Читать интересную книгу 100 великих катастроф - Надежда Ионина

А как должна повести себя радиация, упрятанная в стальные оболочки мирных реакторов, если бы она вырвалась наружу? Этого не знал никто. Радиация наружу пока нигде не вырывалась, да и с проблемами такими медики еще не сталкивались. Поэтому о последствиях возможной утечки радиации особенно не задумывались.

«Эксперимент» начался в пятницу 25 апреля 1986 года: на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции, располагавшейся примерно в 100 километрах севернее Киева. Его было решено приостановить, чтобы провести ряд технических операций. Однако неожиданно для самих инженеров и техников, обслуживавших четвертый реактор, он повел себя нестандартно, буквально вырвался из повиновения. На нем резко повысилась температура, попытки снизить ее ни к чему не привели. Начался пожар. Уже в субботу, 26 апреля 1986 года, произошли два взрыва, плотная металлическая оболочка реактора прорвалась, не выдержала и бетонная защита. Примерно 180 тонн пылающего урана вырвалось наружу. Радиоактивная мощность ядерного реактора в тот момент составляла 1500 атомных бомб, сброшенных на Хиросиму. Однако настоящие масштабы катастрофы выяснились гораздо позднее.

Три дня советское руководство не хотело делать никаких официальных заявлений, надеялось, что ничего страшного не случилось. Три дня мир находился в полном неведении. И только 30 апреля, когда работники шведской АЭС Форсмарк, расположенной на берегу Балтийского моря, зарегистрировали мощное ядерное излучение, исходившее не от их станции, а от пришедшего с востока облака, был дан сигнал тревоги. Откуда появилось зараженное облако? Ответ был один – с востока, из Советского Союза, в котором имеются ядерные реакторы огромной мощности. Повышенную радиацию зафиксировали также в Японии и США. Именно тогда физики определили, что центром неизвестного ядерного излучения явился взрыв на ядерном реакторе под Киевом.

И все это время на Чернобыльской АЭС в реакторе горели 180 тонн белого раскаленного урана. Горели на открытом воздухе, и никто толком не знал, что нужно делать в первую очередь – тушить пожар, засыпать поврежденный энергоблок или вывозить людей.

В Киеве началась паника. Люди стремились уехать из цветущего весеннего города. Во всех домах закрывались окна, двери, на улицу старались без особой необходимости не выходить. И только тогда правительство начало действовать: стало собирать консилиумы ученых, специалистов, врачей, которые стали сообща искать выход из положения.

Вся страна всколыхнулась. Всяческую помощь были готовы оказать из-за границы. За первые дни тушения пожара на энергоблоке погибли тридцать два человека, двести человек получили ядерное облучение и были по сути обречены. Стало ясно также, что с территории в 200 тысяч квадратных километров, прилегавшей к Чернобылю, на которой проживало примерно сто тридцать тысяч человек, необходимо всех эвакуировать, потому что всем грозила опасность радиоактивного заражения. Но ведь, кроме людей, на этой земле находились еще домашние животные и птицы. Вся эта территория объявлялась зоной заражения, непригодной для проживания в течение нескольких десятилетий.

Вот как описывал аварию один из жителей прилегавшего к станции поселка, который непосредственно наблюдал взрыв и пожар на атомной электростанции. «26 апреля была суббота, день выдался солнечный, теплый. И наш сосед по дому полез на крышу загорать. Но не прошло и нескольких минут, как он вернулся, сказал, что сегодня с утра что-то сильно печет. И его тело действительно быстро покрылось красным налетом, а потом и волдырями, как от ожога. Мы очень удивились. Какое странное солнце! Потом решили вместе слазить на крышу и проверить. Вот тогда мы и обратили внимание, что над Чернобыльской станцией появилось яркое зарево. Как будто вспыхнуло еще одно солнце. Там что-то горело. Но что? Энергоблок? Вечером того же дня с моим соседом сделалось плохо. У него началась рвота, поднялась температура. И его сразу отправили в клинику. И только 27 апреля по радио объявили о пожаре на станции и всем рекомендовали не выходить из домов».

На место катастрофы прибыла самая различная техника, в основном военная – самоходки, бульдозеры. Требовалось засыпать горевший реактор, но проблема заключалась в том, что вблизи его человеку нельзя было находиться дольше одной минуты и десяти секунд. Лишние шестьдесят секунд обозначали верную смерть. Чтобы избежать жертв, инженеры предложили прямо на месте монтировать управляемые роботы-бульдозеры, которые по команде двигались бы к реактору и создавали бруствер из бетона, песка, камней. В то же время сверху тридцать мощнейших вертолетов сбрасывали тонны цемента и дробленого свинца. День и ночь рыли подземный туннель, который вел к основанию реактора. Было решено замуровать четвертый энергоблок в бетонную оболочку, создать вокруг него вечный саркофаг.

В это же время началась дезактивация жилых домов и целых улиц. Сотни поливальных машин лили воду, смывая грязь. Тысячи людей были вынуждены покинуть свои места и перебираться в незнакомые города и поселки. Вырвавшийся джинн из Чернобыля принес неисчислимые беды не только Советскому Союзу.

Радиоактивное облако, прошедшее над Европой, отравило в некоторых местах землю, растения и животных. В скандинавских странах были вынуждены заколоть сорок тысяч домашних животных, 30000 овец на северо-западе Англии оказались облученными и их тоже уничтожили. Тысячи тонн молока в Германии посчитали отравленными и вылили в землю.

Иностранные врачи и специалисты, побывавшие на месте катастрофы, считали, что в предстоящие десятилетия в Европе значительно повысится число людей, страдающих от раковых заболеваний. И, как минимум, число жертв составит 75000 человек. Два американских профессора, Джон Гофман и Карл Морган, сделали прогноз, согласно которому следующие 70 лет примерно полмиллиона человек будут страдать от раковых заболеваний.

Как стало известно позднее, основной причиной взрывов пожаров стали ошибки, совершенные в ходе эксперимента, проводившегося на четвертом реакторе, когда его производительность была снижена на 7 процентов от установленной нормы. Оказалось, что сами контрольные приборы на АЭС не были готовы к отклонению в работе реактора.

И только шестого мая температура ядерного реактора относительно стабилизировалась, но лишь к 30 ноября саркофаг был практически готов. Триста тысяч тонн бетона и шесть тысяч тонн металлов ушло на его сооружение.

В апреле 1991 года советский ученый Владимир Чернышенко сообщал, что в результате чернобыльской катастрофы погибло не тридцать два человека (как официально сообщалось), а, по меньшей мере, от семи до десяти тысяч. И были это в большинстве своем шахтеры и военнослужащие, боровшиеся с последствиями катастрофы. К сожалению, никто не вел точную статистику, никто не подсчитывал число людей, страдающих в настоящее время от последствий Чернобыльской аварии. В. Чернышенко отметил, что в то время советские власти предоставили МАГАТЭ неверные данные, заявив, что выброс в атмосферу составил только 3 процента радиоактивного вещества в реакторе, в то время как самом на деле выброс составил от шестидесяти до восьмидесяти процентов. В. Чернышенко имел в виду, что жертвами этого выброса и радиоактивного излучения стали не только взрослые, но и дети, у которых была поражена щитовидная железа. В конце XX века в разных странах Европы на излечении находятся дети из Чернобыля, получившие большую долю облучения. Зримая катастрофа давно закончилась, а ее незримые последствия все еще дают о себе знать.

ПОЛНОЧНАЯ ТРЕВОГА НА «АДМИРАЛЕ НАХИМОВЕ»

В последний день августа 1986 года от новороссийского причала точно по расписанию, в 22 часа, отошел огромный, величиной с пятиэтажный дом, сияющий огнями пассажирский пароход «Адмирал Нахимов» водоизмещением семнадцать тысяч тонн и проследовал к выходу из Цемесской бухты. Скорость у него в этот момент была небольшая – двенадцать узлов, и направлялся он в порт Сочи. На его борту находилось девятьсот пассажиров и 340 членов экипажа.

Это был пароход германской постройки, взятый в качестве трофея после Второй мировой войны. Ему уже насчитывалось более шестидесяти лет, судно давно трудилось на внутренних линиях и по сути отслужило свой век. Но жаль было расставаться с красавцем-пароходом, внутреннее убранство которого отвечало представлениям пассажиров о роскоши и комфорте 1930-х годов: отделка из красного дерева, ковровые дорожки, зеркала. Однако сама конструкция парохода уже давно не отвечала требованиям Международной конвенции по охране человеческой жизни на море, принятой в 1948 году. Тем более не соответствовала она конвенциям 1960 и 1975 годов. А в начале лета 1986 года пароход был вообще признан не годным ни к эксплуатации, ни даже к ремонту. Тем не менее судно плавало и перевозило пассажиров. Командовал им опытный капитан В.Г. Марков, которому за тридцать лет службы на флоте было присвоено почетное звание «Лучший капитан Черноморского пароходства».