Читать интересную книгу Песня зверя - Кэрол Берг

Глава 31

К Ларе мне было не подобраться. Пока я пробился сквозь утреннюю толпу и вышел к палаткам Клана за городскими воротами, туда уже было не проникнуть. Мрачные воины Клана в полной боевой выкладке оцепили почти свернутый палаточный лагерь. Растерянные поденщики уходили прочь, так и не получив никаких объяснений. Мужчины и дети постарше снимали палатки и грузили мулов и повозки. Женщины пристраивали малышей на тюки или привязывали их за спину. Тишина, порядок, беспрекословное подчинение командиру. В Абертене больше не было драконов, и прежде, чем это станет известно, Всадников здесь тоже уже не будет.

Что же сделают абертенцы, когда узнают, что гордости, опоры и защиты их королевства больше нет? Что произойдет, когда мальдовийцы, заклятые враги Абертена, прослышат, что Ренальд лишился драконов? Спеша в лавку Мервила, чтобы взять коня и отправиться вслед за Всадниками, я смотрел, как горожане продолжают жить обычной жизнью, и не подозревая, что теперь будет. Благополучие одного народа не может строиться на порабощении другого, но ведь грядет ужас. Будет гражданская война. Месть. Хаос. Вторжение. Что же я наделал?

Терзаясь подобными мыслями, я пришел на только-только проснувшуюся рыночную площадь, услышал галдеж рыбаков и разгружающих товары крестьян, блеяние, мычание, визг скота, зычные окрики торговок и вкрадчивые голоса посредников. Полоскались на ветру красочные полосы шелка и льна над прилавком торговца мануфактурой. Лудильщик, чтобы привлечь покупателей, бил в медный таз. Я дошел почти до середины площади, и вдруг солнце разом померкло, словно на него опустилось огромное веко. Люди, дома, товары, шум — все куда-то пропало, полыхнуло белое пламя, и меня едва не сбил с ног поток невероятных ощущений — сродни первому глотку воды после перехода по пустыне или простору, открывающемуся с горы, на которую карабкался день напролет.

Туда, где загорается звездаИ где скользит луна сквозь облака,Нам помоги взлететь — твоя рука легка,Летит по струнам, голос твой всегдаПопутным ветром был крылатому народу,Так помоги нам обрести свободу,Оковы наши тяжкие порви,Ты, кто достоин славы и любвиМоих сестер и братьев поднебесных.Ты наш навек. Ты нам слагаешь песнюДлиною в жизнь…

Роэлан. Ощущение вздымающегося его гнева и неописуемой его радости и благодарности исчезло почти так же быстро, как и возникло, — как удар молота, как вихрь, превративший меня в трепещущий островок в море ничего не подозревающих абертенцев. После явления дракона дневной свет казался жидковатым и тусклым, яркие краски рынка словно выгорели, шум и говор утихли и утратили всякий смысл. Прохожие косились на меня — и немудрено: как не обернуться на лысого человека без бровей и ресниц, который застыл посреди площади, как дурак. К тому же у меня не было перчаток, и всяк желающий видел мои руки. Я поднял капюшон плаща и спрятал руки в карманы, где уже лежали мамины жемчуга и книга Нарима.

В переулке, где жил Мервил, меня встретили грохот молотков и визжание пилы. Пятеро элимов вовсю чинили фасад портняжной лавки. Стену разнесли в щепки, словно ее по меньшей мере пнул дракон. Никого из элимов я не знал, точнее, все они — и никто в отдельности — казались мне смутно знакомыми. Хотя в переулке, кроме них, никого не было, я на всякий случай равнодушно прошел мимо лавки, а потом свернул в проулок и проскользнул на задний двор. Я думал просто взять одну из Мервиловых лошадок — конечно же, добрый портной не пожалеет ее для меня, — но, увидев, что сталось с лавкой, не мог не проверить, как там мои друзья.

Из дома вышел незнакомый элим. Он нагнулся к груде щепок, но заметил меня и снова выпрямился.

— Кто вы? Что вы тут вынюхиваете?

— Мервил дома? — спросил я. — У меня для него заказ.

Элим, набирая охапку щепок, обстоятельно меня оглядел.

— Мервил умер. Дело унаследовал его родич Финальдо, но он сейчас заказов не берет — надо сначала дом починить.

— Мервил?! Ваниров огонь…

— А вам что за дело? Разве в городе всего один портной?

Элим сказал это так, что я сдержал и горе, и гнев.

— Очень большое. — Я опустил голову. — Мервил был мне другом.

— Вашим другом?! — Серые глаза недоверчиво блеснули, снова обежав странного незнакомца с ног до головы. — Вот как? Финальдо, наверное, будет интересно с вами перемолвиться.

Забавно. Никаких признаков горя. Он просто смотрит и слушает… смотрит и слушает, не будет ли чего полезного для Финальдо, родича Мервила и по странному совпадению тоже портного. В тяжелые времена элимы превосходно умеют исчезать. Я решил пока не взваливать на себя бремя еще одной вины: надо сначала проверить, верны ли мои догадки.

— Да, добрым другом. Не могли бы вы передать Финальдо или еще кому-нибудь из домочадцев, что я пришел вернуть долг? Ведь ему, наверное, сейчас нужны деньги. — И я положил в ладонь опешившего элима мамины жемчуга. — Я подожду здесь, у конюшни, — добавил я.

Три мгновения спустя из дома выскочил Давин с жемчугами в руках и застыл, увидев меня. Радостная улыбка сошла с его лица.

— Вы кто? — резко спросил он. — Откуда вы это взяли? — За спиной у него стоял элим, поразительно похожий на Мервила, но отзывавшийся, вероятно, на имя Финальдо. За ними ковылял Тарвил — весь в повязках.

Мне и в голову не могло прийти, что они меня не узнают.

— Сначала привез из Эсконии, — растерянно ответил я. — Потом нашел в ларце с мамиными драгоценностями. Потом снял с ножек одной дамы. Потом вынул из кармана…

— Эйдан?! — изумился Давин — и вдруг просиял, рассмеялся, кинулся ко мне и схватил за руки. К нашему обоюдному замешательству, едва он меня коснулся, как полетели искры. Элим ойкнул и сел на землю — протянутые ко мне руки покраснели и покрылись волдырями, а лицо застыло: — О Единый!

— Прости, — ахнул я, — я совершенно не знал… — Пальцы странно покалывало, в чистом утреннем воздухе поплыл синеватый дымок. — Больно? — Я нагнулся посмотреть, но элим отпрянул, испуганно глянув вверх, словно боялся, не вылетит ли из Мервиловой трубы дракон, будто голубь.

— Ерунда, чуть-чуть обжегся, — ответил он севшим голосом и перешел на шепот: — Что с тобой стряслось? Ты что, теперь Всадник?

Мне было несказанно горько — ведь даже Давин отстранился от меня. Тайны и благоговение оказались слишком тяжким бременем для дружбы.

— Не знаю, — отозвался я. — Я должен был погибнуть, но…

Мне хотелось вывалить на них все разом, не важно, что слова, которые я пытался подобрать для описания столь невероятных событий, были жалкие и бледные. Стоило мне оказаться в лавке с кружкой вина в руке, как невыразимая усталость сковала мне язык. Боюсь, что из моего рассказа элимы поняли только то, что Роэлан свободен, а Лара в опасности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});