Читать интересную книгу Дисфункция реальности: Угроза - Питер Гамильтон

— А после этого мы сможем трахаться?

Дариат предпочитал старомодные капсулы, которые можно было проглотить. Они нравились ему больше, чем прокладки переливания или медицинские пакеты. Капсула длиной два сантиметра была черного цвета. Он приобрел ее у поставщицы наркотиков, услугами которой постоянно пользовался. Она обещала, что нейротоксин гарантирует отсутствие боли. Как будто он мог обратиться с жалобой, если бы это было не так.

Эта мысль вызвала у Дариата улыбку. Продолжая забавляться, он проглотил капсулу. Если это средство причинит ему вред, то он будет вынужден самым суровым образом научить ее уважать права покупателя.

— Приступайте, — сказал он фигурам, обступившим кровать. Теперь смутно, как сквозь запотевшее стекло, он видел высокие грязно-коричневые фигуры. Склонившись над распростертым телом Хоргана, они создали шар холодного огня, который стал кататься вверх и вниз по позвоночнику парня.

Яд действовал быстро. Его не обманули. Дариат уже не чувствовал своих конечностей. Перед глазами стояла серая пелена. До него доносилось все меньше и меньше звуков, и это было настоящее облегчение, поскольку ему не пришлось слышать все эти вопли.

— Анастасия, — пробормотал он. Как легко было бы сейчас воссоединиться с ней. Ведь прошло лишь чуть больше тридцати лет, а это ничто по сравнению с вечностью. Он вполне мог найти ее.

Он умер.

И оказался за пределами реальности.

Его тело и мозг содрогнулись от жестокого удара. Огромная вселенная взорвалась и унеслась прочь. Его окутала тишина. Раньше он думал, что такая тишина возможна только в межгалактическом пространстве. Это была полная тишина. В ней не было места ни жаре, ни холоду, ни прикосновению, ни вкусу. Хор мыслей звучал в ней подобно раскатам грома.

Он не стал осматриваться. Здесь, в шестом царстве, смотреть было просто не на что, да и нечем. Но он знал, кто пребывает в таком же состоянии. Он понимал, что рядом с ним находятся духи, о которых ему когда-то рассказывала Анастасия.

На него обрушился поток горестных эмоций, проливаемый призраками. Он почувствовал и их жалобные стенания, и ненависть всех оттенков, и зависть. Но главным образом это было отвращение к самим себе. Все они были духами, лишенными надежды на спасение.

Снаружи повсюду был цвет, но его как бы и не существовало. Он был издевательской насмешкой над ними, так как до него нельзя было дотронуться. Это была вселенная, которую он мог назвать реальной. Царство живых. Невиданной красоты материальная реальность сама призывала к тому, чтобы ей завладели.

Ему захотелось постучаться в нее, потребовать, чтобы его пустили внутрь. Но у него не было рук. Впрочем, стен тоже не было. Он захотел крикнуть живым, чтобы они спасли его. Но у него не было голоса.

— Помогите мне! — вопил его разум.

Заблудшие духи злобно смеялись на ним. Их количество ошеломило его, это были целые полчища. У Дариата не было ни определенного места, ни защитной скорлупы, в которой он мог бы укрыться. Он одновременно находился повсюду и везде соприкасался с ними. Он не мог противостоять их нашествию. Обнаружив в нем похоть и жадность, они цеплялись за его воспоминания, припадая к сладостному потоку ощущений, которые в них содержались. Это конечно, было лишь слабым подобием реальности, но зато свежим и насыщенным подробностями. Впрочем, лишь этот хлеб насущный был доступен в этом скрытом континууме.

— Анастасия, помоги мне.

Они обожали его самые позорные тайны, так как в них заключались самые сильные страсти — женщины, за которыми он подсматривал с помощью сенсорных клеток обиталища, мастурбации, безнадежная тоска по Анастасии, ложные обещания, сделанные под покровом ночи, похмелье, ненасытность, ликование, когда он разбил дубинкой голову Мерсина Коламбы, прижавшееся к нему жаркое тело Анастасии. Они поглощали все, насмехаясь над ним даже тогда, когда превозносили его до небес за то, что он даровал им проблеск реальной жизни.

Время. Дариат чувствовал, как оно движется за пределами пустоты. Но там, снаружи, прошли лишь секунды. Здесь же все было несколько иначе. Продолжительность времени здесь равнялась продолжительности воспоминаний каждой личности и зависела от того, как она его воспринимает. Но он, похоже, стал исключением из этого правила, так как насилию над ним не было конца. Эта пытка никогда не закончится, ведь их было так много.

Он с ужасом понял, что ему придется с этим смириться. И стал делать то же самое, что и они. Он уже жаждал снова познать тепло, прикосновение и запахи. Воспоминания об этих сокровищах были повсюду. Ему стоило только протянуть…

В холодной и сырой спальне стояла дешевая мебель. Но ничего лучшего он просто не мог себе позволить. Во всяком случае, не сейчас. Документы об увольнении все еще лежали в кармане его куртки. Там же была и пачка с расчетными деньгами. Правда, теперь она стала значительно тоньше. Еще днем она была достаточно толстой, но потом он отправился в бар и делал там то, что делал бы на его месте любой мужчина.

Дебби поднялась с постели и, сонно жмурясь, посмотрела на него. Ее голос, похожий на вой кошки во время случки, вспорол тишину. Претензии, претензии, и снова одни претензии. Где он был со своими нехорошими друзьями? Знает ли он, который уже час? Сколько он выпил? Эти ее постоянные вопросы.

Ну, в общем, он сказал стерве, чтобы она заткнулась, потому что на этот раз ему абсолютно насрать на все ее оскорбления. И когда она не успокоилась, он ударил ее. Но даже это не подействовало. Она заорала благим матом, подняв на ноги всех этих чертовых соседей. Поэтому он снова ударил ее, но на этот раз сильнее.

…пожирать жалкие отголоски ощущении.

«Святой Анстид, помоги своему вечному слуге. Пощади меня. Помоги!»

Смех, один только смех. Поэтому он успокоился и, осмеянный всеми, оказался…

Солнце ярко освещало храм инков, гордо устремленный к небу. Этот храм выглядел более величественно, чем любой из кафедральных соборов, которые ему довелось видеть. Но построивший его народ теперь был покорен мощью Испании. Сокровища королей не шли ни в какое сравнение с теми богатствами, что находились внутри разрушенного города. Завоевателей ожидало славное будущее.

В такой зной он чувствовал себя в доспехах как в духовке. Рана на ноге покрылась странной коричневой сыпью. Наверняка в нее попали споры каких-то растений, которых полно в этих проклятых джунглях. Он боялся, что ему не суждено вновь увидеть берега Испании.

…что не давало ответа. Несчастье и боль не шли ни в какое сравнение с теми бесчисленными испытаниями, которые лежали в смутно воспринимаемой отсюда внешней вселенной.

Десять секунд. Ровно столько времени прошло с того момента, как он умер. Как долго пребывают здесь другие духи?

Как они это вынесли…

Столетия, в течение которых боль, подобно сердцу влюбленного, только и ждет своего часа. Чтобы впиться в очередную жертву и обнаружить, что и в ней нет ничего нового. Однако даже такая безвкусица намного лучше того ада, что лежит за пределами тускло мерцающего, опустевшего дома, которым является наша плоть. Безумие и злодейство поджидают тех, кто рискнул покинуть пределы познанного. Безопаснее остаться. Безопаснее испытывать те страдания, что уже познаны, чем те, которым еще нет объяснений.

…Дариат почувствовал вспышки боли, которую испытывал Хорган. Они озаряли пустоту шестого царства подобно языкам пламени, лизавшим черное дерево. Они исходили из тех мест, где собирались наиболее многочисленные группы духов, похожих на собак, которые грызутся между собой из-за куска аппетитного бифштекса. Там были ярче цвета, которые просачивались сквозь трещины неровно прорезавшие измерения. Заблудшие духи выли в унисон с ненавистью, искушая и насмехаясь над Хорганом, уговаривая его сдаться. Девицы обещали ему море удовольствий, а злодеи угрожали вечными муками.

Когда Кира, Росс, Энид и Клаус применяли свою мощь, расширялись трещины, сквозь которые проникали большие порции боли.

— Он мой, — вызывающе объявил Дариат. — Он приготовлен для меня. Он принадлежит мне.

— Нет, мой.

— Мой.

— Мой.

— Мой! — вопили духи.

— Кира, Росс, помогите мне вернуться, — он знал, что не смог бы остаться здесь, в этой холодной, тихой темноте, вдали от вселенной заново рождавшихся. Туда ушла Анастасия, и там они снова встретятся. Задержаться здесь, где не было ничего, кроме воспоминаний о вчерашних мечтах, было бы просто безумием. Анастасия оказалась настолько храброй, что рискнула пойти дальше. Он мог бы последовать за ней, хотя и не был достоин ее.

— Прекратите, умоляю вас, — взывал Хорган, — спасите меня.

Однородность, в которой был подвешен Дариат, стала деформироваться. Появилась плотная узкая труба, напоминающая воронку циклона, которая ведет в бездонные, неизведанные глубины газового гиганта. В нее загнали духов, а вместе с ними и Дариата. Его очень сильно прижало к…