Читать интересную книгу Трилогия тумана (сборник) - Карлос Сафон

Ханна побежала во весь дух к опушке леса. Свежий ночной воздух трепал мокрую от холодного пота одежду, прилипавшую к телу. Прежде чем ступить на тропинку, пересекавшую чащу, Ханна обернулась посмотреть на дом, со страхом ожидая увидеть в темноте сада своего преследователя. Но призрак не гнался за ней. Девочка глубоко вздохнула. Холодный воздух обжег горло, и в легкие будто вонзился раскаленный гвоздь. Ханна уже собралась двигаться дальше, когда заметила силуэт, распластавшийся на фасаде Кравенмора. На черном полотне из мрака вылепилось объемное лицо, и Тень стала спускаться, точно огромный паук, лавируя между горгульями.

Ханна припустилась бежать по лабиринту темноты, пролегавшему по лесу. Луна улыбалась в просветах между кронами деревьев, окрашивая ночную дымку в бледно-голубые тона. Ветер дирижировал хором шелестящих голосов сотен тысяч листьев. Деревья окаменелыми призраками вставали на пути и угрожающе тянули к ней ветви, похожие на жадные лапы. Девочка бежала изо всех сил на просвет, маячивший в конце заколдованного туннеля, к брезжившему выходу, который казался тем дальше, чем упорнее она стремилась к нему.

Возникший в чаще гул наполнил лес. Продираясь сквозь заросли, Тень сносила все на своем пути, подобно смертоносному тарану пробивалась к девочке. Крик застревал в горле. Ветви, сучки и колючки исцарапали в кровь руки, плечи и лицо Ханны. Усталость стучала в грудь, как деревянная кувалда, затуманивая разум. Внутренний голос коварно уговаривал сдаться на милость изнеможения, лечь и подо ждать… Но Ханна знала, что нужно бежать. Она должна выбраться из этого места. Еще несколько метров, и она окажется на дороге, которая ведет в город. Там она могла найти машину, кого-нибудь, кто подвезет ее и поможет. Стоит пересечь кромку леса, и она будет спасена.

Далекий свет фар машины, ехавшей вдоль Английского пляжа, мазнул темноту чащи. Ханна собралась с силами и закричала, призывая на помощь. У нее за спиной из зарослей вырвался ураган и взметнулся вверх, к верхушкам деревьев. Ханна запрокинула голову и посмотрела на густую крону, застилавшую луну. Тень медленно расправляла крылья. Девочка в последний раз вскрикнула. Пролившись дождем дегтя, тень рухнула на Ханну с высоты. Девочка закрыла глаза и представила лицо матери, улыбчивой и разговорчивой.

Мгновение спустя она почувствовала, как холодное дыхание Тени коснулось лица.

5. Крепость, окутанная туманом

В условленное время яхта Исмаэля выскользнула из дымки, кисейным пологом стелившейся над поверхностью лагуны. Ирен с матерью спокойно сидели на веранде и с наслаждением пили утренний кофе с молоком. Мать и дочь посмотрели друг на друга.

– Нет необходимости напоминать тебе… – начала Симона.

– Нет необходимости, – перебила Ирен.

– Когда мы с тобой в последний раз говорили о мальчиках? – спросила мать.

– Когда мне исполнилось семь лет и наш сосед Клод уговорил меня отдать ему юбку в обмен на штаны.

– Маленький паршивец.

– Ему было всего пять, мама.

– Если они таковы в пять, то представь, какими они становятся в пятнадцать.

– Шестнадцать.

Симона вздохнула. Шестнадцать лет, подумать только. Дочь собиралась уплыть со старым морским волком.

– Тогда мы ведем речь о взрослом человеке.

– Он всего на год с хвостиком старше меня. Когда ты перестанешь меня опекать?

– Ты желторотый птенец.

Ирен снисходительно улыбнулась матери. Надсмотрщика из Симоны не получилось бы.

– Успокойся, мама. Я знаю, что делаю.

– Это меня и пугает.

Яхта проскочила тесное устье бухточки. Исмаэль отсалютовал, приветствуя дам с палубы. Симона смотрела на юношу, настороженно вскинув брови.

– Почему бы ему не подняться сюда? Ты бы нас познакомила.

– Мама…

Симона сдалась. В конце концов она и не надеялась, что подобная уловка сработает.

– Ты хочешь от меня что-нибудь услышать? – спросила Симона, явно капитулируя.

Ирен поцеловала мать в щеку.

– Пожелай мне хорошо провести день.

Не дожидаясь ответа, Ирен побежала к пристани. Симона наблюдала, как дочь ухватилась за руку незнакомца (на ее придирчивый взгляд, на мальчика он совсем не походил) и прыгнула на борт яхты. Когда Ирен повернулась и помахала матери, Симона выдавила улыбку и махнула в ответ. Она следила, как яхта удалялась по направлению к лагуне, залитая яркими умиротворяющими лучами солнца. На перилах веранды сидела чайка – возможно, тоже мать, переживавшая трудный момент, – и смотрела на женщину со смирением во взоре.

– Несправедливо, – обратилась Симона к чайке. – Когда дети рождаются, никто не предупреждает, что потом они начинают делать то, что когда-то давно делал ты сам.

Птицу нисколько не тронули ее сетования, и она последовала примеру Ирен: расправила крылья и улетела. Симона посмеялась над своей наивностью и решила, что пора отправляться в Кравенмор. «Работа лечит все», – подумала она.

Яхта легко скользила по волнам. Берег незаметно превратился в тонкую светлую линию, отделявшую землю от неба. Восточный ветер наполнял паруса «Кеанеос», и нос яхты рассекал хрустальную, сверкавшую изумрудными бликами поверхность воды, сквозь которую просвечивало дно. Весь опыт морских путешествий сводился у Ирен к короткому плаванию от Английского пляжа к мысу, совершенному несколько дней назад. И теперь девочка с замиранием сердца созерцала завораживавшую красоту лагуны, которая открылась с новой точки зрения. Дом-на-Мысе уменьшился до размеров белой точки среди скал, а разноцветные фасады городских домов мерцали в лучах, отражавшихся от поверхности моря. Вдали спешили к горизонту последние тучи, догоняя грозовой фронт. Ирен смежила веки и прислушалась к голосу моря. Когда она снова открыла глаза, картина осталась прежней. Окружавшая девочку красота была настоящей.

После того как яхта легла на курс, у Исмаэля не осталось других дел, кроме как разглядывать Ирен, совершенно околдованную великолепием морского простора. С научной дотошностью Исмаэль начал изучение с белых, не тронутых загаром лодыжек. Неторопливо и добросовестно он проложил маршрут дальше, вплоть до первой остановки, задержавшись взглядом на верхней части бедер, которую с необычайной дерзостью обвивала тонкая ткань юбки. Тогда юноша продолжил путешествие, в полной мере оценив удачную топографию стройного девичьего тела. Исследование заняло бесконечно много времени. Неожиданно встретившись глазами с Ирен, Исмаэль сообразил, что подробный осмотр не остался для нее не замеченным.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– О ветре, – солгал он как ни в чем не бывало. – Ветер меняется, смещается в южном направлении. Такое происходит, когда идет шторм. Я подумал, что тебе понравится, если мы сначала сплаваем за мыс. Зрелище потрясающее.

– Зрелище чего? – невинно спросила Ирен.

Теперь сомнений не оставалось. Исмаэль понял, что девушка над ним подшучивает. Не обращая внимания на ее шпильку, он повел яхту к крайней точке течения, которое огибало рифы в миле от мыса. Как только судно миновало порог, перед ними открылось безграничное пространство широкого пустынного и дикого пляжа. Он простирался до границы голубоватой дымки, курившейся вокруг горы Сен-Мишель – крепости, окутанной туманной пеленой.

– Это Черная лагуна, – пояснил Исмаэль. – Она получила такое название потому, что глубина здесь намного больше, чем в Голубой лагуне. Там белое песчаное дно и всего метров семь-восемь ниже уровня воды. Эллинг.

Морская терминология была пустым звуком для Ирен, но первозданная красота этого места вызывала у нее благоговейное чувство, и от восторга по коже бежали мурашки. Ее внимание привлекла глубокая каверна в скале, похожая на отверстую пасть хищника, пытавшегося выпить море.

– За рифами небольшая овальная бухта. Течение туда не доходит, и с морем бухточка соединяется узкой расселиной. С противоположного ее края находится Пещера Летучих Мышей. Видишь, туннель, уходящий в толщу утеса? Говорят, в 1746 году буря прибила к этим скалам пиратский галеон. Останки корабля и пиратов и по сей день лежат там на дне.

Ирен недоверчиво посмотрела на спутника. Исмаэль, наверное, был неплохим капитаном, но по части вранья недалеко ушел от юнги.

– Истинная правда, – настаивал Исмаэль. – Иногда я ныряю в гроте. Пещера углубляется в скалы и тянется до бесконечности.

– Покажешь? – спросила Ирен, притворившись, будто поверила нелепой истории о пиратах-призраках.

Исмаэль слегка покраснел. Ее слова сулили продолжение приключения. И содержали намек на обязательство. Одним словом, он услышал сигнал опасности.

– Там полно летучих мышей. Отсюда и название, – предупредил юноша, не в силах придумать более убедительного возражения.

– Обожаю летучих мышей. Лапочки с крыльями, – откликнулась она, как и прежде, посмеиваясь над ним.