— Успокойся! Не вреди себе! — слова прозвучали, как приказ, осаждая моё раздражение, действительно успокаивая и не вызывая неприятия. Жёсткий взгляд зеленых глаз несколько секунд пытливо впивался в меня. Отвести глаза в сторону было нереально. За пару минут она словно в душу залезла и перебрала её всю руками по крупинкам. Как только она прервала контакт, я с облегчением выдохнула, понимая, что до этого непроизвольно задержала дыхание.
— Чай стынет, — мягко сказала она как ни в чём не бывало, и придвинула чашку ко мне. А я и рада стараться, вцепилась в чашку двумя руками и настороженно ожидала, что будет дальше. Что ещё вытворит незнакомка. Мысли прогнать её у меня даже и не возникло. Ведущей сейчас явно была не я. Допив свою порцию тремя глотками, она отставила посуду на мойку и приблизилась ко мне со словами:
— Они ищут тебя и скоро найдут. Хотела проверить, нужно ли тебе это. Добровольно ли твоё согласие остаться с ними или опять из-за жалости.
Смысл слов, сказанных ею, не сразу дошёл до меня. Чайная ложка выпала из враз ослабевших рук, и со стуком ударилась о стол. Быстрое неуловимое для человеческого глаза движение, и Асирия перехватила в воздухе и ложечку, и меня, не чувствующую своего тела и заваливающуюся на бок, не дав упасть.
— Ай-ай-ай, — по-простому пожурила она меня. — До чего ты себя довела? Где та уверенная, независимая, сильная и смелая женщина, которая покорила сердца четырёх мужчин? Ты чего раскисла-то? Всё образумится, и вы встретитесь. Ещё будешь не рада вниманию. Залюбят, заласкают и глаз с тебя спускать не будут. Не будешь знать, куда спрятаться. Четверо, хм, это же надо, как судьба распорядилась.
— Откуда вы знаете меня? Кто вы? — немного придя в себя, жадно ловила каждое сказанное ею слово. — Где они?
— Не имеет значения, кто я. Считай — вестник твоего счастья. Просто знай, осталось немного подождать. Они уже облетели последнюю планету драконов и сейчас кому-то ой как не поздоровится за то, что ты здесь, — при упоминании драконов зелёные глаза блеснули недобрым светом. От её недовольства даже я поёжилась.
Но дополнить что-либо она не успела, прерванная требовательным звонком в дверь. Девушка напряженно прислушалась, словно разбиралась на расстоянии, кто там стоит за дверью, а разобравшись, улыбнулась и сказала:
— Мама пришла. Лучше сразу напои её валерьянкой и плесни коньячка в чай, ей в отличие от тебя, можно, — по-хулигански подмигнула мне и по-свойски пошла открывать дверь.
— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Карина на кухне, — услышала приветливый голос Асирии и дрожащий мамы, когда она поприветствовала её в ответ.
Я подхватилась со стула, чуть собравшись с мыслями, и побежала в прихожую догонять Асирию.
— Мама, привет, проходи, — скороговоркой выпалила и за рукав пальто придержала девушку на выходе. — Как мне с Вами связаться?
— Это ни к чему. Ещё увидимся! — махнула она рукой и стремительно побежала по ступенькам вниз.
Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной, заложив руки за спину. Трусливо выделила себе ещё пару минут, чтобы собраться духом и наконец-то поговорить с мамой.
— Мамочка! — подчеркнуто бодро воскликнула я, подходя к ней, и обняла со спины, целуя в раскрасневшуюся с улицы щёку. — Предлагаю выпить чай! И я тебе должна сразу сказать, что я самая счастливая на Земле!
После моих слов почувствовала, как под моими руками уходит напряжение в теле близкого человека. Мама обмякла и поцеловала в ответ.
Я обошла стол и достала новые чашки, по ходу повторно включая чайник на подогрев. Советом Асирии насчет коньячка я не пренебрегла и щедро плеснула в налитый чай. Вручила маффин с малиновой начинкой и, довольная, устроилась напротив с куском чёрного шоколада в руках, который отложила Асирия, как пригодный.
Несколько томительных секунд собиралась с мыслями, а затем, проглотив сладость, заговорила:
— Мамочка, я тебя очень люблю и надеюсь, ты меня поймешь. То, что я тебе сейчас расскажу, на первый взгляд, да и на второй тоже, собственно, как и на третий, покажется тебе невозможным, фантастичным. Но! Это правда и реальность. И помни, пожалуйста, всё, что со мной произошло, в конечном итоге сделало меня счастливой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мама насторожено посмотрела на меня и, отставив чашку в сторону, сложила руки на столе в замок и неуверенно кивнула.
— Карина, рассказывай, а то мне от твоего вступления уже не по себе.
И я рассказала всё от начала и до сегодняшнего дня, упуская только интимные подробности. Показала и браслет дракона, и татушки на месте эларов, которые были скрыты под длинными рукавами кофты.
Оставаться спокойной у мамы не получалось. Она то вставала и слушала стоя, облокотившись спиной о кухонную мебель, то снова садилась и отпивала чай, то открывала форточку, словно ей не хватает воздуха и снова садилась напротив меня. Я остановила свой рассказ перед новостью о том, что ей предстоит стать бабушкой внука-инопланетянина.
— Карина, солнышко, родненькая моя, — она ухватила меня за руку, то сжимая её, то поглаживая, — почему же ты молчала всё это время? Зачем себя мучала? Неужели бы мы с отцом не поняли? Хотя да, отец бы не поверил сразу. Но я верю тебе, хотя действительно всё звучит, уж прости за грубость, как бред. Но когда ты жила у нас… эти твои кошмары… я тогда поняла, что ты бредишь кем-то реальным. Что это скорее не сон, а воспоминания о чём-то. Я слышала, с какой любовью и обречённостью в голосе зовешь их. Это было очень страшно. Я не знала, чем тебе помочь, а ты сама не захотела идти на контакт.
— Спасибо, мама, — я подбежала к ней и упала на колени, обняв её за талию и уткнувшись лицом в живот. Напряжение, копившееся долгое время, отпустило. Я почти успокоилась. Мама ласково гладила меня по голове и дала время чуть отойти от эмоций.
Выдержав паузу, я продолжила:
— Эта девушка, что была здесь перед твоим приходом, сказала, что меня ищут, и скоро мы встретимся с… мужьями, — произносить вслух это слово оказалось приятно. — Она не сказала, кто она и откуда меня знает. Но я поверила ей. И это ещё не всё.
Бровь мамы выгнулась дугой в немом вопросе — мол, чем же ещё может удивить дочь?
— Ты станешь бабушкой… Я беременна. Срок восемь недель. И мне нужно сходить в клинику, стать на учет. Пойдешь со мной? А то мне страшно одной.
Это то, что называется «контрольный в голову».
— Карина… ох… конечно… Да, я пойду с тобой! Ох, девочка моя…
Слёзы полились у обеих, то ли от новостей, то ли от облегчения, что всё вскрылось и теперь не нужно держать тайны в себе. Мама подняла меня с пола и заставила сесть на стул, а сама продолжала обнимать меня и гладить по голове. Конечно, разумом поверить в рассказ дочери было сложно, но материнское сердце и добрая душа помогли принять его. Если дочь так уверенно говорит об этом, то почему бы не стать более гибкой и не поверить в невозможное. Должно же быть в жизни место чуду. Уж это-то она знала. Сейчас это чудо доверчиво прижималось к ней. И уж совсем ей было наплевать на то, что это чудо ей подарили драконы, по версии Карины. Какая разница. Главное — это ребёнок! Здоровый и живой. И эту истину женщина уяснила, потеряв младшего сына.
— Каринка, знаешь, а я рада за тебя. Это так прекрасно, когда ты любишь и в ответ получаешь такие же чувства. Мы с твоим отцом всю жизнь вместе. Всякое у нас бывало, и плохое, и хорошее, но любить друг друга мы не перестали. Маленькая моя, я и тебе желаю того же. Найдут тебя твои мужчины, не сомневайся!
Всё то напряжение, которое скапливалось во мне на протяжении последних месяцев, отступило перед словами поддержки родного человека. Я надеялась на её понимание, а действительность оказалась ещё лучше. Мама приняла мою историю и поддержала, не оставляя места для страхов. Облегчение, накатившее на меня, вызвало слабость, и я обмякла, расслабленно растекаясь в её объятиях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Спасибо тебе, — прикрывая глаза и смахивая очередную слезинку с ресниц, прошептала. — А что скажем папе?