Читать интересную книгу Новый Мир ( № 10 2008) - Новый Мир Новый Мир

“На практике этот бунт выражается в модных фразочках вроде: „Славяне основали Великую Арийскую Гиперборею, а Достоевский — белорусский еврей” (замечу, что первая часть этого высказывания непременно влечет за собой вторую, и это объяснимо: „плюсквамперфект” должен утвердить себя за счет „перфекта”)”.

“<...> когда „евреями” вдруг становятся и Пушкин с Лермонтовым, и Достоевский со Львом Толстым, и Ахматова с Цветаевой, и Блок с Булгаковым, сие означает, что евреи как таковые здесь абсолютно не при делах. Это не „ юдофобия ” . Это маскирующаяся под нее культурофобия ”.

Дмитрий Бавильский. Активист партии здравого смысла. На 52-м году жизни скончался известный критик и публицист, постоянный автор газеты “Взгляд” Александр Агеев. — “Взгляд”, 2008, 16 июля <http://www.vz.ru>.

“Саша постоянно искал этот [“общий”] язык, пытаясь объясниться со всеми слышащими и слушающими. Педагогический запас, просветительская сила его казались неисчерпаемыми. До последних дней он читал, писал, думал, формулировал, искал выход. В Бога не верил („мы не представлены…”), оттого и искал возможности преодоления всех возможных кризисов на этой земле”.

Дмитрий Бавильский. Вслед покидающим нас птицам. — “Взгляд”, 2008, 7 июля <http://www.vz.ru>.

“<…> для консервативного в целом журнала „Беспомощный” — важная и этапная находка. Существенно совпадение направления поисков писателей и редакции: текст помогает „Новому миру” нащупать плацдарм для наступления в сторону непридуманного, но и, в то же время, не отказываться окончательно от достижений изящной

словесности. <…> Текст [Кирилла] Кобрина и [Андрея] Лебедева, с обилием ссылок и сносок, которые так стильно смотрятся в новомирском макете, курсивов и курсоров дробей и выделений, сублимирующих интерактивность, оказывается идеальным вместилищем недомолвок и ускользаний эстетики переходного периода”.

Павел Басинский. “Люблю большие жанры и больших писателей”. Беседу вела Татьяна Ковалева. — “Культура”. Еженедельная газета интеллигенции. 2008, № 26, 10 — 17 июля <http://www.kultura-portal.ru>.

“Каждое лето, как маньяк, перечитываю „Анну Каренину” — мой любимый роман, самый великий роман в мире. Полтора столетия прошло, а все абсолютно современно и живо. Разве только одеты по-другому, но этого не замечаешь. И язык нисколько не стал архаичным. Можно бесконечно читать и открывать там что-то новое. То борода у Вронского вырастет (серьезно!), то Анна не бросится под поезд, а просто упадет под влиянием плохого настроения и двойной дозы опия”.

Александр Беззубцев-Кондаков. Три героя Василия Розанова. — “Топос”, 2008, 23, 24 и 28 июля <http://topos.ru>.

“Розанов шел прочь от литературы, но тем не менее так и не покинул ее пространства, будто бегство Розанова расширяло границы литературы, вводило в нее темы и проблемы, которые прежде не осмысливались никем. Розанов уходил, не уходя, а литература следовала за ним, как нитка за иголкой”.

Сергей Беляков. Серьезно и просто. — “Взгляд”, 2008, 18 июля <http://www.vz.ru>.

“Людмила Улицкая смотрит на человека глазами биолога, генетика. Человек не душа и не дух, но именно „тело”, „организм”, это не делает его существование ни примитивным, ни животным. „Организм” не менее сложен, чем „дух”. Человек отличается от прочих живых существ хотя бы свободной волей, правом выбирать, но, в сущности, он часть природы и абстрагироваться от собственной природы не может. <...> „Все люди рождаются свободными и равными в правах”. На этом и сейчас весь западный мир стоит. Но биолог Улицкая смотрит на человека иначе. Люди не равны от рождения”.

Михаил Бойко. Благословение Блудницы. Со дня рождения Николая Чернышевского — 180 лет. — “НГ Ex libris”, 2008, № 23, 10 июля <http://exlibris.ng.ru>.

“<...> какими должны были быть мотивы человека, с таким запалом и одновременно занудной серьезностью доказывавшего, что „прекрасное в действительности не уступает прекрасному в воображении”, а „осязаемый предмет действует гораздо сильнее отвлеченного понятия о нем”? <...> Весь мой жизненный опыт убеждает меня, что доказывать подобные вещи может прийти в голову только тому, для кого они отнюдь не очевидны — не сами собой разумеются, а являются результатом работы мысли и логических умозаключений. То есть для аутиста. И адресованы они были в первую очередь самому автору — отсюда явный отпечаток самопринуждения, самоуговора, самовразумления. Чернышевский был „функциональным аутистом” (так называется неклиническая форма аутизма). Это как раз тот случай, когда может пригодиться аутоанализ (по аналогии с шизоанализом) — метод, разрабатываемый философом Федором Гиренком. Согласно этому подходу, аутист мучительно и часто тщетно пытается прорваться сквозь застилающую пелену внутреннего мира к действительности. Чернышевский — аутист, бредущий на ощупь в испарениях собственного воображения”.

Михаил Бойко. Я — фетишист. Из записной книжки литературного критика. — “Органон”, 2008, 10 июля <http://organon.cih.ru>.

“<…> каждый критик в состоянии „вести” (то есть читать все выходящие произведения) 20 — 30 писателей и „отслеживать” боковым зрением еще примерно столько же. Остальные писатели если и упоминаются им, то только через запятую. Другого пути у критика нет — иначе он просто захлебнется в потоке информации. Между тем число только столичных писателей исчисляется тысячами. А плодовитость некоторых из них просто изумляет. Это означает, что критик при отборе анализируемых произведений изначально вынужден руководствоваться внелитературными соображениями”.

“Художественные тексты тоже имеют свои феромоны. <…> Аргументация, сообщаемая критиком, чаще всего не имеет отношения к действительному критерию выбора. Интеллектуальные конструкции возводятся критиком не для того, чтобы прояснить подлинные мотивы, а для того, чтобы завуалировать их и оправдать сделанный выбор постфактум”.

Михаил Бударагин. Человек в обстоятельствах места и времени. — “Новые

хроники”, 2008, 21 июля <http://novchronic.ru>.

“В любом внятном полемическом контексте книга Павла Святенкова [“Машина порядка”], разумеется, стала бы событием очень громким. <...> Святенков — прекрасный публицист: он раздает всем сестрам по серьгам, провоцирует на диалог, спорит, конструирует etc . Он делает то, что и должен делать автор актуального политического текста. Все это более или менее работает на короткой дистанции одной-двух статей, когда событие еще живо. Как только речь идет о книге, разговор словно бы обрывается на полуслове. Как ни странно, то же самое происходит и в литературе, где существует достаточно известных и одновременно стоящих чтения писателей, но нет ничего, что бы можно было бы даже с известными допущениями назвать „литературным процессом””.

Дмитрий Быков. Живой человек. — “Огонек”, 2008, № 29, 14 — 20 июля <http://www.ogoniok.com>.

“Окуджава обгонял его по части цитат, разошедшихся на афоризмы и заголовки, и по количеству стихов, известных всей стране наизусть. Высоцкий — по накалу культа. Бродский — по международному (а впоследствии и внутрироссийскому) авторитету.

Евтушенко — не единственный, а один из многих, и без сравнения с этими многими его стратегия будет непонятна. Думаю, что эта стратегия была бессознательна — так сказать, от избытка сил и чувств, — но оказалась выигрышной: он сделал само свое существование фактом литературы <…>”.

“Гастарбайтеров придумал Сатана”. Так считает Герман Садулаев — самый

популярный в России чеченский писатель. Беседовал Дмитрий Орехов. —

“МК в Питере”. Российский региональный еженедельник. 2008, 11 июня <http://www.mk–piter.ru>.

“ — Твои книги удивляют читателя не только откровенными сценами и нецензурной лексикой, но и язвительной критикой в адрес современной российской демократии. Ты — коммунист?

— В каком-то общем, неортодоксальном смысле, — да. Я левый. Уж точно не либерал-демократ, не сторонник капитализма. Мне кажется, годы оголтелой пропаганды западных ценностей не убили в российском человеке тяги к справедливости, к разумности, к нравственности. Это и есть социализм, который не только возможен, но и неизбежен. Потому что другой вариант — это окончательный развал и гибель”.