Солнце уже стояло высоко над головами, когда они, перевалив через очередной отрог, увидели перед собой деревню – те самые искомые Зеленухи. Село вполне оправдывало своё название – оно прямо-таки утопало в зелени. Несмотря на паривший вокруг сентябрь, высокие тополя стойко сопротивлялись осени, Фесс совсем не видел жёлтых листьев, и это было тревожным признаком. Если уж неупокоенность в форме неувядаемости дотягивается до деревьев… тут пахло уже не костяными драконами, а кое-кем похуже.
Не скрываясь, они двинулись к окраинным домам. По счастью, приметной жёлтой телеги нигде не было видно – оставалось надеяться, что Святая Инквизиция сюда не добралась. Тем более что даже Прадд не знал толком, за кого себя считают жители этой самой Зеленухи – то ли за данников Арвеста, то ли – Лесных Кантонов. Деревня лежала в стороне от главного тракта, что вёл в эту область.
Их заметили издали. К пришельцам немедленно ринулась вынырнувшая словно из-под земли громадная свора свирепых псов, знаменитых лесных волкодавов – пара таких псов справлялась с медведем.
– Ого! – нахмурился Прадд и потянулся было к оружию, однако Фесс предостерегающе поднял руку. И точно – не добежав какого-то десятка шагов, псы один за другим внезапно залились жалобным воем. Падая на брюхо, они ползли прочь.
– Что это с ними? – оторопело спросил Сугутор. – Сколько живу, от таких зверюг ничего подобного не видел.
– Посох мой чуют, – кратко отмолвил Фесс. На самом деле собаки чувствовали, конечно, Силу – куда как непохожую на органически присущую собакам.
– То-то славно, – пробормотал Прадд. – А то я уж думал, сейчас драться придётся…
– Не придётся, – уверенно ответил Фесс. – У них здесь такое, что помощь у самой Западной Тьмы попросят, не то что у нас.
Их дорога пролегала как раз мимо сельского кладбища. Фесс даже закрыл глаза и остановился.
Такого не встречалось, наверное, даже самому Даэнуру. Ярким осенним днём, под безоблачным небом, в пределах серой каменной ограды между развороченными могилами шлялись по меньшей мере три десятка мертвецов. Нет, не гончих и не драконов, самых простых зомби, но число! Но устойчивость к свету! Их держал только порог кладбища – Фесс сразу же почувствовал наложенное на него заклятие, чрезвычайно мощное и древнее, но, увы, сохраняющее свою силу только при свете дня. Ночью вся округа оказывалась во власти этих созданий – удивительно ещё, что не все обитатели Зеленухи сбежали куда глаза глядят!
И в самом деле, над многими крышами из труб поднимались дымки.
Правда, загадка такой стойкости жителей разрешилась довольно скоро, едва Фесс со спутниками добрался до крайнего дома.
– Мэтр! Смотрите! – дёрнул его за рукав гном. Фесс увидел деревянную табличку, покрытую выведенными каллиграфическим почерком строчками:
«Именем Святой Матери нашей, истинной Церкви Спасителя Вечносущего, запираем входы и выходы места сего, запираем жителей места сего, запрещаем им покидать место сие и посещать места иные, населённые добрыми чадами Святой Церкви, понеже проклято место сие и за грехи жителей своих да предано будет запустению и разору. Отлучены от Святой Матери Церкви августа 18-го 1498 года от Пришествия. Дано отцом-экзекутором первого класса Рамитом»,
– Внушительная штука, – присвистнул орк. – Отлучение! Не встречал ещё такого…
– Ты сюда лучше посмотри, – буркнул гном. – «Да будет предано запустению и разору». Они уже все приговорены, понимаешь?
– Это как? – опешил Фесс.
– Да вот так… придёт отряд конников инквизиторской стражи, дома сожжёт, скотину перережет, а людей как отлучённых и, следовательно, закостеневших в грехе продадут на галеры…
– На галеры? – поразился Фесс.
– На галеры, – кивнул Сугутор. – И они, эти проданные, ещё будут руки целовать отцам-экзекуторам. Потому что могли всех и на костры загнать. Или перевешать, или головы поотрубать, или в реке утопить, или в землю живьём зарыть…
Гном словно бы с удовольствием перечислял все принятые у инквизиторов Эвиала казни. Неясыть передёрнул плечами.
– А женщин, – с напором продолжал гном. – продадут на Волчьи острова, там бабы в цене. Так что…
– Да таких отцов-изуверов давно следовало бы на вилы поднять! – не выдержал Фесс.
– На вилы, мэтр, их не поднимешь, – вздохнул гном. – Поелику Спаситель, как ни крути, сюда являлся. Чудеса великие творил и всё такое прочее. Ну и верит народ… а образа Его и поныне немалую силу имеют.
Неясыть пожал плечами.
– Это мог сделать любой грамотный маг.
– Мог, – легко согласился Сугутор. – Только, мэтр, это не мне объяснять надо. Перед инквизиторами все дрожат. Тем более… вы сами видели, мэтр, тот же отец Этлау не только на то годится, чтобы коров пасти.
– Это верно, – сквозь зубы сказал Фесс. – Палачом бы ему работать…
– А он небось и работал, – откликнулся доселе молчавший Прадд. – У них, у инквизитор-ров, так: спер-рва учеником у заплечных дел мастер-ра ходишь, учишься гр-рех калёными щипцами искор-ренять. А уж потом наукам обучаешься. Так-то вот!..
Разговаривая таким образом, они медленно ехали по улице отлучённого и проклятого селения. Народу попадалось мало, а те, что попадались, к удивлению Фесса, не обращали на новоприбывших никакого внимания. Казалось, обитателям Зеленухи уже всё стало безразлично.
Неясыть в замешательстве остановился возле наглухо заколоченного храма. Церквушка в Зеленухах казалась куда скромнее, чем большекомарская; однако выглядела она очень уютно и мило, стены до сих пор увиты неотцветшим плющом. Церковные двери были крест-накрест забиты парой толстенных брёвен, с прилепленной к каждому бело-красной печатью отцов-инквизиторов.
– Церковь закрыли… – с непонятной тоской проговорил гном. – Значит, всё непрощаемы. Знаете, мэтр, я начинаю любить отца Этлау. Он, в конце концов, убил только двоих. А здесь – несколько сотен! Пусть не сразу, но тоже убили. Мёртвых отпевать нельзя, хоронить нельзя – да и как тут похоронишь, небось зарывают где придётся, а эти самые мёртвые на следующий день сами из ям выкапываются.
– Толку-то с тех отпеваний… – презрительно заметил орк. – Нет уж, лучше, как у нас на Вольчих островах, – последний костёр и пепел развеять, чтобы поля лучше родили.
– Не скажи, Прадд, – заметил Неясыть. – Отпевание, как ни крути, неупокоенность сдерживает. Но посоветуйте мне, слуги мои верные, как нам поступить в данном случае? Священника в деревне нет, и разрешения просить не у кого.
– Вы нас спрашиваете, мэтр? – опешил гном.
– Размышляю вслух, – усмехнулся Неясыть. – Бросайте пожитки! Я пошёл на погост. Если здешние зомби глупы до такой степени, что шляются при свете, то за это их следует наказать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});