Читать интересную книгу Конец легенды (Сборник) - Сергей Лукьяненко

Раздается странный свистящий звук.

– Убедились? Так-то. У вас есть два выбора. Либо вы убираетесь назад, в свою реальность. И исчезаете вместе с ней. Либо переходите на работу в патруль реальности. В исключительных случаях мы берем сотрудников из тупиковых ветвей развития.

– Я выберу третий путь.

– И какой же?

– Я вас уничтожу. Потом вернусь в свой тридцать второй век. Отрапортую, что задание выполнено. И буду ждать, пока мои сестры не сотрут с лица космоса жалкую человеческую расу!

Слышится хруст – будто рвется что-то мягкое, живое. Потом шелест чешуек. Клацанье зубов. Голос Орлова:

– Ну ты и урод, приятель… Геккошка!

Голос студента почти не изменился, только обрел свистящие нотки:

– И не пытайс-с-ся ос-с-скорбить меня, ж-ж-жалкий человечек… Вам не удастся противос-с-стоять нам! Я – с-с-скольз-з-зящая во времени! С-с-суперагент!

– Вовсе не собираюсь кого-либо оскорблять. Гекко – лучшие друзья людей.

Слышен нечеловеческий хохот.

– А люди – лучш-ш-шая еда гекко!

– Да, так было. Но когда в моей реальности люди дали гекко отпор, вы призадумались. Долгие годы мы шли к миру… и это помогло нам дать отпор пришельцам из галактики М-61.

– Когда это было?

– В тридцать четвертом веке. И не пытайся сделать вид, что не знаешь про это! Путешествовать во времени одинаково легко как в прошлое, так и в будущее.

– А про из-з-збиение яиц ты помнишь? В тридцать шес-с-стом веке?

– Это была трагическая ошибка! В тридцать восьмом гекко и люди снова помирились.

– Ха! Ненадолго!

– Слушай, гекко. Мы в патовой ситуации. Давай выберем одну из линий реальности, которая нас обоих устраивает и попытаемся ее…

– Я тебя с-с-съем!

Слышен грохот. Звуки ударов. Взвизги и уханье неведомых устройств. Временами прорывается свистящий голос Ростислава: «3-з-забавное ус-с-стройс-с-ство…» и уверенный баритон Орлова: «А плазмы горя-ченькой не хочешь?»

Наконец звуки приобретают характер более-менее ритмичного мордобоя. Удары становится все реже, потом стихают. Ростислав, уже без шипения произносит:

– Предлагаю передохнуть.

– Поддерживаю.

Противники тяжело дышат. Голос Орлова:

– Ты мне хвост совсем сломал.

– Откуда я знал, что ты тоже гекко?

– Я не гекко. Просто в пятидесятом веке уже нет разницы в формах биологического тела… Так мы далеко не уйдем. Предлагаю кинуть монетку и решить, кто из нас победил. Пусть все решит случай.

– Удача, вы хотите сказать? Давайте. И… предлагаю вернуться к исходным формам.

– Согласен… о, дьявол! Петька?

– Василий Иванович? Живой!

Кто-то из противников всхлипывает. Потом произносит:

– Ведь друзьями были… на одной стороне сражались… а?

– Предлагаю не заходить так далеко. Давай вернемся к исходным формам на момент начала нашего разговора. Я – студент Ростислав, демократических убеждений, обладающий даром предвидения…

– Хорошо, хорошо… А я – комдив Ча… тьфу. Я политик Орлов, борец за великорусскую идею.

– Будем бросать монетку? У меня есть евро…

– Нет уж! Вот, наш русский рубль.

– Хорошо.

– Я – орел, что логично. Если выпадет орел – я победил.

– Допустим. Ты орел, а я решка.

Щелчок пальцев и звук монетки, которая катится звеня и подпрыгивая. Торжествующий голос Орлова:

– Орел! Удача на моей стороне!

– Хорошо… Это чудовищная ошибка мироздания, но… Хорошо. Прощай, Орлов!

– Прощай, Пе… тьфу, Ростислав!

Снова начинают стучать клавиши ноутбука. Звук удаляется, а мы слышим, как стучат башмаки по лестнице. Потом открывается дверь подъезда, становятся слышны звуки улицы. Щелкает зажигалка. Ростислав выдыхает дым, задумчиво произносит:

– Все-таки он дурак. «Удача на моей стороне…» Ха-ха! Только идиот добивается того, что ему действительно нужно. Умный требует обратного, чем убеждает противника в его заблуждениях… Не знаю, кто ты такой, мой вечный враг… но ты нужен мне. Нужен всему человечеству. Если не будет противостояния, не будет борьбы, не будет ненависти – то исчезнет и движение вперед, и воля к победе, и любовь… Ты будешь делать то, что мне нужно, вечный провокатор и подстрекатель… от рождения человечества и до смерти его – ты будешь делать то, что я захочу…

Шаги Ростислава затихают. Зато все громче и громче слышен звук удара по клавишам. Потом слышно, как открывается новая бутылка пива. Глоток. И тихий голос Орлова:

– Дурачок… Молодой дурачок… Как все для тебя просто – есть вечный враг, который будет подстрекать и стравливать, и есть ты – благородный борец, хитрый кукловод, дергающий марионетку за ниточки… Эх, молодость… Как молод ты был тогда, молод и глуп…

Булькает пиво. Орлов печально заканчивает:

– Как я был молод и глуп.

Не спешу

Сжимая в одной руке надкушенный бутерброд, а в другой – бутылку кефира, черт озирался по сторонам. Выглядел он вполне заурядно – мятый старомодный костюм, шелковая рубашка, тупоносые туфли, галстук лопатой. Все черное, только на галстуке алые языки пламени. Если бы не рожки, проглядывающие сквозь аккуратную прическу, и свешивающийся сзади хвост, черт походил бы на человека.

Толик отрешенно подумал, что в зале истории средних веков городского музея черт в костюме и при галстуке выглядит даже излишне модерново. Ему больше пошел бы сюртук или фрак.

– Что за напасть… – выплевывая недопрожеванный бутерброд, изрек черт. Аккуратно поставил бутылку с кефиром на пол, покосился на Анатолия и попробовал длинным желтым ногтем меловую линию пентаграммы. В ноготь ударила искра. Черт пискнул и засунул палец в рот.

– Я думал, хвост будет длиннее, – сказал Толик.

Черт вздохнул, достал из кармана безупречно чистый носовой платок, постелил на пол. Положил на платок бутерброд. Легко подпрыгнул и коснулся свободной рукой потолка – высокого музейного потолка, до которого было метра четыре.

На этот раз искра была побольше. Черт захныкал, засунул в рот второй палец.

– В подвале тоже пентаграмма, – предупредил Толик.

– Обычно про пол и потолок забывают, – горько сказал черт. – Вы, люди, склонны к плоскостному мышлению…

Толик торжествующе усмехнулся. Покосился на шпаргалку и произнес:

– Итак, именем сил, подвластных мне, и именем сил неподвластных, равно как именем сил известных и неизвестных, заклинаю тебя оставаться на этом месте, огражденном линиями пентаграммы, повиноваться и служить мне до тех пор, пока я сам, явно и без принуждения, не отпущу тебя на свободу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});