Читать интересную книгу Авторы жизнеописаний Августов - Элий Спартиан

XVI. (1) Герод[71], рожденный не от Зенобии, а от первой жены, принял власть вместе с отцом; это был человек, превосходивший всех своей изнеженностью и совершенно утопавший в восточной и греческой роскоши: у него были палатки с рельефными украшениями, золоченые шатры и вся персидская пышность. (2) Принимая во внимание его природные наклонности, Оденат, движимый отцовской снисходительностью, отдал ему всех захваченных царских наложниц, все богатства и драгоценные камни. (3) Зенобия относилась к нему, как настоящая мачеха, что вызывало к нему еще большее расположение со стороны отца. Больше о Героде сказать нечего.

Меоний

XVII. (1) Он был двоюродным братом[72] Одената и, руководимый не чем иным, как проклятой завистью, погубил превосходного императора, хотя не мог выставить против него никаких обвинений, кроме роскошной жизни его сына Герода. (2) Говорят, что сначала он сговорился с Зенобией, которая не могла выносить, что имя ее пасынка Герода стояло в перечне государей впереди имен ее сыновей Геренниана и Тимолая. Но и он был грязнейшим развратником. (3) Поэтому, ошибочно провозглашенный императором, он был в скором времени умерщвлен воинами, как того и заслуживал из-за своих излишеств.

Баллиста[73]

XVIII. (1) Относительно этого человека у историков имеется разногласие: был ли он императором. Ведь многие говорят, что после убийства Квиета Оденатом Баллиста получил прощение и тем не менее объявил себя императором, так как не мог довериться ни Галлиену, ни Авреолу, ни Оденату. (2) Другие утверждают, что он был умерщвлен как частный человек в приобретенном им имении под Дафной[74]. (3) Многие говорят, что он принял порфиру, чтобы стать императором по римскому обычаю, повел войско и многое обещал от себя воинам, но был убит теми, кого Авреол послал для захвата Квиета, сына Макриана, которого он называл своей добычей. (4) Баллиста был человек замечательный, научившийся ведению государственных дел, обнаруживавший энергию в своих решениях, прославившийся своими военными предприятиями, необыкновенно умелый в делах продовольственного снабжения, в такой степени любезный Валериану, что тот в одном письме так свидетельствует о нем: (5) «Валериан Рагонию Клару, префекту Иллирика и Галлий[75]. Если в тебе, родственник Клар, заложены хорошие задатки, а они, я знаю, есть, то выполни распоряжения Баллисты. (6) Сообразуй с ними государственные порядки. Ведь ты видишь, что он не обременяет провинциалов: коней он держит там, где есть корм, заказывает продовольствие для воинов там, где есть хлеб, не заставляет ни провинциала, ни владельца давать хлеб там, где его нет, пасти коней там, где он не может пасти. (7) Ведь лучший порядок выдачи продовольствия – выдавать на своих местах то, что там родится, чтобы не обременять государство перевозками и расходами. (8) Галатия имеет в изобилии хлеб, богата им Фракия, полон Иллирик[76]: пусть же здесь будет размещена пехота. Впрочем, во Фракии без всякого вреда для провинциалов могли бы зимовать и всадники: ведь там собирается с полей много сена. (9) Также вино, сало и прочие виды продовольствия должны даваться в тех местах, где они имеются в достаточном изобилии. (10) Это все советы Баллисты, который потребовал, чтобы из всякой провинции доставлялся один только вид продовольствия на том основании, что он имеется там в изобилии, и чтобы воины были отстранены от его собирания. Об этом было опубликовано постановление». (11) Есть и другое письмо, в котором он благодарит Баллисту; в нем Валериан указывает, что он получил от Баллисты наставления относительно управления государством, и радуется тому, что благодаря его совету нет ни одного сверхкомплектного, то есть свободного от обязанностей трибуна, ни одного человека в его свите, который в действительности ничего не делает, ни одного воина, который в действительности не сражается[77]. (12) И этот муж, говорят, был убит, лежа в своей палатке, каким-то рядовым воином в угоду Галлиену и Оденату. (13) Сам я собрал о нем недостаточно достоверных сведений, потому что писатели тех времен рассказали много о нем, как о префекте, но мало как об императоре.

Валент

XIX. (1) Этот военный человек, которому, однако, и гражданские его доблести создали великую славу, с честью исполнял тогда обязанности проконсула Ахайи, куда назначил его Галлиен. (2) Макриан, сильно опасавшийся его как потому, что он знал о его славе на всех жизненных поприщах, так и потому, что был уверен в его враждебном отношении к себе, питая зависть к его доблестям, послал Пизона, человека из очень знатной в то время семьи, в которой было много консулов, с приказом убить Валента[78]. (3) Валент, тщательнейшим образом оберегавший себя и заботившийся о себе, принял звание императора[79], рассудив, что только этим он может помочь себе, но вскоре был убит воинами.

Валент Прежний

XX. (1) Мне кстати приходит на ум, что, говоря об этом Валенте, следует сказать что-нибудь и о том Валенте, который был умерщвлен во времена прежних государей[80]. (2) Ведь о нем передают, что он приходился двоюродным дедом со стороны матери тому Валенту, который был объявлен императором при Галлиене; другие же говорят, что он приходился ему только дядей по матери[81]. (3) Но судьба того и другого была одинакова: ведь и он был убит через несколько дней после того, как был объявлен в Иллирике императором.

Пизон

XXI. (1) Он был послан Макрианом, чтобы убить Валента. Узнав, что Валент, видя, что ему предстоит, объявил себя императором. Пизон[82] удалился в Фессалию и там, имея немногочисленных сторонников, принял императорскую власть и получил прозвание Фессалийского[83], но был умерщвлен. Это был человек безупречнейший и в те времена, в которые он жил, заслужил прозвание честного; говорят, он вел свое происхождение от фамилии Пизонов, с которой породнился, чтобы быть ближе к знати, Цицерон[84]. (2) Он был очень любезен всем государям. Даже сам Валент, который, как передают, подослал к нему убийц, сказал, как говорят, что перед судом подземных богов у него нет оправдания в том, что он велел убить Пизона, хотя и своего врага, но человека, равного которому не имело Римское государство. (3) Я с удовольствием помещаю здесь сенатское постановление о Пизоне для того, чтобы дать представление о его величии. За шесть дней до июльских календ[85], когда пришло известие о том, что Пизон умерщвлен Валентом и что сам Валент убит своими, консуляр Ареллий Фуск, имевший право первым высказывать свое мнение[86], занявший место Валериана, сказал: «Консул, собирай мнения»[87]. (4) Когда спросили его мнение, он заявил: «Я предлагаю, отцы сенаторы, назначить Пизону божеские почести и уверен, что наши государи, Галлиен, Валериан и Салонин одобрят это; ведь не было лучшего и более стойкого человека, чем он». (5) После этого прочие, когда спросили их мнение, предложили назначить Пизону статую среди триумфаторов и колесницу с четверкой коней. (6) Статую его можно видеть и сейчас, а назначенная ему колесница четверкой под тем предлогом, что ее нужно перенести, поставлена в другом месте и до сих пор не возвращена. (7) Она ведь находилась в тех местах, где выстроены Диоклетиановы термы[88], носящие имя столь же вечное, сколь и священное.

Эмилиан

XXII. (1) Египетскому народу свойственно, подобно одержимым и безумным, доходить по каким-нибудь ничтожным поводам до поступков, влекущих за собой крайне опасные последствия для государства[89]. (2) Часто из-за приветствия, оставшегося без ответа, из-за неуступленного в бане места, из-за наложения запрета на мясо и овощи, из-за рабской обуви и тому подобного они доходили до поступков, крайне опасных для государства, поднимая мятежи, так что против них приходилось направлять вооруженные силы. (3) Итак, с обычной для них яростью, однажды, когда раб какого-то попечителя, который управлял тогда Александрией, был убит военным за то, что говорил, будто его башмаки лучше, чем башмаки воина, собралась толпа, подошла к дому военного начальника Эмилиана[90] и яростно напала на него со всякого рода орудиями, какими действуют во время мятежей: в него бросали камнями, в него метили железным оружием, тут были всякие средства нападения, какими пользуются мятежники. (4) Все это заставило Эмилиана взять на себя императорскую власть[91], так как он понимал, что ему так или иначе придется погибать. (5) Его сторону приняло египетское войско, главным образом из ненависти к Галлиену. (6) Твердости, нужной для управления государством, у него было достаточно: он прошел Фиваиду и весь Египет и, насколько мог, оттеснил варварские племена, опираясь на свой основанный на храбрости авторитет. (7) Наконец, благодаря своим доблестям, он заслужил прозвание Александра или Александрийского (это также считается неясным). (8) Когда он готовился к походу против индийцев[92] и был прислан полководец Теодот[93], Эмилиан по приказанию Галлиена понес наказание; рассказывают, что его удавили в тюрьме, как обычно делали в древности с пленниками. (9) Когда речь идет о Египте, не следует, думается, умолчать о том, что подсказывает мне древняя история, а также и поступок Галлиена. (10) Когда он пожелал облечь Теодота проконсульской властью[94], этому воспротивились жрецы: они сказали, что консульские связки не должны вступать в Александрию[95]. (11) Мы хорошо знаем, что об этом упоминает и Цицерон, когда он говорит против Габиния[96]. Наконец, и сейчас еще помнят об этом не раз упоминавшемся обстоятельстве. (12) Поэтому вашему родственнику Гереннию Цельзу, когда он желает получить консульство, следует иметь в виду то, что он хочет непозволительного. (13) Ведь, как передают, в Мемфисе на золотой колонне написано египетскими письменами, что Египет станет свободным только тогда, когда в него вступят римские связки и претекста римлян. (14) Об этом можно найти указание у грамматика Прокула[97], ученейшего человека своего времени, там, где он говорит об иноземных странах.