— Эрик, ты дурак, — откровенно заявил Уильямс.
Чемберлен вспыхнул и сжал кулаки.
— Я как раз не прочь немного размяться. Повтори-ка свои слова.
— Сядь! — Уильямс даже не потрудился взглянуть в его сторону. — И не очень усердствуй, доказывая правоту моего эпитета. Все мы нервничаем, все на взводе, но это отнюдь не означает, что нам следует сходить с ума окончательно. По крайней мере, не сейчас. Во-первых, даже если не брать в расчет хлыст, мы мало чего добьемся, скрутив нашего тюремщика.
— Мы видели только одного, но он из системы Арктура. В нем добрых семь футов роста, а весит он не менее трехсот фунтов. Он голыми руками сделает из всех нас отбивные. Кажется, ты уже успел испытать его на прочность, Эрик?
После этих слов наступило угрюмое молчание.
— И даже если нам удастся справиться с ним и со всеми остальными на корабле, сколько бы их ни оказалось, — добавил Уильямс, — мы и после этого не будем иметь ни малейшего представления о том, куда нас привезли, как вернуться обратно и как управлять кораблем. — Он сделал паузу. — Так что скажете?
— Проклятие! — Чемберлен нахмурился, отвернулся и молча уставился на стенку.
Дверь распахнулась от мощного пинка. Вошел великан-арктурец и вытряхнул на пол содержимое принесенного с собой мешка. В другой руке он держал наготове нейронный хлыст.
— Последняя кормежка, — буркнул он.
Началась легкая суета, пока земляне собирали раскатившиеся по углам еще теплые, недавно подогретые консервные банки. Мортон взглянул на свою и скривился.
— Послушай, — произнес он на галактическом, немного запинаясь с непривычки, — неужели нельзя принести что-нибудь другое? Меня тошнит от вашего протухшего гуляша. Четвертая банка подряд!
— Какая разница? Я же сказал, это ваша последняя кормежка, — процедил арктурец, закрывая за собой дверь.
Все застыли, парализованные ужасом.
— Что он хотел этим сказать? — выдавил кто-то.
— Они собираются нас убить! — взвизгнул Свини. Глаза его округлились от страха. Судя по голосу, он был на грани истерики.
У Уильямса пересохло во рту, он ощутил, как внутри него поднимается гнев, вызванный заразительным для прочих страхом Свини. Он сдержался — в конце концов, парнишке только семнадцать — и хмуро произнес:
— Прекрати это, хорошо? Давайте есть.
Два часа спустя он ощутил толчок. Корабль сел, путешествие завершилось. Все эти два часа царило молчание, но Уильямс ощущал, как тиски страха с каждой минутой сжимаются все сильнее.
Багровый диск Спики висел над самым горизонтом, дул холодный порывистый ветер. Десять землян, сбившись в жалкую кучку на каменистой вершине холма, мрачно разглядывали своих похитителей. Говорил огромный арктурец Майрон Тубал, а зеленокожий веганец Билл Сефан и маленький лохматый денебианец Ври Форасе смущенно топтались за его широкой спиной.
— Огонь у вас есть, — грубо пробасил арктурец, — а дров здесь в лесах хватает. Костер отпугнет диких зверей. Перед отлетом мы оставим вам два хлыста, с их помощью вы защититесь от туземцев, если они начнут вас беспокоить. А что касается еды, воды и жилья, тут вам придется самим пораскинуть мозгами.
Он отвернулся. Взревев, Чемберлен внезапно бросился на удаляющегося арктурца, но тот отшвырнул его прочь небрежным взмахом руки.
Дверь шлюза закрылась, и почти немедленно корабль оторвался от земли и рванулся вверх. Наконец Уильямс прервал всеобщее оцепенение:
— Они оставили хлысты. Я возьму один, а ты, Эрик, можешь взять второй.
Один за другим испуганные, дрожащие от возбуждения земляне уселись возле костра. Уильямс выдавил из себя улыбку.
— Местность тут лесистая, так что в дичи недостатка не будет. Ну, чего приуныли? Нас тут десять человек, а рано или поздно, но они за нами вернутся. Давайте лучше покажем им, что земляне могут пережить и такое. Что скажете, парни?
Слова его словно упали в пустоту, и лишь Мортон раздраженно посоветовал:
— Почему бы тебе не заткнуться? И без тебя тошно.
Уильямс сдался. В желудке у него застыл холодный комок.
Сумерки перешли в ночь, и круг света вокруг костра сжался до маленького мерцающего пятнышка с пляшущими по краям тенями. Внезапно Марш ахнул, глаза его округлились.
— Там… там что-то приближается!
Все вздрогнули, готовые вскочить, но тут же замерли, затаив дыхание и пристально вслушиваясь.
— Ты просто свихнулся… — начал было Уильямс, но оборвал себя, услышав характерный скользящий звук, который ни с чем невозможно спутать.
— Доставай свой хлыст! — рявкнул он Чемберлену.
Джо Свини внезапно истерично рассмеялся.
И тут воздух содрогнулся от вопля, а со всех сторон на них обрушились тени.
На корабле тем временем тоже кое-что происходило.
Корабль Тубала набирал скорость, удаляясь от четвертой планеты Спики. За пультом сидел Билл Сефан, а сам Тубал, сидя в тесной каютке, двумя глотками прикончил содержимое огромной плоской бутылки с денебианским ликером.
Ври Форасе с грустью наблюдал за этой операцией.
— Он стоит двадцать кредитов бутылка, — сказал он, — а у меня осталось всего две.
— Ну, так не позволяй мне его заграбастывать, — великодушно произнес Тубал. — Меняю пустую бутылку на полную.
— Один такой глоток, — пробормотал денебианец, — и я отключусь до осенних экзаменов.
Тубал не обратил на его слова внимания.
— Это, — начал он, — войдет в историю университета как самый потрясающий прикол за…
И тут послышался звонкий щелчок, почти не приглушенный слоями обшивки, и свет в каютке погас.
Ври Форасе вдавило в переборку, да так сильно, что он мог дышать лишь короткими судорожными вздохами.
— О к-космос! П-полное уск-корение! Что с-случилось с ур-равнителем?
— К чертям уравнитель! — взревел Тубал, с трудом поднимаясь. — Что случилось с кораблем?
Спотыкаясь, он выбрался через дверь в столь же темный коридор. Форасе полз следом. Когда они ворвались в рубку, Сефан сидел за пультом. Его заливал тусклый свет аварийных ламп, зеленая кожа блестела от пота.
— Метеор, — прохрипел он. — Вывел из строя распределители мощности, и теперь вся энергия идет на разгон. Освещение, обогрев и радио также накрылись, а вентиляторы еле крутятся. В четвертом отсеке пробоина.
Тубал вперил в Сефана безумный взгляд.
— Идиот! Почему ты не смотрел на индикатор массы?
— Смотрел, еще как смотрел! — взвыл Сефан. — Так знай, комок шпатлевки, что он ничего не показывал. Он — ничего — не — показывал! А чего еще ожидать от раздолбанной жестянки, взятой напрокат за две сотни? Метеор прошел сквозь защитный экран, как сквозь бумагу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});