моря в Бургас, 28-я гвардейская Чурмаева - в Ямбол, а управление корпуса, корпусные части и 188-я стрелковая Даниленко - в Сливен. Армейское управление из Сливена переехало в Софию.
Сливен славился своими горячими лечебными источниками, расположенными в трех - четырех километрах от города. Местные власти забронировали для наших войск на водах несколько постоянных номеров. Туда посылали мы на недельный отдых в качестве поощрения своих лучших воинов - отличников боевой и политической подготовки.
Ямбол расположен в 20 километрах юго-восточпее Сливеиа. Оба города связаны хорошей шоссейной дорогой. Дислокация корпуса очень удачна.
С наступлением зимы внимание командования соединений и частей еще в большей мере, чем осенью, сосредоточилось на качестве боевой и политической подготовки.
На первое место среди воинских частей к началу нового года вышел 282-й гвардейский полк полковника В. Е. Студеникина, на второе - 86-й гвардейский полк подполковника Н. Ф. Кравченко.
Зима пролетела незаметно, а весной фашистская Германия капитулировала. Эта радостная весть застала меня в Софии, где я вместе со своим заместителем по тылу полковником Варкалном находился на армейском совещании. Здесь подводились итоги зимнего периода, разбирались вопросы о подготовке частей к выходу в лагеря.
Не трудно представить, с каким чувством мы уезжали с совещания. Наконец-то свершилось то, к чему мы все так долго стремились и о чем так долго мечтали! Сколько пережито горя и мучений, сколько пролито слез и крови за долгие годы войны! И вот фашистская гидра задушена. Война в Европе закончилась.
Не спала в эту ночь София. Ее парки и улицы заполнили ликующие толпы народа. Не утихало радио. Взявшись за руки и напевая, люди шли на площадь в центр города.
Не спали озаренные ночными огнями и другие города Болгарии, через которые мы проезжали.
- Что ж, товарищ генерал, позади у нас с вами еще одна война, - после длительного молчания сказал мне Роберт Фрицевич.
- Да. У меня по счету третья. А у вас?
- Третья и у меня,
- Пережить три войны - не шутка! Тяжеловато досталось нашему поколению. Половина времени, что мы сознательно живем с вами, ушла на войны.
Открытая машина плавно катилась по шоссе, над головой мерцали звезды, легкий ветерок обдувал наши лица.
В Сливен мы приехали ранним утром.
Обычно жизнь в каждом болгарском городе начинается рано: в четыре пять часов на ногах половина жителей города. А в это утро на ногах был уже весь город. Никто не ложился спать прошлую ночь. У дверей и подъездов вывешивались государственные флаги, поперек улиц натягивались кумачовые полотнища со здравицами в честь Советской Армии и в честь болгарского правительства Отечественного фронта. На улицах и площадях собиралось население со знаменами и плакатами для участия в городской демонстрации, посвященной Дню Победы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});