неё было тяжело. Она была такая невообразимо красивая, нежная, трепетная, такая хрупкая. Даже прикоснуться было иногда страшно.
— Не знаешь? — улыбнулся Роар и прижал к себе сильнее.
— Я так скучала по тебе, и так волновалась, — снова всхлипнула Милена.
— Маленькая, я же вернулся, я выполнил обещание, — заметил митар, а ведьма потёрлась о его шею, потянулась и поцеловала, и кажется, а рваш с ней, с этой водой.
Роар рыкнул и встал с ней на руках.
— Ты же помыться хотел? — выдала она ошарашено.
— Воду видел, намок и уже отлично, — усмехнулся мужчина и, поддев чистотельную ткань, прошёл в свою комнату. — Хочу тебя, очень.
— А вещи? — робко спросила Милена.
— Светок, — рыкнул он и бросил её на кровать. — Вообще плевать сейчас.
И было правда плевать на всё, потому что и так уже слишком долго терпит, чтобы сделать то, что хотел сделать ещё перед тем, как внезапно пришлось уехать. Кожа её пошла рябью, от каждого поцелуя тихий мягкий и сводящий с ума стон, такой робкий, что вышибал дух сильнее, чем если бы был громким и страстным.
Близость с ней была для него всегда словно испытанием — на умение, на понимание, на прочность в конечном итоге. Он бы готов быть более жёстким, но вот не мог себе позволить, потому что она всё равно была словно вправду иная, не такая как все те женщины, которые были у него до неё.
Это делало его слабым, немощным, каким-то озадаченным, вроде всё знал, сколько женщин стонало в его руках, разных — знатные, простые, ларевы, наложницы, серые… а тут вообще не понимал, что происходит. И вырывало с корнями, тянуло невыносимо.
Уж насколько было проще вот там, в Хар-Хаган, даже когда задача в итоге оказалась такой серьёзной, так сложно решаемой. Но выйти оттуда почти не потеряв людей, отбив оплот, потом выдержав ещё и попытку уничтожения самого клина выработки, было легче, чем сейчас столкнуться с этими невыносимо красивыми тарисовыми глазами, полными такой тоски, что самому выть хотелось.
И ведь сомневаться в себе Роар не привык, по крайней мере в том, что касалось женщин, а тут вообще никакой уверенности, что всё правильно делает.
— Маленькая? — позвал он шепотом, когда она перестала дрожать.
— Да? — отозвалась Милена едва слышно и от этого томного тягучего тона снова всё заполнилось до краёв и захотелось ещё и ещё…
— Что не так? — не хотелось спрашивать, но вот чувствовал, что надо, а когда ещё? Сейчас пока не запаниковала, пока они оба утопают друг в друге.
— А? — она обернулась на него.
— Что-то не так и я не понимаю, что именно, — не очень внятно, но пояснил митар. — Скажи мне.
— Всё хорошо, — и Милена запаниковала. — Правда-правда, всё хорошо, Роар.
Он вздохнул, погладил её по мягким волосам. Но внутри зудело — что не так, оно раздражало, но вываливать на неё это ни к чему. И он поцеловал её в макушку, притянул к себе сильнее и закрыл глаза.
Проснувшись в закат Тэраф, Роар аккуратно встал, чтобы не будить Милену, оделся и вышел. В коридоре наткнулся на Брока.
— Достопочтенный митар, — кивнул ему юноша.
— Брок, — кивнул в ответ, потом напрягся. — Что у тебя с лицом, парень?
— Ничего, — ответил тот и отправился к себе.
Роар пожал плечами и поднялся наверх.
Да, его частенько обвиняли в том, что он бросает начатое, но вот сейчас надо было дотянуть. Потому что думал об этом, даже в Хар-Хаган думал, когда были мгновения тишины и мысли тянули домой. Его не оставляло то, что чего-то не понимает, что-то делает не правильно. И пусть это может всего лишь пустые тревоги, но Роар хотел сделать, как надо. С Миленой хотел.
У дверей харна стояла стража, а у дверей ферана внезапно был Гент.
— Достопочтенный митар, — кивнул воин в приветствии.
— Гент? — удивился Роар. — Почему ты здесь?
— Я вместо Тёрка, — пояснил парень.
— А он где? — спросил митар.
— Он пропал.
— Пропал? Когда?
— На следующий день после того, как вы отбыли в Хар-Хаган, — ответил Гент.
— Так, — озадаченно повёл головой митар и взялся за ручку двери в комнаты Рэтара.
— К достопочтенному ферану нельзя, — остановил его воин.
— Мне? — уточнил Роар.
— Никому. Все вести под дверь.
— Чтоб вас рваши утащили — что происходит? — взвился митар. — Тёрк пропал, на дверях харна охрана, у Брока разбито лицо. К ферану нельзя.
— Достопочтенный феран закрыл харн, туда нельзя без его распоряжения, — начал отчитываться Гент. — У Брока лицо разбито из-за драки с достопочтенным бронаром.
— Подожди, что? — остановил доклад о произошедшем Роар. — С Элгором? Брок подрался с Элгором?
— Скорее наоборот. Достопочтенный бронар ударил первым.
— Я его видел, у него всё хорошо, — нахмурился Роар, сомневаясь, что расстояние могло убрать с лица брата последствия встречи хотя бы с одним ударом Брока. А лицо сына Рэтара было весьма помято, значит у Элгора должно быть такое же, если не хуже. — Или он у мага был?
— Да, достопочтенный митар, — кивнул воин. — Сразу после драки к магу отправился.
— Кто кого? — уточнил митар.
— Брок бронара, — явно нехотя ответил парень.
— А причина известна?
— Нет.
— Ладно, но туда, — Роар указал пальцем на дверь, — я всё равно зайду.
— Достопочтенный митар, — качнул головой Гент. — Он запретил к нему.
— Я не к нему, мне Хэла нужна. Будет отчитывать, свали на то, что воевать со мной ты не мог, — ухмыльнулся митар и зашёл внутрь.
Точно зная, что просто так врываться нельзя, тем более отношения у Рэтара и Хэлы были очень однозначные, он постоял мгновение у двери и прислушался. Было тихо. Сделав несколько осторожных шагов в сторону проёма, митар предусмотрительно остановился за стеной — он точно знал, что сначала тан всадит в него кинжал, или метательный нож, которые были всегда под рукой, а уже потом будет спрашивать на кой рваш Роар припёрся почти в темени, особенно когда был запрет на визиты.
— Какого тебе надо, Роар? — прорычал тан, потому что по шагам узнал кто пришёл.
И после перепалки с фераном, митару удалось вытащить Хэлу из постели, чтобы поговорить. Времени было конечно невозможно мало и под раздражающий отсчёт Рэтара, Роар радостно обнял чёрную ведьму.
Вот с кем было невероятно приятно общаться. Эти её шуточки, эта её улыбка, взгляд озорной. Она была прекрасна. И каждый раз Роар завидовал Рэтару, потому что Хэла была потрясающей.
— Я рада, что с тобой всё хорошо, солнышко, — её руки обняли его лицо и она поцеловала его в щеку.
— А у тебя, Хэла? — спросил он, приподняв бровь.
Она