Читать интересную книгу За гранью - Питер Робинсон

— Отвечает на наши вопросы, Мик, как и ты.

— Ума не приложу, за каким бесом вы тратите на меня свое время. Я не могу сообщить вам ничего, чего бы вы уже не знали.

— Ты недооцениваешь свои возможности, Мик.

— Ну хорошо, что на этот раз? — спросил он и с подозрением покосился на Уинсом.

— Хотим уточнить кое-что относительно того вечера, когда пропала Лиан Рей.

— Опять? В который уже раз!

— Да, но ведь мы так и не добрались до правды. Понимаешь, Мик, мы будто лук чистим — снимаем один слой за другим, одну ложь за другой.

— Все, что я говорил, — правда. Она рассталась с нами возле паба «Олд шип», и мы пошли в разные стороны. Больше мы ее не видели. Ну что еще я могу вам сказать?

— Правду. Вы вчетвером куда направились?

— Я уже сказал вам все, что мне известно.

— Нет, Мик, не все, — мягко возразил Бэнкс. — В тот день Лиан была сильно расстроена. Она только что узнала, что ее мачеха ждет ребенка. Тебе, наверно, этого не понять, но ее, поверь мне, эта новость очень огорчила. Поэтому она решила наплевать на «комендантский час» и выкинуть что-нибудь такое, от чего вам было бы чертовски весело, а ее родителям — чертовски не по себе. Не знаю, чья это была идея — не твоя ли, кстати? — но вы решили угнать машину…

— Так, минуточку…

— …принадлежащую мистеру Сэмюэлу Гарднеру. Голубой «фиат», если уж быть точным, припаркованный за углом паба, из которого вы вышли.

— Что за бред! Мы не угоняли никакой машины!

— Мик, закрой рот и слушай, — вступила в разговор Уинсом.

Блэр, посмотрев на нее, нервно сглотнул слюну и замолчал. На лице Уинсом была написана целая гамма чувств — и все отрицательные: презрение мешалось с отвращением и гневом.

— Так куда, Мик, поехала ваша веселая компания? — спросил Бэнкс. — Что произошло? Что случилось с Лиан? Ты, наверное, решил, что этот вечер твой? Хотел залезть к ней под юбку, а она не разрешила? А ты стал ее уговаривать, но немного силы не рассчитал, верно? Ты был под кайфом, Мик?

— Нет! Это ложь. Это все ложь. Она рассталась с нами, как только вышла из паба.

— Мик, ты похож сейчас на утопающего, который пытается схватиться за соломинку. Это тебе не поможет.

— Я говорю правду.

— А я так не думаю.

— Тогда докажите это.

— Послушай, Мик, — обратилась к нему Уинсом, встав со стула и пересекая маленькую допросную. — Мы только что пригнали машину мистера Гарднера в полицейский гараж, где наши криминалисты разберут ее по винтику. Неужели ты думаешь, что они ничего не найдут?

— Ничего я не думаю! — огрызнулся Мик. — Чего мне думать, если я в глаза не видел эту долбаную машину.

Уинсом снова опустилась на стул.

— Они настоящие волшебники в своем деле, наши криминалисты, — сказала она. — Им и отпечатки пальцев не потребуются. Если в машине остался хоть один-единственный волос, они его найдут. А если окажется, что этот волос твой, Иэна, Сары или Лиан, вы погорели. — Она подняла вверх палец. — Один волос. Только вдумайся, Мик.

— Она абсолютно права, — подтвердил Бэнкс. — Они просто чудеса творят, эти эксперты. Я сам кое-что понимаю в ДНК и в волосяных луковицах, но эти парни смогут точно указать место на твоей голове, откуда выпал волос.

— Мы не угоняли машину.

— Я ведь знаю, о чем ты думаешь, — сказал Бэнкс.

— Так вы еще и мысли читаете? Здорово!

Бэнкс засмеялся:

— Да это вовсе не трудно. Ты думаешь: все произошло так давно, что копам не стоит даже стараться. Это было тридцать первого марта. А сегодня? Ага, шестнадцатое мая. Прошло полтора месяца. Какие следы можно найти в машине? Наверняка машину мыли, салон чистили пылесосом… Так ты думаешь, Мик?

— Я ничего не знаю об угнанной машине. — Сложив на груди руки, парень попытался придать себе вид непокорного мученика.

Уинсом презрительно хмыкнула.

— Констеблю Джекмен, кажется, начинает надоедать вся эта история, — сказал Бэнкс. — И будь я на твоем месте, я бы предпочел не доводить ее до крайности.

— Допрос записывается. Вы не посмеете и пальцем меня тронуть.

— С чего ты взял, что мы собираемся применить к тебе физическое насилие?

— Вы мне угрожаете.

— Нет, Мик. Ты нас неправильно понял. Напротив, я хочу все поскорее уладить, после чего доставить тебя обратно на работу или домой к вечерним новостям. Это мое самое большое желание. Но констебль Джекмен, которую трудно не заметить, была бы более чем счастлива увидеть тебя под арестом. В камере, Мик. В полуподвальном этаже. На всю ночь.

— Но я же ничего не сделал. Вы не имеете права!

— Так, значит, эта мысль пришла в голову не тебе, а Мэну?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Что произошло с Лиан?

— Ничего. Я не знаю.

— Держу пари, что Сара скажет, что во всем виноват ты.

— Да я ничего не сделал!

— Она захочет защитить своего бойфренда. Ты ей вообще по барабану, тем более дело запахло жареным.

— Пора заканчивать! — Уинсом посмотрела на часы. — Ну что, запираем его и по домам, — сказала она. — Я уже по уши сыта всем этим враньем.

— Ну а ты как думаешь, Мик?

— Я же сказал вам!

Бэнкс посмотрел на Уинсом, после чего снова обернулся к Мику:

— Придется задержать тебя по подозрению в убийстве Лиан Рей.

Мик вскочил на ноги:

— Да вы что? Я никого не убивал. Никто не убивал Лиан.

— Откуда тебе это известно?

— Я хотел сказать, что я не убивал Лиан. Я не знаю, что с ней случилось. Если кто-то и убил ее, то я тут ни при чем.

— Так, значит, ты при этом присутствовал!

— Нет!

Бэнкс встал и собрал свои бумаги:

— Ладно. Послушаем, что скажет Сара. А тебе, Мик, советую сегодня ночью крепко подумать. Время в камере тянется медленно, особенно в предутренние часы. Рядом какого-нибудь алкаша немытого посадят, который без конца поет «Твое лживое сердце», — красота! Хорошо, что тебе будет над чем поразмыслить: отвлечешься от окружающей действительности.

— О чем размышлять-то?

— Ну, прежде всего о том, что если ты расколешься и расскажешь нам все начистоту, если скажешь, что все затеял Иэн Скотт и гибель Лиан — дело его рук, то этим ты сильно облегчишь свое положение. — Он посмотрел на Уинсом. — Так и вижу, как он отсюда выходит. Выговора ему, конечно, не избежать, но даже никаких записей о приводе в полицию не останется. Что скажете, констебль Джекмен?

Уинсом скривилась, дав понять: она не приемлет предположения, будто Мик Блэр может выйти из участка без обвинения в убийстве.

— А еще о чем? — поинтересовался Мик.

— Ах да! Можешь еще подумать о Сэмюэле Гарднере.

— О ком?

— О владельце угнанной вами машины.

— С какого это бодуна?

— А с такого, Мик, что он по натуре неряха и грязнуля. Он никогда не чистит свою машину ни снаружи, ни внутри.

Дженни даже не пыталась скрыть, насколько она ошеломлена. Она помолчала, собираясь с мыслями и силами для продолжения разговора.

— Откуда вы знаете? — спросила она.

— Мы видели, как она это сделала, — ответил Кит. — Были с ней рядом. Нас можно назвать соучастниками. Но у нее одной хватило духу это сделать.

— Вы в этом уверены?

— Да! — в один голос подтвердили брат и сестра.

Линда Годвин, судя по всему, любила животных, не страдала ночным недержанием, не играла с огнем, но, если она в возрасте двенадцати лет совершила убийство, это свидетельствует о наличии у нее какого-то очень серьезного психического нарушения. А главное — она вполне способна совершить убийство вновь, — лихорадочно размышляла Дженни, а вслух спросила:

— Как же так? Вы что, только недавно вспомнили об убийстве?

Подобно многим своим коллегам, Дженни испытывала недоверие к синдрому подавленной памяти[34] и почувствовала облегчение, когда услышала ответ Лоры:

— Нет. Просто все это словно выпало на время у нас из головы.

— Как это понять?

— Ну знаете, бывает же так, что откладываешь вещь туда, где ее легко найти, а потом забываешь, куда положил, — пояснил Кит.

Теперь Дженни поняла, поскольку подобное происходило с ней постоянно.

— Или иногда делаешь что-нибудь и вдруг вспомнишь, что должен сделать кое-что еще. Я в таких случаях кладу на видное место вещь-напоминание, а потом, хоть убей, не могу ее найти, — дополнила Лора пояснения Кита.

— Я правильно поняла, что вы при этом присутствовали?

— Да, — подтвердил Кит, вздыхая. — Мы были в комнате и видели, как она это делала.

— И все эти годы никому ни словом не обмолвились?!

Лора и Кит посмотрели на нее так, что до Дженни дошло: они в любом случае не проболтались бы. Ведь они с детства были приучены молчать. Линда такая же, как и все они, жертва Годвинов и Мюрреев. Зачем же подвергать ее лишним страданиям?

— Так она поэтому сидела в клетке, когда к вам нагрянула полиция?