Ослепли еще три змеи.
Продвижение чудовищ замедлилось, а в рядах врага приутихли радостные вопли.
Одна из безглазых змей беспорядочно изворачиваясь кольцами, судорожно задергалась и затихла бесформенной грудой. Вскоре успокоилась вторая тварь, затем третья, четвертая...
Стрелы арбалетчиков были пропитаны сильнейшим ядом. Пораженные ими змеи дохли одна за другой. Из двадцати чудовищ оставалось в живых только шесть, и маги-заклинатели повернули их вспять, не желали терять столь ценную ударную силу, как скотину на бойне.
Змеиная атака на левый край мауронгов не принесла врагу результатов. Строй хугатонов вновь выровнялся, и тогда на поредевший от атаки змей и растерзанный левый фланг мауронгов устремились тридцать тысяч коников харсов в отчаянной попытке прорвать фронт. Но потрепанные хугатоны поддержал тыловой конный резерв.
В то же время на центр мауронгов навалились сорок тысяч харсийских пехотинцев.
С вершины холма, где на белом коне восседал вершитель Харсии Крион, было видно, как бьющиеся войска колыхались, бурлили потоками конницы, плескались массами пехоты, сходились встречными волнами и клубились темными омутами.
Центр мауронгов под ударом резервных пехотинцев прогнулся, медленно подался назад и вновь выпрямился. Хугатоны продолжали стоять. Но редели ряды бойцов с обеих сторон, а горы мертвецов взрастали. И вот уже пишачи, осмелев, то здесь-то там опускаются на поле. И воронье кружит все ниже. И голодные глаза волков холодной зеленью все чаще блестят среди деревьев.
Но не видно конца битве. Никто не желал уступать победу.
Небесный огонь медленно скрывался за деревьями. Шло время, но ярость битвы не утихала.
Тайлуг продолжал рубиться в первых рядах центра. Чья-то кровь залила рукав его кольчуги по локоть, забрызгала лицо, покрыла бурыми пятнами черный боевой плащ.
Конь под Тайлугом, храпя пеной, скользил копытами по шевелящимся завалам раненых и мертвецов. Рядом, перекосив в зверином оскале лицо, жестоко рубился Дагр. Сигон отстал, затерявшись где-то в людской теснине.
Тайлуг упорно рвался к зеленому знамени на холме.
А на поле сражения, упираясь боками в леса, продолжал бешено ворочаться, колыхаться, рычать и выть чудовищный, окровавленный, обросший железной щетиной пестрый зверь, свитый из сотен тысяч живых и мертвых тел.
Все чаще на поле опускались и тут же испуганно взлетали нетерпеливые пишачи. Бестолково и жадно кружились сотни ворон. Из леса выскакивали волки.
Тайлуг продолжал рваться вперед в жажде добраться до Криона. Молнией метался клинок в его руке, черным пламенем летал за плечами его плащ. Но все чаще спотыкался уставший в битве вороной конь.
Кто-то дико орал рядом, кому-то выбили мозги ударом тяжелой шипастой палицы, где-то хрипела раненая лошадь, и в этом хаосе битвы не было законов и правил иных, чем правило беспощадного удара разящей сталью.
Небесный огонь скрывался за деревьями, и на небо наплывала сумрачная мгла. Но не заканчивалась битва. Никто из противников не желал уступать. На всем пространстве поля ополовиненные армии бились с отчаянным упорством, будучи готовыми лечь здесь полностью. На равные силы нужна была всего лишь малая капля, чтобы нарушить равновесие.
Низкие багровые лучи Небесного огня вновь пробились из-за серой облачной пелены. В их свете Тайлуг, время от времени бросавший взгляды в сторону вражеского знамени, заметил на дальней кромке поля тонкую темную полоску. Она медленно расширялась
Что это? Свежие силы врага на подходе?
Тайлуг яростно рванулся вперед.
Надо успеть! Надо прорваться и срубить башку Криону!
Зеленое знамя на холме тревожно заколыхалось, и Тайлуг увидел вдали другое знамя. Он не поверил глазам своим.
- Это вы?! Вы!? Но вас же на смерть послали жрецы! Вы живы!?
Он узнал знамя своего хугатона.
Хугатон Грифон, потрепанный в боях, но сохранивший свою мощь надвигался на врага с тыла.
При виде своего хугатона Тайлуг ощутил прилив свежих сил, но конь под ним захрапел кровавой пеной, споткнулся и рухнул на землю, сраженный в шею вражеским копьем.
Тайлуг попытался в падении извернуться как кошка и приземлиться на ноги, но его ступня завязла в стремени, и он плашмя во весь рост расстелился на окровавленной снежной каше. Над ним, яростно рыча, занес топор вражеский воин, но застыл, удивленно вскинув взор к небу, подогнул колени и свалился ничком, сраженный в спину мечом бойца в серебристой кольчуге и шлеме с забралом, полностью скрывающем лицо.
Тайлуг вскочил на ноги, благодарно кивнул и в свою очередь прикрыл своего спасители от атаки вражеской сабли. Некоторое время они бились спина к спине пока не подоспели соратники. Среди них был Сигон.
- Ты жив! - радостно оскалился Тайлуг.
Сигон только молча кивнул, успевая отражать удары.
Тайлуг продолжил биться пешим. Рядом с ним бился воин в серебристой кольчуге.
Тем временем хугатон Грифон, потрепанный в боях, но сохранивший свою силу приблизился к полю битвы. Воинов в нем осталось едва ли около четырех тысяч, но харсам, утомленным сражением показалось, что им в спину наступает бесчисленная рать.
Вопли ужаса понеслись над полем, и вскоре всеобщая паника охватила вражеское войско.
Поначалу побежал левый фланг харсов, а затем и все их войско хлынуло вспять. Пехотинцы срывали с себя доспехи, пытаясь сбить своих же всадников и вскочить на их коней, спотыкались, падали под копыта, гибли растоптанные в общем едином крике ужаса и боли.
На холме возле брошенного знамени в одиночестве метался Крион, покинутый личной стражей.
- Стойте! Куда вы! Их мало! Их мало! - истошно вопил он, врезаясь на коне в толпу своих воинов. Но никто из них не поворачивал, никого более не пугал звериный оскал вершителя Харсии.
Перепуганный конь вздыбился под вершителем, сбросил всадника и, взбрыкивая, бросился прочь. Крион свалился ничком в грязный снег. Птица победы, которую, как ему казалось, он поймал за хвост, нагадила ему в руку и улетела в дальние дали, а великие замыслы о мировом господстве рассеялись туманным призраком.
Полыхнуло багровым огнем на ветру знамя Империи и двинулось вперед, а вместе с ним по всему полю десятки стягов хугатонов.
- Харраа! - пронесся над полем яростный клич мауронгов, и вся истерзанная, израненная, окровавленная масса их войск пошла в наступление, обрушивая на вражеские головы гром мечей.
Хугатон Грифон, подобно скалистому утесу среди бурного потока, раскидывал в стороны волны обезумевших от ужаса вражеских воинов. Тайлуг увидел золоченый шлем Криона. Предводитель харсов пытался скрыться в лесной чаще и пробирался к ней через толпу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});