– Если заплатите, это еще не реквизиция, – недовольно проворчал Собеско. – Реквизиция – это когда отнимают бесплатно.
– А какая разница? Кому здесь и сейчас нужны бумажки, пусть даже и золотые сертификаты? Народ уже сориентировался: все самое нужное не купишь ни за какие деньги. Лекарства, например, или тот же бензин. Садитесь же, у нас не так много времени.
Задние сиденья в джипе были сняты, вместо них высилась горка аккуратно запакованных тючков. Еще дальше, у заднего борта, деликатно погромыхивала на ухабах бочка из-под бензина.
– Слышите? – спросил Чолль. – Она пустая. У нас был тройной резерв горючего, но кто же знал, что придется делать такой крюк?! А эти проклятые грузовики пьют бензин как буйволы, целыми ведрами!
Собеско угрюмо молчал.
– Я вижу, вам не нравится моя идея? Вам не хочется хитростью отнимать бензин у бедных крестьян? А я не хочу идти сто или двести километров пешком вместе с женой и больным сыном! Или, может, вы любите дальние походы?! До Кодирне осталось чуть больше двадцати километров, и я точно знаю, что оттуда и до самого Лешека я не получу ни от кого ни литра! Вообще, последний и единственный, кто поделился с нами, был ваш приятель полковник. Он разрешил залить в баки около трехсот литров.
– Вы общались только с полковником? – спросил Собеско. – А с ним не было такого черноволосого и очень загорелого мужчины лет тридцати пяти? Зовут Стин или Эстин.
– Не видел, – покачал головой Чолль. – Но в сам город мы не заезжали, там были очень сильные разрушения после бомбежки. Ну так как? Вы со мной? Или я поворачиваю обратно. Без вас мне не справиться: военных эти куркули боятся и уважают, а если я захочу купить у них бензин, они просто рассмеются мне в лицо.
– Я с вами, – сказал Собеско. – Вы правы. В такое время нужно держаться друг за друга.
– Вот и хорошо, – кивнул Чолль. – О, вот и развилка. Направо – к Кодирне, а нам – налево. Надо понимать, деревня за теми посадками. Если карта точна, конечно…
Дорога пересекла узкий язык лесопосадки, поднялась на пригорок, и потрясенный Герэн Чолль рывком остановил машину. Деревни больше не было. Нет, карта не врала, она вообще была здесь не при чем. Деревня Тепорне с населением от двухсот до пятисот человек – несколько десятков домов, разбросанных в живописном беспорядке среди садов и виноградников, – никуда не переместилась и не исчезла с лица земли. Просто сейчас это было одно большое пожарище, на фоне которого кое-где торчали остовы домов, закопченные печные трубы и черные скелеты деревьев с торчащими черными сучьями. Ветер прижимал к земле и рвал на части редкие струйки серого с желтизной дыма.
– Это скорее танки, чем самолеты, – определил Собеско. – После бомб все выглядит немного иначе.
– Я знаю, как выглядит после бомб, – буркнул Чолль. – Вот это меня и беспокоит.
Он снял ногу с тормоза, и машина медленно покатилась под уклон.
– Вы еще надеетесь найти здесь бензин? – удивился Собеско.
– Что поделать, это мой последний шанс, – Чолль снова включил зажигание. – Заметьте, разрушения не сплошные. Вон те сараи, например, остались целы. Так почему бы где-нибудь не уцелеть и гаражу? Или вы еще опасаетесь, что пришельцы еще там?
– Да нет, пожалуй, – пожал плечами Собеско. – Здесь им уже нечего делать.
Первое, что они увидели, въехав в деревню, были ноги. Просто ноги без каких-либо следов туловища и прочих частей тела, уткнувшиеся в лопухи на обочине. Затем Чоллю пришлось резко повернуть, чтобы не наехать на безголовый труп, лежащий, раскинув руки, поперек дороги в большой загустевшей луже красно-бурого цвета.
Больше мертвых тел не попадалось. То ли большинство жителей успело уйти, то ли они были застигнуты врасплох и погибли в своих домах. Зато в изобилии попадались битые кирпичи, обломанные ветви и прочие препятствия, а метров через сто дорогу окончательно преградили обломки дома, разметанного снарядом буквально по кирпичику.
Герэн Чолль заглушил мотор.
– Вы, наверно, оставайтесь здесь, в машине, а я тут пошурую, – предложил он Собеско. – Вас как, не сильно растрясло?
– Да нет, вроде бы.
Собеско действительно чувствовал себя вполне прилично. Голова не болела, и даже треснувшие ребра почти не напоминали о себе.
Шуровал Герэн Чолль довольно долго – почти час. Но когда он появился откуда-то из-за угла, в каждой руке у него было по канистре.
– Полные! – радостно крикнул он еще издали. – Сейчас я опять туда схожу. Там в гараже автомобиль завалило, попробую еще и из бака бензин слить…
Внезапно – Собеско даже не успел заметить, как это произошло, – из развалин наперерез Чоллю вышел еще один человек. Одет он был, несмотря на промозглую осеннюю погоду, в невероятно грязную нательную рубаху и такие же грязные штаны. Лицо его было испачкано землей и сажей, в волосах застряли мелкие щепки и прочий мусор, но в руках он держал охотничью двустволку крупного калибра, направленную прямо в живот Герэну Чоллю.
– А ну, положь на место, – процедил он сквозь зубы. – А то я щас тебя тут положу. Живо!
Надо было срочно вмешиваться. Собеско действовал, почти не раздумывая.
– Сержант, что там у вас?! – прикрикнул он начальственным тоном. – Это что, местный житель? Ведите его сюда! Да, вы! Подойдите ко мне! Доложите, что тут у вас произошло!
Подействовало. Собеско с облегчением перевел дух. Герэн Чолль, кажется, тоже. Местный житель опустил ружье и медленно, как сомнамбула, двинулся к джипу. Из его доклада, невнятного и сбивчивого, в конце концов стало понятно следующее.
Пришельцы напали на деревню ночью, точнее он сказать не может, поскольку не смотрел на часы. Откуда пришли пришельцы, сколько их были, не знает. Он выскочил из дома в чем был, успел только натянуть брюки. Помнит, как жена подхватила дочку, вначале она была рядом с ним, потом он ее потерял. Да, рядом с ними бежали и другие люди, где они теперь, что с ними, он не знает. Вокруг была стрельба, дома горели, ему удалось добежать до посадки и там в темноте, не разбирая дороги, он свалился в какую-то яму, где и просидел до рассвета. Куда ушли потом пришельцы, он не видел. Утром он вернулся в деревню, два часа искал живых, никого не нашел, тогда…
– Ясно! – прервал его Собеско. – Хорошо. Хотя, какое тут, к черту, хорошо, ничего хорошего! Все равно, спасибо вам за нужную информацию. Сержант, выпишите ему квитанцию об оприходовании сорока литров бензина для нужд действующей армии. И заплатите ему, по двойной довоенной цене, пожалуй.
Больше всего Собеско опасался, что у Чолля не найдется ничего такого, что может сойти за квитанцию. Но Герэн Чолль, по-хозяйски загрузив канистры в джип, невозмутимо вынул из портмоне какую-то бумажку и несколько банкнот и вручил все это местному жителю, впавшему в состояние ступора. Когда Собеско в последний раз, уже с пригорка за деревней, оглянулся назад, он все еще неподвижно стоял посреди улицы с деньгами в одной руке и смотрящим в землю ружьем в другой.
– Ловко вы его, – одобрительно сказал Герэн Чолль, когда машина уже проезжала лесополосу. – А как вы угадали, я ведь действительно был когда-то сержантом. Еще в старой, картагонарской армии.
Собеско только развел руками.
– Вы удовлетворены? – спросил он.
– Ну, за неимением лучшего. Все же сорок литров есть сорок литров. Вместе с тем, что есть в баке, может и хватить до Лешека. Меня гораздо больше волнуют танки. Как вы думаете, они все еще где-то поблизости?
Собеско пожал плечами.
– Кто его знает? Хотя сколько я с ними не сталкивался, они вечно куда-то спешили, попутно сжигая все по сторонам, до чего могли дотянуться. Надеюсь, с ночи они успели уйти достаточно далеко.
– Я тоже. Обидно было бы нарваться на пришельцев, когда до Кодирне осталось всего двадцать километров. И знаете, когда вернемся, лучше молчать о танках. Скорость нашего каравана от этого все равно не изменится, а народ будет спокойнее. Ладно?
"А надо было сказать, – не раз и не два думал потом Собеско. – Тогда, возможно, все поворачивались бы хоть чуточку быстрее".