– Я же сказал – мне мешают! Главным образом – люди Круга. Помог бы найти их центр, я бы его уничтожил – и дело с концом.
«Круг является самоуправляющимся объектом».
– Что это значит?
«Несмотря на определенную иерархию, в нем нельзя выделить систему централизованного управления. Даже я не знаю всех его связей».
– Тогда какого дьявола даешь советы? Кстати, ты обещал дать мне дополнительный способ давления на всех, кто нам мешает.
«Если речь идет о метаязыке – тебе уже поздно что-либо учить. Если о метабое – у тебя есть возможность получить информацию от воинов Круга».
– Ты имеешь в виду этого Посвященного, перешедшего к нам в услужение? Дмитрия Щербаня? Но ведь иерархи перекрыли ему канал доступа к Хроникам.
«В мое поле зрения попал еще один мастер – Тарас Горшин. Возьми его, он владеет сиддхами и несколькими Ключами доступа к метаязыку. Он будет более полезен, чем Дмитрий. Хотя это далеко не главное, чем тебе придется заниматься. Мне нужна связь с Союзом Двенадцати Неизвестных. Есть результаты, о которых я не знаю?»
– Ты же контролируешь все, что я делаю, – удивился Эдмонд Анатольевич. – Как я могу что-либо утаить?
«Я не всегда нахожусь внутри тебя, ты для меня только скважина, линия связи с твоей реальностью. Если информации больше нет, прощай».
– Гуд бай, – ответил Рыжайс, шевельнув рукой, будто и в самом деле прощался с кем-то.
В голове прошелестел сквознячок, и она стала пустой и звонкой, как сосуд, из которого вылили содержимое. Зато исчезли и неприятные ощущения, связанные с травмой позвоночника. «Квартирант» и на этот раз не забыл слегка «прибрать» квартиру – тело Эдмонда Анатольевича, очистить его от «мусора» солевых блокировок и других физиологических шлаков. Ненадолго, конечно, всего на пару суток, но Эдмонд Анатольевич радовался и этой передышке, позволявшей ему чувствовать себя почти здоровым человеком.
У стола возник телохранитель в черных очках, почтительно склонил голову:
– К вам посетитель, босс.
– Зови, – кивнул президент «Купола».
Через минуту в кабинет вошел Ельшин с букетом цветов и коробкой в руках, перевязанной атласной лентой.
– Поздравляю, Георгий Георгиевич! – сказал он с лучезарной улыбкой.
– Фу-ты ну-ты, ветки гнуты! – стукнул себя по лбу Эдмонд Анатольевич. – Я же совсем забыл!
Он, конечно, лукавил. Вчера ему исполнилось сорок три года, и не поздравил его с днем рождения только заместитель начальника антитеррористического Управления ФСБ Генрих Ельшин, занятый в одной из операций службы. И вот теперь полковник наверстывал упущенное.
– Что это? – с любопытством кивнул на коробку Рыжайс.
– Вам трудно угодить и еще труднее удивить, – сказал Ельшин, – а человек я небогатый, поэтому не взыщите. Это опытный образец генератора боли «пламя», больше известного как «болевик». Прямо, как говорится, с пылу с жару – после лабораторных испытаний.
Он открыл коробку и подал Эдмонду Анатольевичу необычной формы пистолет с толстым дулом красного цвета. Тот повертел его в руках, с интересом разглядывая детали и примеряясь к рукояти.
– Спасибо, Генрих, это, пожалуй, действительно лучший подарок с твоей стороны. Работает? – Он направил ствол на Ельшина.
Улыбка полковника потускнела.
– Не надо испытывать его на мне, босс. «Болевик» работает, и весьма эффективно. Промышленный образец будет готов к концу года.
Эдмонд Анатольевич еще раз прицелился в Ельшина, бросил генератор телохранителю.
– Спрячь пока. – Посмотрел на Ельшина: – Теперь выкладывай, что у нас плохого.
Улыбка совсем погасла на губах Генриха Герхардовича.
– К сожалению, неприятностей избежать не удалось. Смирнову каким-то образом удалось разрушить свой мозг, сканер его не взял. Мы подготовили ловушку для его ученика Тараса Горшина, но не учли глупость некоторых наших сотрудников.
– Кто проштрафился на этот раз?
– Полковник Гольдин из отдела внутренних расследований. Он допустил ошибку, и Горшину удалось уйти.
– Гольдина ликвидировать!
– Ну зачем же, – бледно улыбнулся Ельшин, – он нам еще пригодится. Это его первый прокол. Смирнова-то он взял.
– Что еще?
– Это пока все. Остальное движется в рамках плана и контролируется.
Ельшин поежился. Иногда взгляд Эдмонда Анатольевича стекленел, словно он впадал в коматозное состояние, и это было страшное зрелище, будто с полковником разговаривал мертвец.
– Горшина найти! И взять живым!
– Но он слишком много знает…
– Именно поэтому и взять живым, что много знает. Это приказ! Надеюсь, проблем с этим у тебя не возникнет?
– Можете не сомневаться. – Генрих Герхардович почувствовал дрожь в коленях, на лбу выступил холодный пот. Он знал, что означают последние слова президента «Купола». Люди, у которых возникали проблемы, – исчезали.
– Свободен.
Ельшин сдвинул каблуки, боднул головой воздух, направился к двери.
– Да, вот еще что, – остановил его Рыжайс. – Убери-ка потихоньку Барона. Надоел он мне своим кретинизмом. «Купол» без него обойдется.
Ельшин еще раз наклонил голову и вышел.
В машине его ждали водитель и скучающий Дмитрий Щербань, в последнее время начавший раздражать полковника своим панибратским поведением.
– Что сказал покойник? – пошутил он, имея в виду Рыжайса.
– Он еще тебя переживет, – буркнул Ельшин, делая знак водителю, чтобы тот ехал. – Не найдешь мне Графа в ближайшие три-четыре дня, уволю!
Дмитрий подобрался, понимая, что начальник не зря находится не в добром расположении духа.
– Что, наш подарок не понравился?
– Твоей заслуги в его разработке нет. – Генрих Герхардович подумал и добавил со вздохом: – Да и моей тоже, честно признаться. Но твой приятель-соученик нужен боссу живым.
– То он приказывает ликвидировать его, то теперь взять живым. Может, подождем, пока сменится настроение, и боссу понадобится труп Графа? Ничего он не знает такого, чего не знаю я.
– Тем не менее приказ есть приказ. Мне он тоже нужен живым. Интересно будет покопаться в его мозгах, вдруг он действительно вышел на Тексты?
Дмитрий поскучнел.
– Я в это не верю. Не в способности клиента, а вообще, в теорию скрытой информации, влияющей на законы физики. Если бы она существовала, ее давно бы нашли до нас.
– На то и существует Круг, чтобы ее охранять. – Ельшин усмехнулся. – От таких, как ты. Короче, бери команду и начинай искать Графа. К субботе его голова должна быть в нашей лаборатории вместе с телом… пока. Не в лаборатории господина Георгия Георгиевича, подчеркиваю, а в нашей.
– Понял, сделаем.
– Как? Ты же сам говорил, что он сбежал, дома его нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});