Однако, повнимательнее прислушавшись к самой себе – к своим чувствам, не говоря уже о теле, – она пришла к выводу, что все это не было плодом ее воображения.
Остававшиеся еще сомнения разом исчезли, стоило его голове просунуться в тонваген, где Кэт с Джеффом обсуждали детали следующего эпизода программы «Дети Кэт».
Алекс постучал в стену фургона. Кэт подняла голову, оторвавшись от очередной папки с личным делом. Джефф тоже обернулся на стук.
– Мистер Пирс, – с удивлением протянул он, – приветствую вас.
Алекс ответил на приветствие ее ассистента, но его глаза не отрываясь смотрели на Кэт.
Ее реакция на его появление мало чем отличалась от той, которую обычно в таких случаях демонстрируют в комедиях: она вся обмякла, как будто из нее вынули скелет. Безжизненные пальцы не могли удержать даже шариковой ручки, и та, скатившись с папки на ее колени, упала на пол фургона.
– Я сейчас… – Чувствуя общую неловкость, Джефф пробормотал что-то о необходимости срочно отлучиться и быстро покинул машину, оставив их наедине.
Алекс продолжал смотреть на нее через открытую дверцу фургона. На нем были джинсы и неглаженая рубашка с завернутыми до локтя рукавами. Его волосы, как обычно, казались взъерошенными ветром.
– Привет, Алекс. Что тебя привело сюда? Он обернулся, взглянув через плечо на то, как съемочная группа устанавливала видеоаппаратуру на парковой лужайке. Видеооператор с Джеффом обсуждали, под каким углом лучше проводить съемку. Один из ассистентов проверял микрофоны. Охранник, на присутствии которого настоял Билл, курил, прислонясь к стволу дерева.
– Я никогда не видел, как ты работаешь, – ответил Алекс, снова поворачиваясь к ней лицом. – Во всяком случае, на натуре.
– Это не такое красивое зрелище, каким оно видится с экрана телевизора.
– Если ты не возражаешь, я тут немного побуду. Значит, они не будут ничего обсуждать. Что ж, прекрасно. Похоже, он решил делать вид, что между ними ничего не произошло той ночью, – ее это вполне устраивало. Пожалуй, он прав, и так даже лучше. Он пришел к ней тогда в середине ночи, отчаявшийся, умоляющий помочь ему избавиться от физического и эмоционального напряжения, что свидетельствовало о том, что ему тоже присущи слабости, как и всем смертным. Кэт ответила на его мольбу, не выказав ни малейшего сопротивления, что, в свою очередь, свидетельствовало о том, как легко она поддается его влиянию.
В ту ночь им обоим недоставало самоконтроля и здравого смысла. Она не могла упрекать его в том, что он использовал ее, одновременно не упрекая и себя, что так легко позволила ему это сделать. Зачем снова возвращаться ко всему этому? Чтобы не чувствовать себя неловко, почему бы не сделать вид, что этого просто не было?
Кроме того, она не была уверена, что сможет при ярком дневном свете обсуждать то, что произошло между ними глубокой ночью. Даже одни воспоминания об этом заставляли ее щеки пылать от смущения.
– Что ж, если тебе так хочется, можешь остаться, разрешила она ему. – Но, вероятнее всего, тебе надоест раньше, чем мы освободимся.
– Сомневаюсь.
Джефф нерешительно подошел к ним.
– Э-э, Кэт, Шерри только что приехала вместе с Джозефом.
– Сейчас иду.
Она обула кроссовки и завязала шнурки. Алекс помог ей выйти из фургона.
– Спасибо. – Перед Шерри, Джеффом и ожидавшей ее съемочной группой Кэт пыталась выглядеть беззаботной, несмотря на то что у нее все еще подгибались колени из-за его неожиданного появления.
Однако вскоре Джозеф полностью завладел ее вниманием, заставив на время забыть об Алексе. Росту этого ребенка помешала болезнь, сделавшая из него калеку, и, несмотря на то что ему было семь лет, он выглядел едва на четыре. Его ноги были затянуты специальными стальными скобками, но тем не менее мальчик мог передвигаться без посторонней помощи. У него были большие уши и такие толстые линзы в очках, что глаза казались совсем крошечными.
Ковыляя навстречу Кэт, мальчуган так и сиял улыбкой.
– Я пришел сниматься на телевидении, – гордо заявил он.
Шерри Паркс рассмеялась.
– Я думаю, мне следует заранее предупредить вас, Кэт. Этот ребенок – прирожденный артист. Следите за ним, а то как бы он не затмил вас в этой программе.
– Как приятно снова встретиться с тобой, Джозеф.
Они познакомились на пикнике у Ненси Уэбстер. Глядя на него сверху вниз, Кэт сузила глаза и угрожающе проговорила:
– Но, если я замечу, что ты затмеваешь меня, я приму меры. Запомни, здесь одна звезда, и это я.
– Ладно, – смеясь, согласился Джозеф. – Это он будет нас снимать? – Мальчик показал рукой на Алекса.
– Нет. Он просто зритель. Его зовут мистер Пирс. Он пишет книги.
– Книги? Честное слово?
– Рад с тобой познакомиться, Джозеф. – Алекс пожал мальчику руку с такой серьезностью, как будто тот был взрослым.
– Вы такой высокий.
– Не-а, это у меня ботинки на каблуках. – Алекс поднял ногу и продемонстрировал малышу каблук своего ботинка. – Без них во мне всего пять футов пять дюймов.
Смех Джозефа был похож на искрящиеся пузырьки воздуха в бутылке шампанского. Кэт сделала себе мысленную пометку непременно записать его на пленку. Кто сможет устоять против такого смеха?
Она представила Джозефу остальных, и Джефф объявил, что можно начинать. Кэт взяла мальчика за руку и повторила:
– Не забывай, лучшие кадры мои.
Они с Джозефом уселись рядом на карусели. Ассистент режиссера прицепил им на одежду микрофоны, и Кэт взяла у мальчика небольшое интервью. Она болтала с Джозефом о пустяках, пока он не перестал замечать телекамеру и стесняться.
– Ты бы хотел, чтобы тебя усыновили, Джозеф?
– А то нет. А у меня будут братья и сестры?
– Может быть.
– Это было бы здорово.
Все его ответы отличались подкупающей искренностью. Операторы одновременно снимали его интервью в двух ракурсах, чтобы при редактировании монтировать куски с обеих камер, создавая впечатление, что вся пленка снималась по меньшей мере двумя телекамерами поочередно.
Затем Кэт и Джозеф гуляли среди дубов с заросшими мхом стволами, а сзади них шел телеоператор, держа камеру на плече.
Когда Джефф объявил, что они отсняли весь необходимый для сюжета материал. Алекс протянул Джозефу руку.
– Если ты когда-нибудь надумаешь стать звездой экрана, я хочу быть твоим импресарио. Идет?
Улыбка Джозефа стала еще шире. Кэт опустилась на корточки и обняла его.
– Будем надеяться на лучшее, ладно?
– О'кей. Кэт, ты не беспокойся. Если меня не усыновят, я не буду на тебя в обиде.
В ее горле образовался комок. Отец Джозефа сбежал, когда ребенок еще не появился на свет, мать страдала депрессией и употребляла наркотики. Когда Джозефу было три года, власти штата забрали у нее мальчика. С тех пор он жил в приемных домах. Он заслуживал семьи, любви и ласки. С его обаянием и чувством юмора этот ребенок стал бы прекрасным приобретением для любой семьи. Кэт было очень жаль возвращать его Шерри – она махала им вслед до тех пор, пока машина не скрылась из виду. Алекс провел рукавом по вспотевшему лбу.