Голосуя за настоятельное предложение Ленина об отсрочке решения до следующего пленума, Сталин в письменной форме высказал тогда свое мнение по существу вопроса о монополии внешней торговли: «Письмо тов. Ленина не разубедило меня в правильности решения пленума Цека от 6/Х о внешней торговле. Тем не менее, ввиду настоятельного предложения т. Ленина об отсрочке решения пленума Цека исполнением, я голосую за отсрочку с тем, чтобы вопрос был вновь поставлен на обсуждение следующего пленума с участием т. Ленина».
Создалось исключительно напряженное положение. Крайне редко, но бывало и раньше, что на какой-то момент Ленин оставался в ЦК в меньшинстве. Поэтому он готовился к острой и принципиальной борьбе. В случае неудачи на пленуме он готов был перенести этот вопрос на обсуждение и решение съезда партии – сдавать свои принципиальные позиции Ленин не собирался. «…Я буду воевать на пленуме за монополию, – писал он в те дни. – Это такой коренной вопрос, из-за которого безусловно можно и должно побороться на партийном съезде».
13 декабря 1922 г., за несколько дней до открытия пленума ЦК, Ленин пишет для него подробное, глубоко аргументированное письмо «О монополии внешней торговли». Под ударами неотразимой логики и убежденности Ленина «фронт» противников монополии внешней торговли начал давать трещины, а вскоре и вообще развалился.
Пленум ЦК 18 декабря принял решение о составлении особого списка всероссийских и областных хозяйственных органов, которым предоставлялось право выхода на внешний рынок. Но все внешнеторговые операции, совершаемые хозорганами, даже и входящими в этот особый список, должны были осуществляться под контролем Наркомвнешторга, которому предоставлялось право запрещения любой сделки. Ленин был вполне удовлетворен таким решением.
Подходил к концу 1922 г. Постепенно выбиралась из разрухи промышленность. Ее подъему способствовало то обстоятельство, что у нас в крае преобладала тогда не тяжелая, а легкая индустрия, которая, находясь вблизи от источников сырья, при хорошем урожае стала подниматься довольно быстро; исключение составляли лишь отдельные промышленные предприятия: Кавцинк под Владикавказом, цементные заводы в Новороссийске и некоторые металлообрабатывающие предприятия.
В своем письме в ЦК, написанном 10 января 1923 г., я писал, что настроение рабочих на Юго-Востоке, как и по всей России, с каждым днем улучшается, поскольку их быт также ощущает большие улучшения. Забастовок, имеющих какое-либо значение, за эти месяцы не было. Безработных в крае насчитывается около 23 тыс., из них квалифицированных – около 50 %, женщин – 55 %, чернорабочих – 16 и совработников – 27 %.
В последнее время, сообщал я в ЦК, на Кубани, в Ростове и ряде других мест мы приступили к организации общественных работ, а также к вовлечению безработных в специальные производственные артели.
Нездоровые настроения были среди красноармейцев, демобилизуемых из армии, так как красноармейцы возвращались домой в крайне изношенной одежде. Естественно, это очень их обижало и даже озлобляло. Пришлось вмешаться. По нашей рекомендации командование округа пошло на нарушение установленного порядка и стало отпускать красноармейцев в хорошем обмундировании. «Самовольство» нам тогда сошло с рук.
Перевыборы Советов привели к укреплению советской власти в деревне и в национальных районах. Даже в тех казачьих и горских районах, где мы могли отказаться от существовавшей тогда временной системы ревкомов, выборы в Советы дали положительные результаты.
В связи с этим припоминается один инцидент.
В ряде национальных областей нашего края в борьбе с Деникиным наряду с красными партизанами приняли участие и некоторые муллы. Однако, по Конституции РСФСР, муллы, как и вообще все служители культов, не имели избирательных прав, и это вызвало среди них серьезные волнения.
В Кабарде, например, группа мулл, активно участвовавших в партизанской борьбе, подала заявление, в котором задавала вопрос: почему они, боровшиеся с оружием в руках за советскую власть, не могут выбирать и быть избранными в Совет? «Лишая нас этого права, – писали муллы, – советская власть вместо поддержки нас, как своих сторонников и борцов, высмеивает и дискредитирует в глазах всех тех, кто всегда был против Советов и выступал за контрреволюцию».
Эта претензия была справедлива и разумна, хотя формально она и расходилась с требованиями Конституции. Поэтому на свой страх и риск мы дали на места указание не препятствовать выдвижению и выборам в Советы тех мулл, которые активно проявили себя в борьбе с белогвардейщиной, если, конечно, в каждом отдельном случае будут приняты соответствующие решения общих собраний избирателей.
Немаловажное место в нашей работе мы отводили сбору денежных налогов. Мы решили изучить этот вопрос и сразу же столкнулись с большими непорядками в организации работы местных финансовых органов. Наряду с фактами плохой, недобросовестной работы мы установили, что в ряде мест допускаются непомерно большие расходы на содержание аппарата, занятого сбором налогов. Пришлось всерьез заняться улучшением работы финорганов.
Кроме того, пришлось объявить самую беспощадную борьбу волостным исполкомам, которые, собрав денежные налоги, не слишком торопились расставаться с ними, долго держали их у себя, используя в местном коммерческом обороте, и сдавали в кассу финорганов нередко уже обесцененными.
До второй половины 1922 г., то есть до нового хорошего урожая, несмотря на большое сокращение бюджетных расходов, происходило падение покупательной способности советских денежных знаков, но печатание бумажных денег продолжалось: они были нужны для покрытия расходов на содержание армии, железнодорожного транспорта и государственного аппарата, хотя и сильно сокращенного. Месячное жалованье рабочих и служащих стало тогда доходить до астрономических цифр в несколько миллионов рублей. Фабрично-заводской рабочий, например, получал в январе 1922 г. в среднем около 3,5 млн рублей.
В октябре 1922 г. советское правительство приняло постановление о выпуске в обращение денежных знаков образца 1923 г. Согласно этому постановлению, подписанному Лениным, один рубль образца 1923 г. приравнивался к одному миллиону рублей изъятых из обращения образцов или к ста рублям образца 1922 г. («реформа Сокольникова»).
1922 г. вообще стал первым годом после революции, когда не только были удовлетворены внутренние потребности в хлебе, но и начался экспорт его в значительных количествах. Это было очень важным событием в жизни Советской страны. С голодом в стране было покончено. Речь шла о борьбе с его последствиями. Мы перестали расходовать золото на закупку хлеба за границей, экспорт хлеба стал постепенно довольно крупным источником поступления валюты, так необходимой нам тогда для восстановления промышленности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});