Читать интересную книгу "Смерть империи - Джек Мэтлок"

Большинству советских людей было трудно понять, что даже если в результате независимости экономике прибалтийских стран придется туго (предположение далеко не безусловное), отношение прибалтов к независимости вряд ли изменится. Трудно было им также уловить, что национальная независимость не обязательно влечет за собой разрыв установившихся торговых связей или взведение барьеров на пути передвижений людей. Причина подобного непонимания ясна: десятки лет Советский Союз жил за железным занавесом, который препятствовал выезду в окружающий мир, равно как и всякой торговле, официально не осуществлявшейся Министерством внешней торговли. Многие политические руководители, которым полагалось разбираться в этом лучше, воображали, что независимость синоним изоляции.

Частично из–за таких неверных представлений большинство русских не симпатизировало целям прибалтов, а тем более населению Средней Азии, поскольку они считали — неправильно, — что высокий жизненный уровень Прибалтики свидетельствует: прибалты получали из союзного бюджета больше, чем была их доля ресурсов и вложений.

Демократические силы, начавшие организовываться в России в 1989 году, тем не менее, считали иначе и пытались выработать общие цели с прибалтами, И пусть большинство предпочитали демократическую федерацию или конфедерацию распаду Советского Союза, они понимали: демократия несовместима с удерживанием прибалтийских государств против их воли.

Саммит на Мальте

К тому времени, когда 1 декабря президент Буш прибыл на Мальту на давно намечавшуюся встречу с Горбачевым, он в конце концов убедился, что может и должен поддержать перестройку, Озадаченный критикой в американской прессе, обвинявшей его в отсутствии инициативы, кругозора и руководящей воли, президент вознамерился изменить представление общественности о себе, выступив с серией предложений, направленных на улучшение отношений. Многие из них относились к сфере экономики.

Аппарат президента опасался, как бы Горбачев не воспользовался встречей для достижения пропагандистских преимуществ, выдвинув какие–нибудь широкомасштабные предложения, однако я считал эти опасения напрасными. Мы неоднократно предупреждали Советский Союз избегать таких сюрпризов, как в Рейкьявике, и они нас в том заверили. Я им верил, поскольку считал, что интересы Горбачева диктуют ему стремление к договоренности с нами, а не препирательство ради крикливого одобрения толпы. Горбачев, по мнению Запада, прекрасно обходился и без ввязывания в пропагандистские игры. В самом деле, в большей популярности Горбачев не нуждался, ему было нужно конкретное американское сотрудничество для достижении тех целей, какие он наметил.

Буш надеялся на пакет крупных предложений, который он мог бы выложить перед Горбачевым, но его аппарат как правило приводил вашингтонский межведомственный процесс к наименьшему значению общего знаменателя, что привело к тому, что представлен был список мер, устраняющих барьеры времен холодной войны для торговли. Большинство их вполне можно было предложить шестью или восемью месяцами раньше — да и следовало предложить. Тем не менее, радовало, что мы наконец–то продвинулись в том, чтобы дать простор более активным экономическим отношениям.

Горбачев прибыл на Мальту, готовый упрекать администрацию Буша в том, что она слишком пассивна в развитии партнерства. Буш, однако, обезоружил его, выдвинув в самом начале первой встречи предложения по снятию экономических барьеров. Горбачев был явно доволен. Впрочем, в ходе последовавшего обсуждения советской экономики Буш с Бейкером были поражены тем, насколько слабо разбирается Горбачев в рыночной экономике. Так он утверждал, что на Западе большая часть собственности является коллективной: к примеру, принадлежит корпорациям.

Действительно, у Горбачева были смутные и порой неверные представления о капиталистической экономике, однако Буш упустил смысл его высказывания о том, что корпоративная собственность является коллективной. На деле–то Горбачев менял значение формулировки «социалистическая» собственность. Пусть язык у него по–прежнему не поворачивался выговорить термин «частная собственность», он был готов рассматривать корпорации, принадлежавшие владельцам акций, приемлемой формой «коллективной» собственности. Удайся ему отстоять такое определение, и оказался бы открытым путь к приватизации крупных государственных предприятий. Это, очевидно, говорило о существенной эволюции его мышления.

Впрочем, такие недопонимания были исключениями на этом саммите. Следом за встречей Рейгана и Горбачева в Рейкьявике, в этот раз удалось достичь, вероятно, большего, чем в любой другой американо–советской встрече на высшем уровне, даже несмотря на то, что никаких крупных соглашений не было подписано. Самым существенным на Мальте, помимо снятия барьеров для расширения торговли, было достижение неформального понимания в том, что касалось Восточной Европы, Германии и прибалтийских государств. Оно явилось результатом не переговорных «сделок» за спинами третьих сторон (чему, понятное дело, воспротивились бы наши союзники и восточноевропейцы), а скорее обоюдных уверений, выросших из обсуждения ситуации.

Горбачев уверил президента, что сила никогда не будет применена в Восточной Европе, что он осознает необходимость вывода советских войск и что он позволит восточноевропейцам свободно избрать себе политико- экономический строй. Он все еще надеялся сохранить в целости Варшавский Договор, но не станет для этого применять силу или грозить силой. Буш, со своей стороны, сообщил Горбачеву, что до той поры, пока не используется сила, Соединенные Штаты не станут пытаться извлечь преимущества из перемен в Восточной Европе и не предпримут ничего, что осложнило бы для Горбачева признание меняющейся ситуации.

Уверения Горбачева в том, что касалось прибалтийских государств, были менее твердыми, чем данные им по Восточной Европе. Он решительно настроен, заявил Горбачев, избегать насилия всеми возможными способами, поскольку использование силы будет означать конец перестройке. Готовый рассмотреть практически любую форму ассоциации для прибалтийских республик, он не допустит одностороннего отделения: прибалтам придется действовать в соответствии с требованиями конституции и закона.

Буш напомнил Горбачеву, что Соединенные Штаты никогда не признавали захвата прибалтийских государств и не признают. Но он уверил Горбачева, что, если против движения за независимость не будет применена сила. Соединенные Штаты не предпримут ничего для обострения положения. Впрочем, продолжил президент, стоит Москве прибегнуть к насилию, как Соединенные Штаты окажутся во власти антисоветских настроений, которые заблокируют дальнейшее развитие наших отношений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});