Злость закипала, точно тёмная и тягучая весенняя смола в котелке. Сейчас её, эту смолу, расплескают по ещё не осевшему снегу на тропе кособрюхов, и могучие звери послушно свернут с удобной и широкой дороги, покорно рванутся в заранее расставленные ловушки… Злость Джейаны сейчас тоже была оружием. И, наверное, самым страшным оружием из всех, что когда-либо знал этот мир.
Перед ней равнодушно дремало мёртвое Сердце. Буян тревожно обернулся — чуткий нечеловеческий слух уловил слабый отзвук осторожно крадущихся шагов. Погоня совсем рядом. Парень вздохнул, повёл могучими плечами. Сейчас он уже точно готов был возблагодарить Дромока. Последний его бой врагу запомнится надолго.
Джейана же словно ничего и не замечала. Стояла, замерев и высоко подняв руку с тлеющим огоньком, — точно разглядывая что-то; однако глаза её при этом оставались закрыты. Буян догадывался — взор Ворожеи сейчас скользит вдоль бесчисленных путей Силы внутри спящего исполина, скользит, чтобы найти ту единственную ниточку, крепящую заветный запор.
Ну что же, пусть. А он, Буян, должен постараться, чтобы у неё оказалось в запасе хотя бы несколько лишних секунд. Человекозверь повернулся и неслышно пошагал-полился в темноту. Он встретит их на изломе лестницы. Пусть они думают, что это даст им преимущество, — ничего им не дадут несколько лишних ступенек, кроме ложной уверенности. Или… или нет, лучше — у выхода из тоннеля. Да, да, это лучше…
Джейана не обернулась. Перед ней огненными росчерками горели вскрытые незримым клинком внутренности Сердца, и, чем дольше взор её отслеживал бесчисленные сплетения и соединения жил, где некогда струилась Сила, тем явственнее проявлялось недоумение: неужели это — творение Великого Духа? Разве можно было сравнить несложную в принципе машину, сжигающую нечто, чтобы на выходе получить стократ меньше Силы, чем возможно, — с дивно сотворённым и украшенным Миром, звёздным куполом, горами, лесами и морем, зверями — и, наконец, с людьми?
Почему же для великого Дара Всеотец избрал такой… такой недостойный Его творящих рук инструмент?
И ещё “почему” — если Силы сейчас нет, откуда же берётся её, Джейанино, волшебство? Впрочем, какое это волшебство — так, одна видимость. Ей не остановить врага, ей не повинуются боевые заклятия, у неё одна надежда — на вот этот злой агрегат, созданный явно не Его руками!
Она узнавала надписи на знакомом языке, хоть и переполненные непонятными даже сейчас словами. Зачем такие таблички Всеотцу, изначально владеющему всей полнотой Абсолютного Знания?
Сердце убивали долго и со знанием дела. Длинные железные штыри — и те пошли в ход. Джейана мысленно застонала. С этим ей не справиться… уже, наверное, не справиться…
* * *
— Огонь только на поражение. Огнемётчики, вперёд! Стрелки во второй линии. Огонь сразу и по всем секторам. Первая пара ставит левый заслон, третья пара — правый. Майк и Снупи сразу продвигаются к лестнице. Борис и Билл, с гранатомётами! Слушайте сюда. По обойме газовых гранат — вниз, сразу, навесным. Через пять секунд после балансировки облака начинаем общую атаку. Всё ясно? Парни, если сделаете хоть что-то не так… не видать нам не только Земли, но и здешних бараков. Хайди! Что на сенсорах?
— Вторичная эмиссия достигла…
— Сам вижу. Растёт с каждой минутой. Ждать больше нельзя. Пошли!..
* * *
— Кристоферсон начал атаку, ваше превосходительство. Они дали видеоканал узким лучом.
Изображение шло плоское, подрагивающее, подёрнутое белым “дымом” помех и потому чувствовало себя явно неуютно на громадном штабном мультиэкране, способном мгновенно отразить информацию с сотен, если не тысяч дозорных точек. Кристоферсон включил передатчик за считанные секунды до начала прорыва, и на экране теперь вовсю бушевало пламя. Две огненные полосы вспороли темноту, жидкое пламя докатилось до перил и громадными рыжими космами полилось вниз. Тёмные фигуры с оружием наперевес рванулись по отсечённому огнём коридору; захлопали примитивные (но и очень надёжные) пороховые гранатомёты; снизу донеслись характерные хлопки и шипение рвущихся газовых гранат.
— Я его расстреляю, подонка!!! Парализующий-2, мы получим безнадёжных уродов… хотел бы я знать, где он раздобыл этот боекомплект… их расстрелять тоже…
Пламя отсечных завес быстро опадало. Через пять секунд после газовой атаки основная группа рванулась из-под прикрытия. Камера последовала за ними, явно укреплённая у кого-то на шлеме. Картинка было дёрнулась, вмешались гироскопы, удерживая прицел. Штурмовики Кристоферсона плотным комком катились к лестнице, иные прыгали прямо через перила, закрепив на железных прутьях когтистые якоря. Атака развёртывалась по всем правилам — и это при том, что после Парализующего-2 никакого сопротивления не могло быть в принципе, внизу коммандос могли встретить только трясущиеся и пускающие слюни паралитики с совершенно пустыми глазами и девственным, как у новорожденного, сознанием.
* * *
Когда темноту рассекли два длинных огненных клинка, Буян уже точно знал, что он будет делать.
Оставаться здесь, сбоку. Пусть огонь отгорит — ему нечем поживиться на каменном полу среди серых железных коробок. А вот потом, когда они повалят… он зайдёт им в спину.
План был хорош, однако фигуры со странными круглыми головами оказались слишком быстры. Когда огонь чуть опал — так, что Буян мог прорваться сквозь его завесу, — рой четвероногих муравьев уже облепил лестницу и градом сыпался вниз. Их оказалось неприятно много — долго ему не продержаться, у Джей будет меньше времени. Плохо, но что поделаешь — так судил Великий Дух.
Буян ринулся следом. Точно бесшумная ночная буря, точно губитель — зимний шторм, выбрасывающий на морские берега обессиленных в неравной борьбе исполинских китов. В два прыжка он настиг бегущих. Когти ударили под круглый поблескивающий шлем, прорвали напрягшийся было материал и вошли врагу в шею.
Первый. Жертва не успела ни крикнуть, ни даже застонать — молча повалилась, Буян перемахнул через труп, ударил второго… когда впереди загрохотало. Эти парни очень быстро соображали.
Первый гибельный веер прошёл мимо — Буян тоже кое-чему научился. Он уже набрал скорость и сейчас летел прямо на сгрудившихся у парапета людей. На бегу упал, покатился чудовищным комком, пропуская над собой второй залп. Совсем рядом вновь расцвела огненная поросль — стрелок промахнулся лишь на ничтожную малость. Однако же промахнулся, и Буян врезался в самую гущу врагов. Это был его единственный шанс — второго промаха бы не последовало.
Однако на сей раз ему противостояли умелые бойцы. Никто из них не собирался даром подставляться под смертоносные когти. Как бы быстро ни двигался Буян, враги оказались ещё расторопнее. Оставив одно мёртвое тело, они откатились; ожидая стрельбы, Буян резко пригнулся — как оказалось, зря. Что-то защёлкало и зашипело, плечи обдало горячей липкой дрянью; стремительные ручейки потекли по спине, в ноздри ударило нестерпимым смрадом. Буян рванулся — поздно; струйки в один миг отвердели, парень оказался намертво прилеплен к полу. Когти лишь впустую скользили по упругим канатам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});