— Фу, — обиженно засопел Кли-кли. — Ты еще пожалеешь, что я с тобой не поеду!
— Это еще почему?
— Кто будет тебя защищать в дороге? — с самым серьезным выражением на лице спросил шут.
— Думаю, что не пропаду, — в тон ему ответил я. — Дикие вкупе с Крысой на что?
— Кстати, насчет Диких. — Кли-кли вновь впился острыми зубами в несчастную морковку. — Ты уже успел познакомиться с ними?
— Нет, а ты что, успел?
— А как же! Они у нас уже с неделю! — возмутился моему вопросу шут.
Ну конечно же! Я посмел подвергнуть сомнению его способность заводить новые знакомства.
— Я тебе их представлю, только издали, отсюда, если ты ничего не имеешь против моего предложения.
— Ты и им успел напакостить? — Нежелание Кли-кли подходить к воинам могло быть объяснено только тем, что маленький паразит устроил Диким какую-то каверзу.
— Ну почему сразу напакостить? — надулся шут и с укором, затаившимся в голубых глазах, посмотрел на меня. — Я всего лишь налил в их кровати по ведру воды, а они расстроились.
— Надо полагать, — хохотнул я. В голову прыгнула веселая картинка, как гоблин, состроив заговорщицкую физиономию, льет в кровати Диких воду.
— Ну так вот, видишь вон тех, кто режется в кости? — Шут не очень желал распространяться о том, что же случилось, когда кто-то из воинов лег в мокрую кровать.
Клянусь всеми богами, Кли-кли был неподалеку (не мог же он не насладиться делом рук своих?) и оказался замечен!
Кли-кли ткнул пальцем в сторону троицы, бросающей кости на бочку, приспособленную для игры.
— Вон тот здоровый — это Медок. Тот, который рядом с ним, бородатый, Дядька. Он десятник всей этой угрюмой компании. А вон того, пухленького, Котом зовут. Мяу! — как можно громче сказал Кли-кли и высунул язык.
Гномы отвлеклись от пушки и хмуро посмотрели на шута, Кот же не обратил никакого внимания на паясничающего Кли-кли.
— Ясно, — произнес я, рассматривая троих воинов, играющих в кости.
Медок был двухярдовым детинушкой с руками-стволами, головой, которая, казалось, не имела шеи и росла прямо из плеч, и волосами цвета липового меда. Из-за них он, наверное, и получил такое имечко от Диких — Медок. Воин был молодым и по сравнению с другими Дикими казался попросту великаном. Впрочем, так оно и было. Парень был здоров и силен, как два быка. Вот только простоватая физиономия и добрая улыбка выдавали в нем жителя деревни. Таких сразу отличаешь от городских.
— Оп-па! — хохотнул Дядька, бросив кости в очередной раз и склонившись вместе с товарищами над ними.
Дядьке было за пятьдесят, редкие седые волосы, еще кое-где сохранившиеся на плешивой голове, и густая седая борода, почему-то напомнившая мне овечью шерсть, старили его еще сильнее. По сравнению с Медком невысокий Дядька казался карликом, но и он, и великан-Медок, да и все другие Дикие все же чем-то были похожи друг на друга. В них, как и в покойнике Мухе, чувствовались сила и опыт. Опыт тех, кто несет службу на стенах Одинокого Великана.
— Клянусь Д'сан-дором, — ругнулся Кот. — Тебе сегодня везет, Дядька! Я пас!
Толстенький Дикий нисколько не напоминал кота ни повадками, ни резким голосом. Единственное, что придавало ему сходство с этим животным, — это кошачьи усы[25].
— Не хочешь играть, не надо, — усмехнулся десятник. — А мы с Медком продолжим…
Кот махнул рукой на напарников и прилег на травку возле фонтана, рядышком со спящим воином.
— Надо полагать, что вон того зовут либо Соня, либо Храпун? — с иронией произнес я.
— Это который рядом с Котом? — уточнил шут. Дождавшись утвердительного кивка с моей стороны, он ответил: — Не, этого кличут Горлопаном.
— С чего бы это?
— Откуда же я знаю? — Кли-кли вытянул губы трубочкой. — Они ведь со мной разговаривать не хотят и норовят кинуть чем-нибудь тяжелым. А я всего-то подбросил им в комнату дохлую крысу.
— Помнится, совсем недавно ты упомянул про воду в постели. О дохлых крысах речи не было.
— Ну, крыса была немного раньше… — смутился шут.
— Ладно, забудем о крысе. — Шут был неисправим. — Ты мне расскажи лучше вот про эту парочку.
Я кивнул гоблину на двоих воинов, сидящих особняком от остальных и попивающих вино из бутылки.
— Вот гады, — пробормотал Кли-кли, игнорируя мой вопрос. — Ведь это моя бутылка вина!
— Тогда что она у них делает?
— Военный трофей, — буркнул гоблин и крепко сжал морковку, будто это был не овощ, а меч.
— Чего? — Его ответ меня удивил.
— Ты что, глуховат? Я же сказал — военный трофей. Я вон тому гаду, — показал гоблин на Дикого, который в данный момент приложился к винной бутылке, — в сапог гвоздь сунул ради шутки. А они осерчали…
— Ну естественно, я бы тоже осерчал и оторвал твою зеленую голову.
— Эти тоже пытались. — Гоблин откусил очередной кусок морковки. — Но смогли добраться только до бутылки с вином. Эх, Гаррет! Знал бы ты, каких сил мне стоило украсть ее из винных погребов короля!
— Ты ведь королевский шут. Просто взять ее нельзя было?
— Фу, Гаррет! Ну как же с тобой скучно! — Шут разочарованно помотал головой, вызывая оживленное треньканье колокольчиков. — Взять-то можно, но украсть ведь намного интереснее!
Тут я с ним спорить не стал.
— Так что ты мне о них можешь сказать? — Я вновь направил разговор в интересующее меня русло.
— Забавная парочка, не находишь? — произнес шут и показал воину, который держал в руках бутылку, язык.
Забавная? Это еще мягко сказано! Удивительная! Не думал, что на своем веку увижу картину, где гном мирно распивает бутылку дорогущего вина со своим извечным недругом — карликом. Спросите у кого угодно, что будет, если столкнуть на узкой тропке гнома и карлика, и даже двухлетний ребенок скажет, что в лучшем случае дело кончится потасовкой, а то и смертельным поединком. Что же, все верно, вот только не в этом случае. И крепко сбитый карлик, способный руками гнуть подковы, и его более мелкий и узкоплечий бородатый родственник отчего-то не спешили вцепиться друг другу в глотку к вящему неодобрению гномов, крутящихся вокруг пушки. Они что-то зло бормотали себе под нос, косясь на карлика, но тоже не стремились устраивать поединок на территории королевского дворца.
Гному тоже досталось несколько яростных взглядов от соплеменников за то, что он забыл память предков и распивает вино с самым ненавистным и исконным врагом племени гномов. Как я понял, гному было абсолютно наплевать на неодобрение со стороны родственников. Он даже снял с макушки карлика шляпу с узкими полями и нацепил себе на голову. Волосы у карлика оказались ярко-рыжими, казалось, жидкий огонь прыгнул из камина и теперь пляшет у собутыльника гнома на голове. На мой взгляд, ребята уже успели перебрать. Странно, от одной бутылки с этими расами такого не случается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});