в беспорядках снаружи.
Папа говорил безо всякого выражения. Отстранился и сел. Мы тоже, только надзиратель остался стоять. Я смерил его взглядом. Он что, так и собирается тут маячить и слушать наши разговоры, не предназначенные для посторонних ушей? Очевидно, да.
– Райан, как ты себя чувствуешь? – Маме было абсолютно все равно, что происходит снаружи.
– А ты как думаешь? – От горечи папин голос зазвучал чуть-чуть выразительнее.
– Ты же жив. Я так рада…
– А я нет. Я был готов умереть, – угрюмо ответил папа.
– Райан!..
– Мэгги, я серьезно. Неужели ты в самом деле думаешь, что я предпочту остаться здесь и гнить в камере? Меня должны были повесить. Это было бы даже милосерднее.
– Не говори так! – воскликнула мама.
– Почему? Это же правда.
Мама опустила глаза, мучительно подбирая слова.
Щелкнул замок, и это заставило всех нас обернуться. В зал вбежала Келани Адамс: руки распростерты, на лице ликование. Мы встали. Келани обняла нас всех по очереди, даже меня для ровного счета.
– Ну что ж, первую битву мы выиграли. Переходим к следующей. – Келани кивнула. – Я уже подала прошение о помиловании и…
– Мисс Адамс, при всем моем уважении, большего вы не добьетесь, – перебил ее папа.
– Ну что вы, напротив! – возразила Келани. – Я сейчас обращусь ко всем моим должникам – и не только к ним. Вы не виновны в том, что вам вменяют, и я это докажу.
Мама схватила Келани за руку и искренне улыбнулась ей:
– Мисс Адамс, я хочу поблагодарить вас за помощь во всем этом. Если бы не вы…
– Ваша благодарность немного преждевременна. – Келани ответила маме такой же улыбкой. – Но ничего. – Она обратилась к папе. – Теперь нам нужно…
– Келани, все кончено, – проговорил папа. – Они не стали убивать меня быстро. Решили растянуть удовольствие. Я никогда не выйду за ворота этой тюрьмы, и мы с вами прекрасно это знаем.
В папином голосе звучала такая убежденность, что все мы онемели, но лишь на миг.
– Может быть, вы и знаете, но я – определенно нет, – отрезала Келани.
Однако папа, кажется, не слышал ее.
– Райан, не сдавайся, пожалуйста! – взмолилась мама. – Еще есть надежда. Мы обжалуем приговор. Мы еще столько всего можем сделать…
– Я не хочу, чтобы вы что-то делали. Отсюда должен быть выход, и я сам его найду, – сказал папа.
– Райан!.. – Мама встревожилась.
– Не волнуйся, любовь моя. Я уже все обдумал, – сказал папа.
Я медленно покачал головой, глядя на папу, и вдруг сообразил, что делаю. Покосился на надзирателя. Тот по-прежнему глядел прямо перед собой, но теперь выражение его лица было уже не бесстрастным, а беспокойным. Он посмотрел сверху вниз на папу, потом на маму – и покачал головой.
– Простите, что вмешиваюсь, – заметил он мягко. – Только, прошу вас, скажите мужу, что сбежать из этой тюрьмы невозможно. Он с тех пор, как его помиловали, только об этом и твердит. Объясните ему, что все входы постоянно охраняются, а ограда находится под током круглосуточно и без выходных.
Мама посмотрела сначала на охранника, потом на папу:
– Райан, ты же не собираешься наделать глупостей? Дай мне слово!..
Папа улыбнулся медленной страшной улыбкой и открыл рот, чтобы ответить, но тут зазвенел звонок.
– Райан, прошу вас, прошу, доверьтесь мне и позвольте сделать свою работу, – сказала Келани. – Я обязательно вызволю вас отсюда. Вам нужно только верить.
– К сожалению, время свидания окончено, – сказал надзиратель.
Папа направился к двери.
– Райан! – окликнула его мама.
– Не бойся за меня, Мэгги, – сказал папа. – Я скоро выберусь отсюда. Вот увидишь.
И он двинулся дальше – прочь от нас, к выходу. Надзиратель вежливо кивнул маме и Келани. Келани кивнула в ответ. Но мама этого не заметила. Она смотрела вслед папе. Надзиратель вывел папу из зала. Мама прошептала что-то в полном отчаянии.
– Что ты сказала? – спросил я ее как можно мягче.
Мама повернулась ко мне, в глазах ее стояли слезы.
– Он даже не попрощался.
Глава 79
× Сеффи
Странный тихий стук в окно я услышала не сразу. А как только поняла, что слышу, тут же инстинктивно сообразила, что стучат уже давно. Вытирать лицо я не стала, а подошла к балконной двери и открыла. У моих ног лежали мелкие камешки.
Каллум!
Каллум – у нас в саду. Я свесилась с балкона и